Город пустых. Побег из Дома странных детей - Риггз Ренсом. Страница 5

Мы лежали в траве, плотно прижавшись друг к другу, и я ощутил, как напряглось тело Эммы.

— Как только я подам команду, бегите, — прошептала она. — Спрячем лодки, а потом спрячемся сами.

Дождавшись того момента, когда дирижабли повернули в сторону, мы высыпали из травы, надеясь, что до нас еще слишком далеко и пилоты нас не заметят. На бегу я думал, как было бы хорошо, если бы туман, преследовавший нас в море, вернулся и укрыл нас от неприятеля. Мне даже пришло в голову, что этот туман, вполне возможно, уже однажды спас нашу компанию. Если бы не он, эти цеппелины засекли бы нас еще несколько часов назад. Только тогда мы сидели бы в лодках и бежать нам было бы некуда. Выходило так, что остров смог еще раз помочь своим странным детям. Прощаясь с ними, он спас им жизнь.

Мы быстро потащили лодки по берегу, намереваясь спрятать их в небольшой пещере среди скал. Бронвин израсходовала все свои силы без остатка и с трудом шла сама, не говоря уже о том, чтобы нести лодки. Поэтому все остальные взялись за борта постанывающих лодок, то и дело норовящих зарыться носом в песок. Мы едва успели дойти до середины пляжа, как мисс Сапсан издала предостерегающий крик: из-за дюн вынырнули цеппелины. Адреналин придал нам сил, и мы стремительно преодолели расстояние, отделявшее нас от пещеры, и забросили в нее лодки, как будто доставив их по рельсам. Мисс Сапсан хромала рядом с нами, волоча сломанное крыло по песку.

Скрывшись в пещере, мы упали рядом с перевернутыми лодками, прислонившись к их килям. Нас окружил сырой мрак, в котором эхом разносилось наше частое и тяжелое дыхание.

— Хоть бы они не успели нас заметить! — вслух взмолилась Эмма.

— О птицы! Наши следы! — воскликнул Миллард.

Сдернув с себя куртку, он выскочил наружу, чтобы замести следы, оставленные лодками на песке. Мы проводили взглядом удаляющиеся отпечатки его ног. Никто, кроме Милларда, покинуть пещеру не смог бы, потому что его тут же заметили бы пилоты дирижаблей.

Минуту спустя он ввалился обратно, дрожащий от холода и облепленный песком. На его груди расплывалось красное пятно.

— Они уже близко, — выдохнул он. — Я сделал все, что мог.

— У тебя снова открылось кровотечение! — заволновалась Бронвин. Накануне ночью во время стычки возле маяка Милларда оцарапала пуля. И хотя рана затягивалась с удивительной скоростью, его выздоровление было далеко не полным. — Что ты сделал с повязкой?

— Я ее выбросил. Она была завязана на такой сложный узел, что снять ее быстро было просто невозможно. Невидимый человек должен раздеваться за одну секунду, иначе от его особенности нет никакого толка!

— Вот упрямый осел! — воскликнула Эмма. — От мертвого невидимого человека пользы еще меньше. А теперь замри и помолчи. Будет больно.

Она зажала два пальца левой руки ладонью правой и сосредоточилась. Когда она разжала ладонь, кончики пальцев горели огнем.

Миллард попятился.

— Слушай, Эмма, я бы не хотел…

Эмма прижала пальцы к его раненому плечу. Миллард ахнул. Послышалось тихое шипение, и от его кожи поднялся легкий дымок. Спустя мгновение кровотечение остановилось.

— У меня останется шрам, — заныл Миллард.

— И что? Кто его увидит?

Он засопел, но больше ничего не сказал.

Пропеллеры дирижаблей жужжали все громче и громче — звук отражался от каменных стен пещеры. Я представил себе, как они зависли прямо над нами и разглядывают наши следы, готовясь к атаке. Эмма прижалась ко мне плечом. Малыши подбежали к Бронвин и зарылись лицами ей в колени. Она обняла их. Несмотря на наши необычные способности, мы чувствовали себя совершенно беззащитными. Мы сидели на полу темной пещеры, ссутулившись и часто моргая, шмыгая носами от холода и надеясь, что враги пролетят мимо.

Наконец гул двигателей начал удаляться. Когда он стих настолько, что мы снова смогли слышать свои голоса, Клэр пробормотала в колени Бронвин:

— Расскажи нам какую-нибудь историю, Вин. Мне страшно, мне все это совершенно не нравится, и я бы лучше послушала сказку.

— Да, расскажи нам что-нибудь, — взмолилась и Оливия. — Что-нибудь из наших «Историй». Я их больше всего люблю.

Бронвин заменяла младшим из странных детей мать даже в большей степени, чем это делала мисс Сапсан. Именно Бронвин поправляла их одеяла перед сном, читала им сказки и целовала в лобики. Ее сильные руки как будто были предназначены для того, чтобы сгребать их всех в теплые объятия, а широкие плечи — для того, чтобы их носить. Но сейчас ей было не до историй, и она прямо об этом сказала.

— Ну почему же, самое время рассказать детям сказку! — иронично протянул Енох. — Только сегодня мы можем обойтись без наших «Историй». Лучше расскажи нам о том, как питомцы мисс Сапсан сумели спастись без карты и еды. И даже пустоты их по пути не съели! Мне не терпится услышать, чем заканчивается эта история.

— Если бы мисс Сапсан могла нам это сказать, — шмыгнула носом Клэр. Высвободившись из объятий Бронвин, она подошла к птице, которая сидела на киле одной из перевернутых лодок. — Что нам делать, директриса? — спросила она. — Пожалуйста, превратитесь обратно в человека! Пожалуйста, очнитесь!

Мисс Сапсан начала ворковать и поглаживать здоровым крылом волосы Клэр. К ним присоединилась Оливия, по лицу которой струились слезы.

— Мисс Сапсан, вы нам нужны! Мы не знаем, что нам делать, нам угрожает опасность, и мы очень проголодались. Нам негде жить, и друзей у нас тоже нет. Вы нам нужны!

Черные глаза мисс Сапсан заблестели. Она отвернулась, будто защищаясь от просьб детей.

Бронвин опустилась перед девочками на колени.

— Она пока не может вернуться, милые. Но мы ее обязательно вылечим, я обещаю.

— Но как?! — воскликнула Оливия.

Этот возглас эхом отразился от каменных стен.

Эмма встала.

— Я расскажу вам как! — произнесла она, и все взгляды обратились к ней. — Мы просто пойдем. — Она произнесла это с такой убежденностью, что у меня даже холодок пополз по спине. — Мы будем идти и идти, пока не дойдем до города.

— А что, если в радиусе пятидесяти километров нет никаких городов? — спросил Енох.

— Значит, мы пройдем пятьдесят один километр. Но я уверена, что нас не могло отнести так далеко в сторону.

— А если твари заметят нас с воздуха? — поинтересовался Хью.

— Не заметят. Мы будем осторожны.

— А если они поджидают нас в городе? — спросил Гораций.

— Мы притворимся нормальными. Никто не обратит на нас внимания.

— Мне это никогда не удавалось, — рассмеялся Миллард.

— А тебя они вообще не увидят, Милл. Ты будешь нашим передовым разведчиком. И еще тебе придется снабжать нас всем необходимым.

— Да, я и в самом деле талантливый вор, — с гордостью заявил он. — Настоящий мастер воровского искусства.

— А что потом? — уныло поинтересовался Енох. — Возможно, нам удастся набить животы, может, мы даже найдем себе какой-то теплый угол, но мы все равно будем уязвимы и беззащитны. У нас нет петли… а мисс Сапсан… она все еще…

— Мы найдем какую-нибудь петлю, — успокоила его Эмма. — Существуют различные отметки и знаки, надо только знать, куда смотреть. А если мы их не обнаружим, то найдем кого-нибудь наподобие нас, со странностями, и он покажет нам вход в ближайшую петлю. И в этой петле будет имбрина, и эта имбрина сможет оказать мисс Сапсан необходимую помощь.

Мне еще не приходилось встречаться с такими самоуверенными людьми, как Эмма. Все в ней излучало убежденность в своих силах: приняв решение, она держалась очень прямо, уперто стискивала зубы, и все ее предложения были утвердительными. Это было заразительно, и я так ею восхищался, что с трудом поборол желание поцеловать ее на виду у всех.

Хью закашлялся, и пчелы посыпались у него изо рта, выстроившись в форме вопросительного знака, который дрожал и менял очертания.