Ожерелье Лараны - Одувалова Анна Сергеевна. Страница 70

– Эй? – усмехнулся маг. – Ты куда летишь с такой скоростью?

– К тебе, – буркнул Дерри первое, что пришло на ум, постепенно вспоминая, что в самом деле искал Дирона. – Ход готов?

– Да, конечно, – Дир махнул рукой в сторону стены и ксари с удивлением уставился в туда, куда указал маг, заметив, что полотно прохода мерцает всего в нескольких метрах от него.

– А-а-а, – Лайтнинг задумчиво отошел к окну. Говорить ни о чем не хотелось, мысли путались, а в душе образовалась пустота. Совершенно неожиданно минуту назад мир рухнул, словно карточный домик. «Ради чего все это?» – крутилось в голове, а перед глазами снова всплывала картина целующейся парочки. Быстро же Анет сменила объект обожания. Что же, этого стоило ожидать. «Но не так же быстро, – возразил ксари сам себе. – Зато эльф точно сделает все, чтобы при ритуале она не пострадала».

– Эй, – голос Дира звучал взволнованно. – С тобой все нормально?

Дерри медленно поднял полные отчаяния глаза и с удивлением обнаружил, что маг, оказывается, успел подойти вплотную.

– Да, – безжизненно шепнул Лайтнинг, собираясь как можно быстрее уйти, но тут как назло в коридоре показались Стикур и Оля.

– Дерри, – взволнованно воскликнула рыжая, – ты Анет не видел? Мы легли спать, а потом она куда-то ушла и я не могу ее найти.

– Нет, – сжал зубы ксари и рванул по коридору куда-нибудь подальше. Туда, где можно привести мысли в порядок.

– И зачем, спрашивается, она нацепила на себя украшения Лараны? – буркнула Оля, а ксари замер. Внезапная догадка обрушилась неожиданно, словно снежная лавина в горах.

– Каркалий гхырх! – ругнулся Дерри и бросился в сторону комнаты Каллариона. – Я убью этого мерзавца!

– Что все-таки произошло? – кинулся Дир следом. – Дерри, объясни!

– Некогда, Калларион сволочь, предатель подлый! Если все так, как я думаю, прирежу мерзкого эльфа без тени сожаления!

– Да чем тебе не угодил Келл? – удивился маг и замер в дверях комнаты друга.

Все свечи в углах пентаграммы горели, разбавляя полумрак комнаты тусклыми подрагивающими огоньками. Дым, струящийся по помещению, пах незнакомыми пряными травами. Светящиеся линии на полу образовывали мерцающий защитный контур, который невозможно пробить, пока заклинание не будет завершено. У ног воздевшего руки к потолку эльфа лежала Анет. Глаза девушки были широко распахнуты, и в них плескалось пламя. Черты лица менялись, и Дир с удивлением заметил, что в них проглядывает Ларана.

– Вот каркал! – воскликнул маг. – Как я мог не понять? Наивный дурак! Поддался на глупую провокацию, знал ведь, что невозможно провести воскрешение без тела.

Дерри кинулся вперед, но маг схватил его за руку со словами:

– Не смей, ты убьешь и себя, и ее. Защитную линию не прорвешь, – силы Дирона не хватало, чтобы сдержать взбешенного Лайтнинга, ему на помощь подоспел Стикур и непонятно откуда нарисовавшийся Ранион. Чувствуя, что не в силах справиться с троими, Дерри зарычал и покорно замер, сглатывая неожиданно подступившие к глазам слезы.

– Анет, – выдохнул он, но девушка внутри пентаграммы даже не повернула головы.

Губы эльфа тихо нашептывали слова заклинания. Дир попытался разобрать их, но так и не смог. И тут эльф запел так, что мурашки побежали по коже: такого чистого и мелодичного голоса маг еще не слышал. Вдруг стало неважно, что эльф поет на незнакомом языке – смысл песни все равно угадывался. Он звучал в каждой ноте, в каждом переливе хрустального голоса. Калларион пел о любви и боли, о страхе, смерти, предательстве и рождающейся в душе надежде.

От этого голоса очнулась Анет, прорвавшись сквозь плен сознания Лараны. Песня чистой любви заставила ее сердце биться быстрее. Девушка подняла взгляд на Дерри, который снова пытался вырваться из рук парней. Она понимала, что сейчас последние мгновения существует как Анет, а всего через минуту возродится Лараной Д’Ларвийской, и была готова принести эту жертву, так как чувствовала, насколько сильна любовь Каллариона и призрачной принцессы. Такая любовь просто обязана была жить.

– Прости, – шепнула Анет, обращаясь к ксари, – Меня уже нет. Прости. Так надо, любовь, просуществовавшая столько лет, достойна любых жертв.

Калларион, не прекращая петь, посмотрел на ставшие на секунду человеческими глаза Анет. В них плескалось несбывшееся чувство. Перевел взгляд на Дерри, по щеке которого стекала слеза. Лайтнинг в первый раз не скрывал своих эмоций. Поймав его полный отчаяния и горя взгляд, эльф вдруг поменял мелодию. Хрустальная песня стала протяжнее, в ней появилась тоска и боль. Полупрозрачная фигурка Лараны плавно выскользнула из тела Анет и замерла рядом с эльфом. Призрачная принцесса подлетела совсем близко к любимому и, коснувшись полупрозрачными пальцами руки Келла, запела в ответ. Тоска сдавила грудь, и Анет скорчилась на полу, словно от боли. Хотелось умереть, слиться в одно целое с принцессой, стать тенью, потому что существовать бессмысленно. Незачем, успокоение и радость может принести только забвение. Слезы душили ее. Подняв глаза, девушка заметила, что людям, оставшимся вне пентаграммы, не лучше.

– Борись со своими чувствами: когда Ларана поет, всегда так плохо, надейся, что она дальше не начнет плакать, – шепнул Стикур Ольге, с трудом сдерживая рвущийся наружу крик, – хотя… уже поздно надеяться… она плачет! Сейчас будет совсем плохо!

Кое-как справившись с эмоциями, Анет приподнялась на локтях и тихо вскрикнула от ужаса. Калларион, прикасаясь к Ларане, терял материальность. Его руки уже стали такими же прозрачными, как и призрачная принцесса. Песня становилась тише и нежнее, а эльф растворялся в воздухе.

– Нет! – заорала Анет, еще толком не пришедшая в себя. – Так не должно быть, нет!

Но было уже поздно. К тому моменту, когда девушка поднялась с колен, защитный контур погас, что обозначало – ритуал завершен. В центре побледневшей пентаграммы, держась за руки, стояли полупрозрачные Калларион и Ларана.

Подскочил Дерри, помог Анет подняться, и прижал ее к себе, словно боясь, что девушка потеряет материальность вслед за эльфом.

– Не понимаю, – побормотал Дирон. – Как такое могло произойти?

– Почему ты передумал? – шепнула Анет. – Я уже смирилась с тем, что ты меня убьешь. Ваша любовь должна жить.

– Все хорошо, – шепнул Келл, с улыбкой разглядывая замершую рядом Ларану. – Я был неправ, жить будешь ты. Все должно было произойти именно так. После стольких лет разлуки мы наконец-то по-настоящему вместе. Передо мной стоял нелегкий выбор, и я рад, что пусть в последнюю минуту, но смог принять правильное решение. Я предвидел такой результат, и поверь, ни о чем не жалею. Я и так жил очень долго, неужели ты думаешь, что мне все это не надоело? К сожалению, чтобы это понять, понадобилось время. Я достиг своей главной цели, хорошо, что при этом никто не пострадал. И еще, Дир, – Калларион повернулся к магу, – я оставил тебе свои дневники. Почитай, ты найдешь там много нужного и интересного. Ты еще не представляешь, сколько загадок и возможностей таит в себе эльфийская магия. И мои вещи все теперь твои, кроме одной. Упоминания о ней есть в дневнике, там я пишу, что если вдруг она мне не пригодится, я передам ее тому, кто, на мой взгляд, больше всего достоин. Дерри, она принадлежит тебе. Прости, я обманул тебя во время нашего последнего разговора. Чтобы Ларана обрела телесную оболочку, Анет должна была сегодня умереть. Пойми, мне было сложно устоять перед искушением, но к счастью я вовремя понял, что наше время прошло, а время Хранительницы – еще нет. Я надеюсь, ты оценишь мой подарок, и он придется тебе кстати. Это единственное, чем я могу искупить свою вину. А сейчас прощайте, друзья, мы уходим.

– Но… – Анет шмыгнула носом и вытерла рукавом слезы со щек. – Неужели не было другого выхода?

– Увы, я сначала планировал использовать для воскрешения Лараны тело какой-нибудь совершенно незнакомой девушки, желательно той, которой не суждено жить, но обещание настолько сильно вас связало, что другое тело уже просто бы не подошло.