Еретик - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич. Страница 20

Ну кто его тянул за язык! Ну согласился бы. Промолчал бы в крайнем случае. Просчитал же его от и до, так какого рожна? Не сдержался. Абсолютно не думая, ляпнул то, что было на уме. Конечно, спохватился, хотел было шаркнуть ножкой, да кто будет ждать его оправданий? Взбешенный король ожег его гневным взглядом, резко повернулся и вихрем вылетел из палатки своего вассала, гремя железом доспехов. Андрей только и сумел, что бросить на маркграфа сожалеющий взгляд.

– Барон, вы идиот? – едва не застонав, прорычал маркграф.

– Милорд?

– Вы что же, считаете, что я менее горд, нежели вы?

– Милорд?

– Что милорд?! Вы бы так общались с королем, а не дерзили ему! – все же не сдержался сэр Свенсон.

– Я просто сказал правду, милорд. Дерзить королю у меня и в мыслях не было, – набычившись, ответил Новак.

– Вот только он это воспринял иначе. Все трое пользовались его уважением, так как считались лучшими клинками Англии. Вы положили их всех. А значит, вы также были бы у него в фаворе, да что там были бы – вы и были, стоило только вам лично обратиться к нему с просьбой. А вот теперь вы для него пустое место. Настолько пустое, что я уже и не рад, что я ваш сюзерен.

– Я подвел вас. Простите, милорд, видит бог, я этого не хотел.

– Вы подвели не только меня, но все наше ополчение. Теперь ждите веселой расстановки наших сил в предстоящем сражении – готов прозакладывать свои доспехи против рваной рубахи, что нам достанется самое опасное направление.

– Милорд, мне правда очень жаль.

– Ну, вот нормальный ведь вассал. Что вам помешало быть таким же пять минут назад?

– Наверное, мало быть королем, нужно еще заслужить уважение своих подданных.

– Так. А вот этого вы не говорили, а я не слышал. Он наш король – и этим все сказано. Он не должен ни перед кем заслуживать уважение, потому что он король.

– Да, милорд.

– Сэр Андрэ, идите уже. Займитесь своими людьми.

Гул сотен копыт, нескончаемый грохот, дрожь земли под ногами и ощущение собственной никчемности перед этой лавиной несущихся в стройных рядах закованных с ног до головы в стальные латы английских рыцарей. В первых рядах рыцари, закованные в глухие латы, скорее даже в панцири, настолько тяжелые, что рыцарей в седло сажают при помощи специальных подъемников, так как самому забраться туда не представляется никакой возможности. Именно в таких с легкостью умудрялся хаживать король, хотя в седло его тоже, можно сказать, загружали, – возможно, он и смог бы сам себя поднять, да вот только никакая подпруга подобного веса не выдержит, да и лошадь, скорее всего, поведет и завалит. Глядя на эти монструозные доспехи, Андрей усомнился, что его хваленые карабины способны их пробить даже в упор. Но подобных рыцарей не так много – все же такие доспехи весьма дороги, да и требуют просто недюжинной силы и ловкости, если не учитывать наличия как минимум пяти лиц обслуживающего персонала, пардон, оруженосцев. Иными словами, это самые именитые и, чего уж там, самые безбашенные рыцари. Далее следовали рыцари хотя и в более легких, но никак не менее грозно выглядящих полных доспехах, состоящих в основном из глухого шлема, наплечников, кирасы с кольчужной юбкой, наручей, набедренников и поножей, а уже следом за ними, так сказать в третьей волне, шли рыцари и воины, облаченные в крепкие кольчуги, но вооруженные не менее тяжелым оружием, чем в первых двух. Именно в этих рядах предстоит выступить Андрею и его дружинникам, вернее, в первых их рядах: уточнение по поводу их легкого вооружения короля явно не затронуло. Хорошо, хоть он согласился использовать новиков и егерей в качестве стрелков, да и то выставил их в первые ряды, мотивируя это тем, что в столь хороших доспехах им угрожает меньшая опасность, нежели иным лучникам и арбалетчикам, облаченным в куда более легкую кожу. Заботливый какой.

Сегодня по случаю того, что его отряд только что прибыл в лагерь и люди нуждаются в отдыхе, Андрей со своей дружиной не участвовал в ежедневной тренировке, но завтра им надлежало занять место в строю, дабы отработать слаженность. Вот только участвовать в этой тренировке у Андрея не было никакого желания: едва он начинал думать о том, что у французов тоже есть такая же рыцарская конница, которая ничуть не хуже закована в броню, как у него начинало неприятно сосать под ложечкой. Одно дело – читать или видеть на экране, как тяжелая кавалерия идет в атаку, совсем иное – наблюдать это воочию. Что и говорить, картина страшная, а если еще и представить себе подобную стену, которая несется на тебя… Нет, лучше не надо.

– Джеф, ты представлял нечто подобное, когда выражал свое сомнение по поводу нашего участия в этой войне?

– Да, милорд. Вот только мне казалось, что вы сумеете каким-либо образом избежать того, чтобы нас определили в латную конницу.

– К сожалению, похоже, что именно благодаря мне мы и окажемся в ее составе.

– Ничего, прорвемся.

– Ага. А не подскажешь ли, что делать нашим людям, когда дойдет до рукопашной? Шашка гораздо легче меча – нет, кольчугу она еще прорубит, а как быть с кирасами и панцирями?

– Ну, кирасу-то еще худо-бедно, а панцири – только уклоняться и заходить сзади. Ничего, наши парни достаточно опытны, так что как-нибудь, с божьей помощью…

– Знаешь, есть такая поговорка: «На Бога надейся, а сам не плошай».

– Ну, дак мы и не оплошаем. Практика у ребят изрядная.

– Мы можем понести серьезные потери. Не понимаю, и почему только на меня волком смотрят рыцари, впереди которых меня выставили?

– У вас просто разные цели, – ухмыльнулся Джеф. – Вы хотите дать практику своим людям, но и сберечь их, они же хотят покрыть себя славой и обратить на себя внимание его величества, который падок на подобное. А где это лучше всего сделать, как не в первых рядах? Да будь их воля, они бы без раздумий выступили перед панцирниками. Слава и внимание короля дорогого стоят. Знать бы раньше, что о вас помнит сам король, – на этом можно было бы неплохо поживиться. Жаль, узнали мы это поздно.

– Это точно. Но что будем делать?

– А что тут сделаешь. Если бы вы прислали откуп, то и вопросов не было, а коли уж прибыли сюда с дружиной, то отпустить вас отсюда может только командующий, опять же за откуп, вот только сомневаюсь, что король отпустит вас. Знаете, что я подумал? А может, он так хочет дать вам возможность обелить себя в его глазах? Хороших-то воинов он ценит, факт.

– Ну нет, мне такой высокой оценки не надо.

Оставив друга заниматься размещением людей, Андрей направился к маркграфу. Нужно было срочно как-то разруливать ситуацию, а для этого ему нужна была информация, которой он не обладал. Он даже не знал, из-за чего началась эта война, что было первопричиной. Ведь не могли же два короля во время вечернего променада внимательно посмотреть друг другу в глаза и прийти к единому выводу, что им скучно и, чтобы развеять грусть-печаль, им нужно хорошенько полупцевать друг друга, а чтобы было еще веселее, привлечь к этому развлечению своих вассалов. Оно понятно, что большинству этих самых вассалов было просто плевать, из-за чего началась очередная кровавая баня, они жили по принципу Портоса: «Я дерусь, потому что дерусь». С другой стороны, опять же возможность блеснуть перед королем, ну и добыча, куда же без нее. Но ему-то этого было не надо. Да, он хотел пополнить опыт своей дружины, но охреневать в атаке после сегодняшнего представления он не собирался. Пусть ерундой занимаются другие.

– Милорд, позвольте? – Откинув полог палатки, он заглянул вовнутрь.

– А, барон. Проходите. – Было видно, что маркграф успокоился и настроен более радушно, чем пару часов назад. Причина этого отчасти ему была известна. Пророчества сэра Свенсона сбылись только по отношению к Андрею и его дружине, так как именно им досталась честь занять самые опасные участки в предстоящем сражении. Йоркская дружина выступала в обычном порядке – король не стал делать из них смертников, но вот только если это радовало его сюзерена, то не радовало самого Новака. Хотя как посмотреть – например, то, что маркграф проявлял отеческую заботу о своих вассалах и ценил их жизни, как раз его и радовало, чего, правда, нельзя было сказать о самих вассалах, горевших желанием выступить на острие атаки, ну да это их проблемы.