Месть Росселлини - Линдсей Ивонн. Страница 21

На следующее утро, когда заря окрасила небосвод розовыми полосками, Рафаэль проснулся и протянул руку в поисках приятного, привычного для него тепла, но его пальцы не нащупали ничего, кроме прохладной хлопчатобумажной ткани. Как он мог забыть?

Рафаэль повернулся на спину, подложив руки под голову, и уставился в потолок. Он преодолеет свою внутреннюю пустоту, надо просто приспособиться. Так он старался убедить себя, когда тусклый дневной свет проник в комнату. Вероятно, его переживания имеют отношения не к пустоте в кровати, а к смерти Марии.

Рафаэль закрыл глаза и сел в кровати, стараясь подавить свои душевные муки. Он справится с этим, как справлялся со всякой душевной болью в своей жизни при помощи упорной работы, целеустремленной решимости и концентрации внимания. Теперь это внимание полностью принадлежит Белле.

Он снова улегся, задев локтем подушку, где так недавно лежала голова Ланы. Слабое ощущение ее запаха в воздухе дразнило его, возбуждая тело. Рафаэль стоически признал, что она имела над ним силу, но, чтобы сохранить отношения, требовалось больше, чем физическая потребность.

Отношения? Ха! Кого он обманывает? У него никогда не было никаких намерений иметь отношения с Ланой, кроме желания отомстить за то, что она, как он полагал, сделала с его семьей. И хотя сейчас Рафаэль признавал, что слова, сказанные ей вчера утром, были вызваны скорее болью от известия о смерти Марии, сознанием вины, что его не было рядом, когда сестра уходила из жизни, он все равно не изменил своего решения.

Рафаэль старался не обращать внимания на пустоту в груди. Он повернулся на бок и сделал глубокий вдох, втягивая в себя остатки запаха Ланы. Боль стала сильнее. Все произошло так, как он хотел, как он планировал с того момента, когда услышал об аварии. И тем не менее ему не хватало ее, и он испытывал боль, которая была сильнее боли от неосуществленного желания.

В последние дни его желание отомстить утратило свою остроту. Как он ни старался вновь разжечь это желание, искренность и участие Ланы подкупили его бдительность. В какой момент, спрашивал себя Рафаэль, я перестал ненавидеть Лану всеми фибрами своей души и начал желать ее всем своим сердцем? На него обрушилось запоздалое понимание своей роковой ошибки.

Он выгнал ее. Злобно вытолкнул, так же как ее муж. Рафаэль вспомнил каждое сказанное ему Ланой слово. Она была такой же жертвой, как и его сестра, как Белла. Рафаэль вскочил с кровати и машинально совершил все необходимые действия: принял душ, оделся, позавтракал. Наконец, поковыряв овсянку, вышел на улицу, увидев, как восходящее солнце ласкает бассейн.

Насколько хватало обзора, простиралось его владение. Хорошее место для подрастающей Беллы в то время, когда работа не будет требовать его присутствия дома в Италии.

Дома. Как давно он перестал думать об Италии как о доме? Рафаэль с ужасом понял, что, с тех пор как купил это владение, мысль о том, что он будет жить и работать в Италии, стала для него такой же далекой, как экспорт оливкового масла на Марс. Но какой же это будет дом, если в нем нет Ланы?

Что, черт возьми, он наделал? С упрямым безрассудством выгнал единственного человека, которого ему надо было изо всех сил лелеять! Слепо не замечал фактов, а вместо этого поверил версии, придуманной мошенником. Он не потрудился спросить себя, почему Кайл просто не ушел от Ланы, или каковы были скрытые причины, из-за которых он оставался с нею, сохраняя два дома и две жизни.

Вместо этого Рафаэль позволил себе быть опутанным паутиной лжи, так искусно сплетенной Кайлом.

А потом, когда случилась авария, было легче винить Лану, чем признаться себе, что сам был не прав. Не прав, что познакомил Марию с Кайлом, не прав, что способствовал развитию их отношений.

Не прав, что так жестоко обошелся с Ланой.

Во всем виноват он и только он. И именно он ответственен за то, чтобы устранить эту ошибку.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Рафаэль смотрел в лицо Тому Манроу, который не слишком обрадовался, увидев его в своем офисе.

— Что вы с ней сделали? Лана была вне себя, когда звонила мне.

Рафаэль по привычке ощетинился.

— Я дал ей хорошую компенсацию. Ту, о какой мы договорились.

— Хорошую компенсацию? Чушь! Вы гнусно использовали ее. Даже еще хуже, чем Кайл. Имеете ли вы хоть какое-то представление, от чего она отказалась, чтобы быть с ним? Хоть малейшее?

— Даже не могу себе представить. — Рафаэль опустился в черное кожаное кресло напротив стола Тома, чувствуя себя обвиняемым перед лицом угрожающего виселицей судьи. — Мистер Манроу, я был не прав в отношении Ланы, но я настоящий мужчина и в состоянии признать свою ошибку. Я хочу восстановить справедливость.

— Настоящий мужчина? Кайл тоже считал себя настоящим мужчиной, когда выманил ее из-под бдительного ока отца. Этот глупец не мог поверить, что Тревор Логан оттолкнет свою единственную дочь, если та пойдет против его воли. Он мало что знал. — Том облокотился на стол. — Можете ли представить себе, что почувствовала Лана, потерявшая мать в возрасте шести лет, и жизнь которой была сосредоточена на отце, когда ее вдруг лишили единственной опоры в жизни? А потом появляетесь вы и делаете абсолютно то же самое. Даете ей ложную надежду, ложное чувство безопасности. Откровенно говоря, я был бы счастлив больше никогда не встречаться с вами.

Рафаэль глубоко вздохнул, воспринимая каждое слово как должное. Он не мог винить старого адвоката за то, что тот хотел защитить Лану. Если у него получится, он постарается, чтобы ей больше никогда не понадобилась защита.

— Где она? — спросил он как можно более безразличным голосом, стараясь не поддаваться нарастающему в нем беспокойству.

— Даже если бы я знал, Росселлини, то не сказал бы вам. Вы зашли слишком далеко.

Рафаэль встал. Было ясно, что адвокат больше ничего не сообщит ему сегодня. Он вытащил свою визитную карточку и положил ее на стол перед Томом Манроу.

— Пожалуйста, позвоните мне, если она свяжется с вами.

— Объясните, по какой причине я должен это сделать, Росселлини. С первого дня нашей встречи от вас только одни неприятности.

Пожилой мужчина принял бессловесный вызов Рафаэля с поразительной стойкостью. Рафаэлю стало приятно, что у Ланы есть союзник. В ее жизни сейчас их как раз недостает.

— Объяснить вам причину? Если вы требуете, я объясню вам причину. Все очень просто, мистер Манроу. Я люблю ее, а она, как мне кажется, любит меня. И мне нужна возможность сказать ей об этом.

— И вы думаете, что объяснения в любви достаточно? — В голосе адвоката слышалось недоверие.

— Достаточно? Нет. Но это будет началом, а нам нужно новое начало. Без тени Кайла Уиттэкера, без его предательства и двуличия.

Том взял визитку и внимательно прочел ее, прежде чем положить во внутренний карман своего пиджака.

— Я подумаю, Росселлини. Но не слишком надейтесь. Даже если она снова свяжется со мной, я не гарантирую, что она захочет увидеться с вами.

— Мне нужно знать, где она. Знать, что с нею все в порядке, — ответил Рафаэль. — Что касается остального, то выбор за Ланой.

Спустя две недели Рафаэль узнал в банке, что Лана не получала денег по чеку, равно как и не взяла ни одного цента с положенного им в банк счета.

Он почувствовал горький вкус во рту. Что она о себе возомнила? Ей нужны эти деньги, чтобы снова встать на ноги! К тому же он узнал, что ее прежние друзья не имели с ней никаких связей со дня похорон. Некоторым стало неловко, когда Рафаэль спросил их о Лане, но большинство выражало откровенное осуждение.

У Ланы ничего не было, и в этом виноват он.

Теперь единственным светлым пятном на его горизонте было медленное, но постоянное улучшение состояния Беллы. Через пятнадцать дней после рождения ее перевели из отделения реанимации и сняли трубочку для питания. Хоть ее дыхание не было хорошо скоординированным, лечащие врачи были уверены, что через неделю-другую она будет дома.