Истории, от которых не заснешь ночью - Хичкок Альфред. Страница 60
— Да, месье, — сказал он, — я прочитал об этом во вчерашней газете. Мне бросилась в глаза фамилия, поскольку я часто имел дело с господином Манетти. А я только собрался прийти вам об этом рассказать, как вы меня и вызвали.
— Мы нашли чековую книжку этого банка, — сказал Хэндерсон, — на последнем листке которой была указана сумма в двадцать пять тысяч долларов, а денег этих в квартире нигде не нашли.
Г-н Пайпер утвердительно кивнул головой.
— Да, сударь, он действительно получил эту сумму в пятницу после обеда. Я вручил ему деньги пятидесятидолларовыми купюрами. У него, должно быть, осталось всего на счете долларов пятьдесят.
— А у вас есть номера этих купюр? Там номера идут по порядку?
— Нет, месье. Я хочу сказать, что господин Манетти часто делал вклады и часто снимал деньги. И когда он брал деньги, то он предпочитал, чтобы ему давали уже побывавшие в употреблении, потертые купюры, "чтобы они не приклеивались одна к другой", как он мне однажды сказал. Обычно мы делаем пачки по пятьсот и по тысяче долларов и никогда не отмечаем номера, если только нас об этом специально не просят.
Вздох сержанта Хэндерсона был весьма выразительным.
— Ну наконец-то по крайней мере мы установили, что отсюда он ушел в пятницу после обеда с двадцатью пятью тысячами долларов. — Он взглянул на г-на Пайпера. — И хотя бы на данный момент вы единственный, кто, как мы знаем, был в курсе этого снятия денег.
Так! Г-н Пайпер весь напрягся от возмущения:
— А я и не вижу того, как бы я мог об этом не знать. Если уж на то пошло, то я знаю еще многих других клиентов, имеющих при себе очень крупные суммы.
Сержант Хэндерсон успокаивающим жестом поднял свою огромную руку.
— О'кей, о'кей, только не гневайтесь! Полицейский обязан собирать факты. Например, где были вы в воскресенье вечером, скажем, между 17 и 22 часами?
— Дома, и читал книгу, — заметил ему г-н Пайпер.
— Минуточку! — вмешался Фарнсворт. — Пайпер в этом банке больше тридцати лет, он никогда не подвергался ни малейшему порицанию и скоро получит прекрасную пенсию. Конечно, г-н Пайпер, уже вам сам сказал, он не мог не знать, что этот клиент ушел, унося при себе такую крупную сумму. В этом — его работа. А почему это он не должен был быть дома и читать книгу? Уж не хотите ли вы случайно внушить мысль, что Пайпер мог быть автором этого убийства? Уж если бы это так и было, разве оставил бы он на месте преступления чековую книжку, которая вас прямо сюда и привела? Кроме того, вы мне сказали, что Манетти — игрок. Вот кто должен вызвать у вас целый набор подозрений!
Пайпер ликовал в душе, что Фарнсворт взял на себя миссию подчеркнуть, таким образом, все эти моменты Хэндерсону.
Полицейский улыбнулся:
— Не сердитесь, господин Фарнсворт! В доме, где жил Манетти, никто ничего не видел, ничего не слышал. А баллистическому управлению, вероятно, не удастся идентифицировать оружие. Что касается того, что мы на сегодня знаем, так это то, что г-н Пайпер мог быть убийцей, как и всякий другой. Но он невиновен. Представить себе невозможно, что банковский кассир, проработавший тридцать лет, мог забыть такую деталь, как чековая книжка. Мы будем действовать в данном случае, как и всегда в подобных случаях: мы просим тут же уведомить нас, если кто-нибудь начнет тратить без счета пятидесятидолларовые купюры.
Хэндерсон встал, поблагодарил г-на Пайпера кивком головы:
— Ну, хорошо, спасибо за сведения… Поверьте мне, я не хотел нанести вам никакого потрясения. Это — чисто рутинный вопрос…
— Ну, пожалуйста! Да что вы! — по-светски отреагировал г-н Пайпер. Только теперь я буду следить за тем, чтобы всякий раз, когда я что-нибудь делаю, рядом был свидетель.
— Вот тогда-то, господин Пайпер, вы и станете объектом моего внимания.
— Э-э-э… — вмешался г-н Фарнсворт, — а нельзя ли не упоминать название нашего банка в связи с этим делом? Я уверен, что мы найдем средство выразить вам свою благодарность.
— Я не вижу в самом деле, какое средство вы могли бы найти, господин Фарнсворт, — возразил Хэндерсон чрезвычайно холодным тоном. — Если бы не надо было упоминать ваш банк, у нас не было бы никакого резона это делать. Но когда мы арестуем убийцу, нам будет необходимо совершенно четко установить, что у Манетти были эти деньги… И тогда название банка нужно будет обязательно сообщить. До свидания, господа!
"Вот так-то! — подумал г-н Пайпер с ликованием. — Сыщики будут теперь атаковать вопросами всех, кто ходил к Манетти, до тех пор, пока им не надоест и пока они не сочтут, что дело не такое уж и значительное, чтобы отдавать ему столько времени и денег".
Когда он повернулся к своему начальнику, то заметил, что тот смотрел на него чрезвычайно недовольно.
— Плохо это, Пайпер, — сказал он. — Очень плохо для нашей репутации, что мы открыли счет такому типу.
Но уж это-то было последней заботой г-на Пайпера.
— Но это был прекрасный счет, господин Фарнсворт.
— Нет, Пайпер, нет: доказательства! А если этот детектив пойдет и расскажет, что я пытался его подкупить?
— Да ну что вы, ничего он не сделает.
А в глубине души Пайперу было забавно видеть, как г-н Фарнсворт был потрясен значительно сильнее из-за такого рода пустяков, чем он, Пайпер, совершивший убийство.
— А может быть, им вообще никогда не удастся найти виновного? В этом случае если мы сами об этом не расскажем, то никто об этом деле не узнает.
— Ну не будьте глупцом, Пайпер! Вы прекрасно знаете, что я вынужден сообщить об этом в правление банков. И я должен буду попытаться объяснить им, почему мы согласились открыть счет этому типу. И уж это никак не будет способствовать моему продвижению!
— О! Господин Фарнсворт, я уверен, что вы делаете из мухи слона.
Г-н Фарнсворт буквально испепелил его взглядом:
— Ах так, вы так думаете? Вы что, думаете, что своих вице-президентов они выбирают из числа директоров банков, клиентов которых убивают? И что еще больше усугубит положение, так это то, что в наших реестрах он значится, как негоциант, торговец фруктами и овощами.
Г-н Пайпер решил, что пришло время с этим покончить и перейти к привычной рутине.
— Но он им действительно был… в часы досуга. Ну и в правлении они поймут, что вы не можете устроить за ним слежку, чтобы знать…
— Да ничего они не поймут! — отрезал г-н Фарнсворт. — Они захотят в этом увидеть, что я не знаю, с кем я имею дело.
Глаза директора сузились.
— Вы сказали, что он всегда подходил к вашему окошечку. И вы хотите заставить меня поверить в то, что он никогда не интриговал вас чем-нибудь. Неужели вам уже не показалось странным, что он вас все время просил выдавать ему пятидесятидолларовые купюры, да еще и потертые?
Пайпер задумался. Директор мог вообще-то посмотреть счет и заметить ту регулярность, с которой Манетти делал вклады и снимал деньги со счета. В том состоянии, в котором он находился, он немедленно придет к заключению, что надо было быть поистине глупцом, чтобы не увидеть в этом ничего аномального и не счесть необходимым сообщить об этом высшему начальству. А он, работая больше тридцати лет, считался самым скрупулезным и самым проницательным работником. И он все время это доказывал в отношении того, что касалось интересов банка.
— Пайпер, я же вам задал вопрос. Я хочу услышать ваш ответ.
Пайпер сделал слегка обиженный вид:
— Возможно, я и заметил некоторые вещи, господин Фарнсворт. Манетти иногда бросал какие-то слова, которые у меня вызывали некоторые подозрения. Но это был хороший счет, который не переставая возрастал. Значит, это была хорошая опора для нашего банковского агентства, еще один "плюс" вам, господин Фарнсворт… Вам, который, разумеется, был бы вынужден закрыть этот счет, если бы я с вами поделился своими подозрениями. А может быть, то, что я их хранил в себе, я был неправ. Но делал это из лучших побуждений.
Это заявление абсолютно не впечатляло Фарнсворта, который возразил: