Кофе с перцем и солью - Ролдугина Софья Валерьевна. Страница 11

— Вы так считаете? — обреченно вздохнула я.

Так, как после полуторачасовой беседы с детективом, мне не случалось уставать даже во время визитов в кофейню королевских особ. Горло пересохло от нескончаемых ответов на вопросы, желудок то и дело напоминал, что последняя трапеза состоялась еще вчера вечером, а голова начинала кружиться из-за недостатка свежего воздуха. Надо было попросить Магду открыть окна — хотя бы ненадолго.

— Ну, разумеется! — воскликнул Эллис, переплетая пальцы рук в замок. — Давайте считать. Начнем, конечно, с ваших близких. Мисс Мадлен можно сразу отбросить — она единственная целиком и полностью зависит от благосклонности графини Эверсан, да и сложно немой девочке нанять убийцу. Далее — Георг Белкрафт. Второй в очереди на наследство, вложивший в кофейню всю свою жизнь… Для вас-то, мисс Энн, «Старое гнездо» представляется чем-то вроде приятного дополнения к прочей собственности. Вместе с титулом вы унаследовали обширные земли южнее Бромли, за долиной озер, загородный дом, замок, несколько ферм, недвижимость в столице — все это приносит неплохой доход. А ведь есть еще счет в банке, некое количество драгоценностей, электромобиль, сделанный по специальному заказу… Но для простых горожан, вроде мистера Белкрафта, кофейня — это путь к благополучию. Чем займется ваш повар, когда не сможет больше готовить десерты и напитки?

— У Георга неплохое пожизненное содержание, — без всякого желания ответила я. Беседовать на тему предполагаемой виновности моего доброго друга не хотелось совершенно. — Я понимаю, что деньги, на ваш взгляд, решают все и могут сбить с пути истинного любого человека… Но прошу, оставим пока эту тему.

— Как пожелаете, мисс Энн, — успокаивающе улыбнулся он. — Что ж, переходим к следующему. Родственники по материнской линии также получают большое наследство в случае вашей внезапной гибели — внесем в список и их. К кому, говорите, может перейти титул? В теории, разумеется.

— Если совсем в теории — к моему супругу или детям… Но если они так и не появятся — к моему дяде. Вас ведь интересует именно такой вариант?

Я с трудом удержалась, чтобы не скривиться. С братом матери отношения у меня не ладились. Он принадлежал к весьма консервативной части общества и считал вопиющим нарушением всех традиций то, что я лично занималась делами «Старого гнезда», готовила кофе для особенно дорогих посетителей, а также до сих пор не обзавелась семьей — желательно выйдя замуж за кого-нибудь из богатых герцогов… А то и вовсе — породнившись с правящей династией.

Меня, к слову, ни один из тридцатилетних принцев не прельщал. Даже наследник престола. Уж лучше, как мой отец, совершить мезальянс, сочетавшись браком с любимым человеком низкого происхождения, чем всю жизнь мучиться в золотой клетке.

Тем более мне — достаточно знатной и богатой леди, чтобы иметь возможность самой выбирать себе мужа.

— Да, мисс Энн, — удовлетворенно кивнул детектив. Он забавно смотрелся в классических интерьерах дома — маленький, подвижный, взъерошенный, как лис, повалявшийся по траве. И в то же время взгляд Эллиса оставался цепким, сосредоточенным — даже когда детектив смеялся. — Вносим в список дядю. Далее — возможные соперники в деловом мире… Ну, насколько я разбираюсь в модных веяниях — «Старое гнездо» сейчас возвышается над всеми прочими подобными заведениями на голову, так что эту версию в расчет не берем.

На сей раз я согласилась с Эллисом — соперников на деловом поле у меня не было. «Старое гнездо» больше походило на элитарный клуб, чем на источник дохода.

— Итак, движемся дальше! — детектив откинулся на спинку дивана, смешно выгибая брови. Отчего-то мне показалось, что Эллису хотелось спать, но он всячески это скрывал. Всю ночь строил теории? — На очереди — посетители кофейни. Самый подозрительный, конечно, это ваш художник — мистер Калле. Меняет дам, как перчатки, ни одну из прежних пассий в кофейне больше не видели… А знаете ли вы, что в последнее время в городе начали пропадать молодые девушки?

Ощущение нелепости происходящего все нарастало. Калле — хрупкий, как мальчишка, изнеженный, приторный любитель эпатировать публику — и вдруг убийца? Под конец я не выдержала и рассмеялась:

— Неужели вы готовы подозревать Эрвина? Он просто ветреный, как и все люди искусства.

— Все равно, — продолжал детектив упрямо гнуть свое, дергая себя за белесую прядь. — В тихом омуте, мисс Энн, черти водятся! Знаете, сколько я видел случаев, когда безутешная вдовушка оказывалась убийцей, а сын-ангелочек — семейным тираном, державшим в страхе мать с отцом? Моя тетя Мэри говорила, что внешность обманчива. Многие вещи на самом деле совсем не такие, какими кажутся на первый взгляд, — добавил он, и эти слова отозвались во мне тревожным эхом, словно полузабытое воспоминание.

— Пусть так, — со вздохом согласилась я. — Кого еще начнем подозревать? Старика-полковника? Поэтессу?

— Журналиста, — без насмешки ответил Эллис. Пальцы отбарабанили по коленке рваный ритм. — Я к этому Луи ла Рону давно подкапываюсь. Слишком уж рьяно он хранит в тайне свою настоящую фамилию. К тому же у него давно не было сенсационных публикаций… Готов поклясться, что мистер ла Рон вполне может устроить скандал ради того, чтобы вновь оказаться на первой полосе. А для этого достаточно всего лишь инсценировать покушение на графиню и преподнести его родной газете под ярким заголовком — «Сбежавшие преступники добрались до Вест-хилл!» или там «Графиню спасло чудо!»… Ах, какой кошмар, какая чудовищная новость! — всплеснул он руками, изображая экзальтированного любителя свежей прессы.

— Меня спасли бабушкин зонтик-трость и фамильное кольцо, — принципиально поправила я Эллиса, против воли начиная улыбаться — уж больно забавной вышла пародия.

Что же касается журналиста… Ла Рон действительно склонен был раздувать скандал на пустом месте и делать «бомбы» из совершенно незначительных событий. Впрочем, это свойство я бы, скорее, приписала его таланту, нежели жажде славы. Поэтому вряд ли Луи имел отношение к покушению на мою драгоценную особу.

— Вас спасла готовность драться, — совершенно серьезно откликнулся он, заглядывая мне в глаза. — Умение постоять за себя — это, пожалуй, достойно уважения, скорее чем графский титул.

Я почувствовала себя так, словно мне сделал комплимент, по меньшей мере, монарх.

— Полагаю, у нас, Валтеров, такое умение в крови, — благосклонно кивнула я, пряча за высокомерием легкое смущение. Эллис невоспитанно фыркнул. — Но продолжим. Кто еще оказался в вашем списке, мистер Норманн?

— Ну же, мисс Энн, вы уже называли меня Эллисом — и называйте впредь, — с легкой укоризной взглянул на меня детектив. — А что касается списка — добавим туда хозяина парикмахерской, в которой работала похожая на вас девушка… Она была ранена, так? Возможно, планировали сначала напасть на графиню, но в темноте, скажем, перепутали… Да мало ли что! Чувствую, что этот салон точно связан с нападением. В конце концов, визит к парикмахеру — чуть ли не единственное событие, которое выбивается из вашего обычного расписания… И еще эта, как ее, — Эллис прищелкнул пальцами. — Та гипси, которой вы оборвали подол… Как ее звали, говорите?

Я сосредоточилась, стараясь припомнить поточнее.

— Хильда или Зулма… Какое-то редкое имя. Зулма-гадалка? Нет, не то…

Детектив внезапно просиял:

— А не Зельда-гадалка, случаем?

Перед глазами, как наяву, встало неумытое лицо гипси.

— Точно! Как вы догадались?

— Зельда, известная также как Зали? и матушка Сальда, а еще Эйвонская гадалка — частая гостья в нашем управлении, — рассмеялся Эллис. — В своем роде, знаменитость. У нее довольно вспыльчивый характер, два мужа, вынужденных мириться с существованием друг друга, и четверо сыновей… Дважды попадалась на воровстве, трижды — на мошенничестве, и несчетное количество раз «гуси» забирали ее за скандальное поведение.

— И почему же она до сих пор на свободе — с такой-то дурной славой? — с искренним недоумением переспросила я. Два мужа! О, небеса! Ну и нравы у нашей бедноты, куда уж там дикарям с Черного Континента. Я внутренне поморщилась. — Почему не в тюрьме?