Если обманешь - Коул Кресли. Страница 25

– Мэдди любит сидеть там. Итан кивнул.

– А тебе не нужно вернуться к твоему… другу? – спросил он.

– Никуда он не денется. – Беа беззаботно махнула рукой. – Ну, давайте, открывайте.

Итан распахнул одно из окон. В комнату ворвался теплый не по сезону ветерок; послышалось переливчатое звучание колокольчиков, и затрепетали портьеры. Черный кот запрыгнул внутрь с балкона, потрогал лапой брюки Итана, а потом начал кружить вокруг его ног.

– Ее кот?

– Нет, она не может кормить Ша-Нуара. Он редко ластится к людям. Это хороший знак.

Итан пожал плечами. В отличие от людей, на которых он, как правило, производил отталкивающее впечатление, некоторые животные привязывались к нему, и это всегда удивляло его. В самом деле, звери, похоже, либо любили, либо ненавидели его.

Итан подошел к другому окну и увидел висевшее возле него ведро. Вероятно, Мэдлин не затаскивала воду и продукты по тем расшатанным ступенькам, а поднимала наверх с помощью веревки, причем легко, используя два спаренных шкива для облегчения груза. «Умная девочка».

За вторым окном сиреневая шторка скрывала до смешного маленькую деревянную лохань. С другой стороны, не двухметровое же тело ей туда втискивать. Кровать – скорее просто нары – была застелена покрывалом, затейливо сшитым из кусков дорогих тканей, хотя и изношенных.

Он подозревал, что Сильвия, возможно, выгнала Мэдлин после того, как лишилась банковского счета. Но Итан чувствовал, что это постоянное пристанище – именно здесь дом Мэдлин, причем уже довольно долгое время.

Хотя сейчас лучи теплого послеполуденного солнца приятно согревали помещение, прогреть его зимой наверняка не удавалось. Крыша, несомненно, протекала, и многие стекла в окнах были треснуты, а некоторые отсутствовали и были заменены тонкой материей.

Еще Итан заметил, что, хотя у Мэдлин имелись печь и чайник, не было ни крошки еды – только одно отливающее глянцем яблоко.

Грудь сдавило незнакомое тяжелое чувство. Неудивительно, что у нее был несколько изможденный вид – одна из тех притягательных черт, которая привлекла его к ней. И неудивительно, что она охотилась за богатым мужем. Но почему она так долго терпит нужду при богатой матери и еще более богатых друзьях?

– Почему она не живет с матерью? Беа снова заморгала.

– Она вам не говорила?

– Что не говорила?

С лестничной клетки послышался женский голос:

– Беа, это ты?

– Да! – завопила Беа чуть ли не в ухо Итану. – Это я!

– Пьяницы сказали, что сюда проскользнул мужчина. Это один из твоих постоянных клиентов?

– Нет! Я никого не видела… Мне нужно идти! – шепнула Беа Итану. – Коррин очень расстроится, если узнает, что вы здесь. – Она вздохнула. – Но она ведь не разбирается в любви, как я.

– Когда вернется Мэдди? – тихо спросил Итан.

– Не могу сказать. Лучше располагайтесь поудобнее. Постучите в дверь напротив, если что-то понадобится. – С этими словами Беа ушла.

Оставшись один, не считая кружившего вокруг кота, Итан приступил к осмотру скудных пожитков Мэдлин. Платьев немного – хотя и ношеные, но смелые по расцветке и покрою, они выглядели весьма современными. Итан не нашел подходящей для Лондона одежды, но тот гардероб она, наверное, уже продала. Продала ли она и синее платье, в котором была в тот вечер, когда они встретились?

В ящиках комода – их оказалось всего два вместо четырех – было аккуратно сложено ее миниатюрное, небрежно заштопанное нижнее белье.

Под расшатанным подоконником он обнаружил тайник. Внутри лежали завернутые в шелковый платочек два серебряных, с гравировкой зажима для банкнот, которые она, несомненно, выждав некоторое время, переплавит. Кроме того, там была книжка для записей пари. Из нее Итан выяснил, что на ее личном счету больше плюсов, чем минусов. Рядом с книжкой аккуратной стопочкой были сложены купоны на уголь и фрукты, купленные в июне этого года.

Очаровательно. Она воровка, игрок и скупщица обесцененных летом купонов на товары, которые дорожали зимой.

Итан положил все на место, после чего рядом с кроватью заметил ящик из-под молочных бутылок. На ящике лежали журналы «Вестник моды» и «Парижская мода», а также книга «Богемная среда Латинского квартала: сцены из богемной жизни». Итан нахмурился, вспомнив, что слышал об этой книге. В ней содержались очерки о жизни бедных художников, о том, как они добывали себе пищу, спиртное и занимались сексом. Неужели Мэдлин причисляла себя к когорте художников, живших в мансардах? У нее определенно был талант, судя по тому, как она преобразила эту комнату.

Он сделал выдох и опустился на ее узкую кровать; за ним тут же с мурлыканьем последовал кот. Итан знал, что в комнате больше никого нет, но огляделся, прежде чем погладить кота.

Признавая, что в его плане мести полно зияющих прорех, он задавался вопросом, обеспокоится ли вообще Сильвия, если даже он уведет ее дочь из-под венца? Идея оторвать Мэдлин от матери уже совсем не казалась удачной: девушка давно жила отдельно.

Может быть, лучше просто уйти?

Итан взял подушку Мэдлин и поднес к лицу, желая ощутить ее аромат. От удовольствия он закрыл глаза. Нет, он не уйдет, пока она снова не окажется под ним.

К тому же он любил разгадывать всякие тайны, а чья жизнь, как не Мэдлин, была полна тайн?..

Решено. Итан встал и принялся мерить шагами комнату, как будто… занервничал. С его-то опытом, цинизмом и горечью осмеяния он стремился снова увидеть девчонку.

И на этот раз она увидит его лицо.

Он пересек комнату и подошел к висевшему над комодом зеркалу. Когда она смотрела в это зеркало, в нем отражалась красота. Он хрипло рассмеялся, увидев свое уродливое отражение. Красавица и чудовище.

«Но у этого чудовища есть деньги, – напомнил он себе. – То, чего ей отчаянно не хватает».

На закате Итан вышел на балкон, надеясь заметить приближение Мэдлин до захода солнца. За входом в дом вели наблюдение два короткошеих здоровяка явно бандитского вида. Беа упоминала что-то о долгах. Не Мэдлин ли выслеживают эти двое?

Итан поводил плечами, проверяя состояние швов на груди. Если придется драться только с двумя, то, возможно, это не нанесет слишком большого вреда ране…

Застонали ступеньки лестницы. Итан замер и напрягся в ожидании. Потом бросился к двери, распахнул. И уставился на Беа, тоже успевшую открыть свою дверь. Они обменялись хмурыми взглядами.

На лестничной площадке стояла женщина, которую он видел раньше с ведром, но сейчас в ее руках была метла. Несмотря на седину, лицо у нее было гладкое, без морщин, так что возраст трудно поддавался определению.

– Кто вы такой и что делаете в комнате Мэдди? – безапелляционно спросила она. – Кто впустил вас сюда?

Находившаяся вне поля зрения этой женщины Беа отчаянно мотала головой и размахивала руками.

– Я приехал к Мэдлин. Здесь я жду ее… Разве что вы подскажете, где ее можно найти.

– Ты Шотландец! Ты причинил боль моей Мэдди! – Она воинственно подняла метлу над головой. – Черта с два я скажу. Ты уберешься отсюда до ее прихода. У нее и без тебя достаточно неприятностей!

Беа, наконец, шагнула вперед:

– Коррин, может быть, лучше подождем? Мэдди говорила, что как раз он ей по-настоящему понравился. По-настоящему…

– Заткнись, Беа!

«Я ей понравился?» Итан тут же мысленно одернул себя. Будто это сколько-нибудь его заботило.

Но Беа не успокоилась и продолжила бормотать:

– Мэдди сказала, что Шотландец – это тот, кого она…

– Это было до того, как он швырнул ей деньги, как шлюхе. – Она посмотрела на Итана, потом перевела взгляд на Беа: – Не обижайся.

Беа подмигнула Коррин, давая понять, что не приняла оскорбление на свой счет.

Так вот как Мэдлин восприняла деньги, которые он бросил на сиденье! Он-то их оставил только для оплаты экипажа.

– Мне хотелось бы загладить свою вину перед ней, – сказал Итан. – И внести ясность в некоторое недопонимание.

Коррин оглядела его с головы до ног. Одним проницательным взглядом она, вероятно, оценила его стоимость где-то фунтов в пятьсот. Как ни странно, его шрам не привлек ее особого внимания.