Звезда Горна - Корн Владимир Алексеевич. Страница 51

Первым решил попробовать новинку Анри. Посмотрел скептически на мишень, на ружье и обнаружил на нем лишние детали. Что это? – спросил у меня. А это то, что оружию положено иметь, – мушка и целик. Суть Коллайн понял с ходу – не такая уж это и новинка, на арбалетах прицелы уже были.

Стрелял Анри стоя, и попал, причем туда, куда целился – в голову. Из гладкоствольного ружья с такого расстояния можно разве что случайно угодить. Выстрелил Ворон, и тоже не промахнулся, попав в голову. Добавили еще пятьдесят – опять в яблочко. До пятисот догнали и выяснили, что оптимальная дистанция – от трехсот до трехсот пятидесяти шагов. С этой дистанции оба свободно попадали в мишень. Можно, конечно, и дальше, шагов на тысячу, но это уже пехотное ружье нарезать нужно, у него ствол длиннее. А наши, кавалерийские, впору карабинами назвать. Штуцеры – это так, на пробу, я их больше двух штук и заказывать не стал, унитарный патрон на подходе.

Сколько мы ни пытались разглядеть Говальда, не получилось ни у кого. Позиция у нас была удобная: в том месте, где бандиты заночевали, берег изгибался дугой и просматривался отлично. Хотя и запомнили все главаря бандитов хорошо, но увидеть никто не смог. Странное дело – куда он мог подеваться, может, его закопать успели? И среди раненых его нет, у них вообще нет раненых, каждый сам за себя, отстал – твоя проблема. А определяться нужно: первый выстрел должен быть по нему, на этом весь расчет и строится.

Осторожно подполз Грегор и зашептал:

– Командир, признал я одного, он из нашей деревни, только не живет уже несколько лет. Потому и пошли они этим путем, он про протоку знает… – Затем его осенило: – Это что же получается, и на деревню он их навел? Вот же гад! – Грегор даже зубами от ненависти заскрипел.

– Который из них?

Получается, что земляк твой живет эти несколько лет в Майронских лесах, и тогда все сходится.

– Вон тот, длинный, худой, возле самой воды стоит.

Я присмотрелся: есть такой, в точности, утренний туалет совершает.

– Грегор, там, за нами, свободно проехать можно?

– Еще в одном месте брод есть – не знаешь его, так хоть назад возвращайся.

«Вы-то здесь какого черта делали, от деревни верхом на лошади полдня пути», – пронеслось у меня в голове.

Словно услышав мои мысли, Грегор ответил:

– Мы пацанами все здесь излазали – говорят, где-то тут в пещере колдун жил и богатства свои в ней хранил.

– И что, нашли?

– Да где там, уже который век ищут – может, и не было никого…

Бандиты, оседлав лошадей и усевшись верхом, поехали в нашу сторону. Впереди действительно ехал тот самый длинный и худой – теперь уже нет никакого сомнения в том, что проводник.

Говальда не видно, да и попробуй разбери, даже если он среди них. Никаких особых примет у него нет. Может, Говальд – вон тот, в шляпе, надвинутой на глаза, а может, тот, который в плащ укутался и капюшон накинул.

Черт, хороший был план, а теперь не знаю, что делать. Решать же нужно срочно, еще минут пять, и они приблизятся вплотную.

Так, варианты. Можно скрытно отойти и пропустить их своей дорогой. Тогда они уйдут все – и тогда какого черта мы вообще сюда перлись, рискуя поломать ноги себе и своим лошадям?

Можно пропустить их и ударить в спину, когда они пройдут по нашему правому флангу, мимо россыпи валунов, за которыми мы притаились. В этом случае мы завалим с десяток бандитов, тех, что едут сзади, остальные уйдут.

Наконец, вариант третий. Подпускаем поближе, даем дружный залп и забрасываем гранатами, каждый по две штуки, ровно половину того, что у нас есть. Бандиты отступят, и наша маленькая война на какое-то время станет позиционной, с неясной перспективой и для нас, и для них.

Я с улыбкой вспомнил некоторые детали подготовки своих воинов. Новые люди подвергались тщательной проверке на предмет владения оружием. Занимался этим Ворон со своим помощником, Котом. Они рассматривали слабые и сильные стороны новичков, что необходимо подтянуть, на что обратить особое внимание. Дальше шли обычные тренировки – рубка на скаку, рубка в пешем строю, стрельба в движении, стрельба стоя, с колена, лежа и так далее. Все это было понятно. Но когда доходило дело до метания обыкновенных булыжников, причем тоже из различных положений, это вызывало недоумение. Причем занимались этим все, а не только вновь прибывшие. Такие занятия вызывали шутки и смех, а порой даже раздражение. Те, кто уже прошел через это, молчали, ничего не объясняя. Наконец дело доходило и до боевых гранат, и вот тогда все становилось на свои места…

Все, решение принято. И сразу, как обычно, отпустило. Теперь раз оно принято – значит, самое правильное и верное из всех возможных.

– Ворон, твоя задача – проводник. После твоего выстрела стреляют все, затем бросают по две гранаты каждый. Дальше по обстановке. Не отвлекайся на другие цели, смотри внимательно, может, Говальд выдаст себя. Покажется кто-то похожим – бей!

Я оставил ему свое ружье. В его руках от него будет значительно больше толку.

– Остальным – огонь сразу после выстрела Ворона, затем гранаты, по две штуки.

Парни завозились, готовя гранаты и осторожно наводя стволы на приближающегося врага.

О том, что нас заметят раньше времени, я особенно не беспокоился: солнечный свет бьет им в глаза, да и одеты мы не по эпохе.

Вспомнилось, как Прошка удачным выстрелом с предельной дистанции поразил движущуюся мишень в голову и подошел ко мне, довольный – мол, зацени, командир!

– Хорошим воином стал, – сказал тогда Ворон, присутствующий при этом. – Почти отличным.

Проухв засмущался: заслужить такое признание от «дикого» дорогого стоит.

– Отличным он станет, если сделает вот так… – Подойдя к Проухву, я воткнул ему под сетку шлема пару веток с листьями, сорванных по дороге. Затем достал из кожаного мешочка кусочек обугленной коры пробкового дерева и начал расписывать ему лицо индейскими зигзагами. Для боевой раскраски всегда пользовались корой пробкового дерева. Потом кому-то в голову пришла мысль сделать грим для этих целей, и он заработал на этом миллионы.

Парни засмеялись, считая мои действия очередной шуткой, а Прошка недоуменно посмотрел на меня.

– Встань за тот куст!

Парень послушался и исчез из глаз.

– Всем все понятно?

Парни закивали: что ж тут непонятного – врага уничтожил, а самого даже не видно. Эх, еще бы порох бездымный и глушитель на ствол…

– Вы все мне очень дороги, не хочется терять никого из вас, – обратился я тогда к своим воинам. А чтобы не загордились, добавил: – В каждого столько денег вложено! Жаль будет, если пропадут…

Глава 20

Охотничий домик

Тем временем бандиты приблизились на бросок гранаты. Я еще раз взглянул на Ворона, но он, не отрываясь от прицела, коротко покачал головой: не вижу. Жаль, очень жаль. Черт бы побрал этого Говальда!

– Вали проводника!

А что, вполне удачное слово. Когда Ворон прикончит его, тот обязательно свалится с лошади. Может, Ворон и удивился новому слову, но виду не подал, плавно потянул спуск. Голова проводника дернулась и рассыпалась кровавыми брызгами. Пуля у штуцера не круглая, как у гладкоствольных ружей, а продолговатая. При большом калибре у нее получается совершенно убойная масса.

Следом грянул дружный залп: парни давно разобрали цели и сопровождали их стволами. Вот теперь пришла пора гранат. Я подковырнул пальцем залитое воском кольцо, дернул его и бросил гранату в самое скопление закрутившихся на месте от неожиданности бандитов. Затем туда же полетела вторая. Я не остался в одиночестве, во врагов уже летело еще несколько штук.

Не знаю, что они успели подумать при первых выстрелах, но потом все начало рваться с грохотом, дымом и визгом разлетающихся осколков. Бандиты бросились назад – сначала те, кто первым справился с обезумевшими лошадьми, затем и остальные. На земле осталось валяться полтора, если не все два десятка бандитов. Кто-то лежал без движения, кто-то корчился в предсмертных судорогах, кое-кто выл, прижимая руки к раненым частям тела. И, увы, опять пострадали несчастные лошади.