Маленькая хозяйка Большого дома. Храм гордыни. Цикл гавайских рассказов - Лондон Джек. Страница 49

Он тяжело стукнул кулаком по столу. Нет, черт возьми, он не трус и не хочет убегать с женой из страха перед кем бы то ни было. Да и честно ли по отношению к ней увозить ее от того, к кому ее, возможно, влечет?

Правда, он не знает, к чему ее влечет, и не знает, как далеко зашли их отношения. А что, если это только весенний бред, который исчезнет вместе с весной? К несчастью, он не мог не вспомнить, что за все двенадцать лет их супружества она не проявляла ни малейшей склонности к такому бреду. Она ни разу не давала ему повода хотя бы к минутному сомнению. Ею увлекались часто, и ей приходилось встречаться со многими мужчинами; она принимала их поклонение и даже ухаживания, но всегда оставалась верной себе, спокойной и ровной — женой Дика Форреста.

— С добрым утром, славный господин! — она выглядывала из-за двери, непринужденно улыбаясь ему глазами, и кончиками пальцев посылала ему воздушный поцелуй.

— С добрым утром, ясный месяц, — ответил он так же совершенно естественно.

Вот сейчас она войдет, думал он, он обнимет ее и поцелует.

Он протянул к ней руки, как бы приглашая. Но она не вошла. Вместо этого она вздрогнула, одной рукой собрала кимоно у груди и подобрала шлейф, как бы собираясь бежать, и тревожно посмотрела в глубину коридора. Ему, однако, ничего не послышалось, хотя слух у него был острый. Она снова обернулась к нему с улыбкой, опять послала ему воздушный поцелуй и исчезла. Десять минут спустя, когда вошел Бонбрайт, он все еще сидел неподвижно у письменного стола, но телеграммы стал слушать, хотя и рассеянно.

А она! А у нее на душе было хорошо! Дик слишком уже давно знал все ее настроения и понимал теперь, как она себя чувствует, раз ее пение разносится по всему дому, под сводами и по крытому двору. Он не вышел из рабочего кабинета, пока не пробили к завтраку, а она не зашла за ним по пути в столовую, как это иногда бывало. Когда зазвонил гонг, он слышал, как ее пение замирает по направлению к столовой.

За завтраком почти все время разглагольствовал случайный гость, полковник Гаррисон Стоддард, служивший раньше в Национальной гвардии, а теперь оставивший службу и сделавшийся богатым коммерсантом; помешанный на вопросе об экономических взаимоотношениях в связи с социальным вопросом, он говорил о расширении закона об ответственности работодателей так, чтобы подвести под него и сельских батраков. Но Паола все-таки улучила минуту, когда он перестал, и сказала Дику, что она думает до обеда проехать в Уикенберг, к Мэзонам.

— Понятно, я не могу сказать точно, когда вернусь, — ты ведь их знаешь, а тебя я и звать не смею, хотя хорошо бы, если и ты поехал…

Дик покачал головой.

— Итак, — продолжала она, — если тебе не нужен Сондерс…

Дик кивнул головой в знак согласия.

— Я сегодня беру Каллахана, — сказал он, тут же составив себе план на день, раз уже не получалось провести его с Паолой. — Но я никак не возьму в толк, Паола, почему ты предпочитаешь Сондерса. Каллахан лучше водит и, конечно, надежнее.

— Может быть, именно поэтому, — улыбнулась она. — Чем надежнее, тем и едет тише.

— Не знаю, на гонках я бы держал за Каллахана против Сондерса, — настаивал Дик.

— А ты куда поедешь? — спросила она.

— Хочу показать полковнику Стоддарду знаменитую ферму с одним человеком и без лошадей! Автоматически обработанные десять акров! У меня там подготовлен ряд усовершенствований, и я уже целую неделю собираюсь поехать испытать их, но все недосуг. А затем повезу его смотреть нашу колонию — за прошлую неделю там пятеро прибавилось.

— Я думала, что там уже полный комплект, — бросила Паола.

— Да так и есть, — улыбнулся Дик во весь рот. — Это новорожденные. У одних целая двойня.

— Об этом вашем опыте немало умников перешептывается, а я позволю себе пока воздержаться от какого-либо суждения. Вы меня убедите вашей бухгалтерией, — отозвался и полковник Стоддард, довольный тем, что хозяин ему все покажет лично.

Но Дик едва слышал, что он говорит, под наплывом своих мыслей: Паола не упомянула, приедет ли миссис Уэйд с детьми, и даже не сказала, что она их пригласила. Впрочем, Дик старался успокоить себя тем, что и это ровно ничего не значит, что и ей и ему часто случалось приглашать гостей, не сговариваясь.

Было, однако, ясно, что в этот день миссис Уэйд не приедет, иначе Паола не уезжала бы за тридцать миль в долину. Вот в этом-то и дело. На это нельзя закрывать глаза. Она убегает, и убегает от него. Она боится оставаться с ним наедине, хочет избежать возможных неловких ситуаций, уже почти неизбежных; а коль она считает близость с мужем опасной для себя, отсюда следует единственный вывод, именно тот, которого он и боялся. Она устраивает и вечер, к обеду нарочно опоздает; может быть, привезет с собою всю компанию из Уикенберга. Возможно, приедет совсем поздно, с расчетом, что он уже спит. «Ну, что же, я ее планов расстраивать не буду», — упрямо решил он, отвечая полковнику Стоддарду:

— На бумаге опыт дает великолепные результаты, но остается возможность случайности, да и ошибки, свойственные человеческой природе, не исключены. В них-то, по-моему, и кроется опасность, в этом-то и сомнения — в самой человеческой природе; но убедиться нельзя иначе, как проверив дело на практике.

— Дику уже приходилось рисковать, — заметила Паола.

— Но пять тысяч акров! И все оборудование, и весь оборотный капитал для двухсот пятидесяти фермеров, да еще по тысяче долларов каждому! — с ужасом воскликнул полковник Стоддард. — Представьте себе, что ваш опыт окажется неудачным, — еще несколько таких неудач — и придется обращаться к вашим рудникам.

— Это рудникам не помешает, — отшутился Дик.

Полковник Стоддард взглянул на него с недоумением.

— Именно так, — повторил Дик, — ведь рудники затоплены; вам известно положение в Мексике.

На утро второго дня, когда должен был вернуться Грэхем, Дик собрался выехать верхом до одиннадцати, чтобы не переживать еще раз испытанной накануне боли, когда Паола не вошла к нему в комнату, а окликнула только издали. В коридоре он встретил О-Ха с целым снопом свежей сирени. Он явно шел по направлению к башне, но Дик пожелал удостовериться.

— Куда вы несете цветы, О-Ха? — спросил он.

— В комнату мистера Грэхема, он сегодня возвращается.

«Кто же об этом подумал? — старался угадать Дик. — О-Ха? О-Пой? Или Паола?». Он припомнил, что Грэхем несколько раз говорил при нем, что ему нравится их сирень. Он пошел дальше по направлению к башне. В открытые окна из комнаты Грэхема доносился голос Паолы, весело что-то напевавшей. Дик быстро прикусил нижнюю губу и продолжал свой путь.

«В этой комнате перебывало много знаменитых и даже выдающихся мужчин и женщин, но никогда, — подумал Дик, — она собственноручно не украшала ее цветами. Этим обыкновенно занимался либо сам О-Пой, большой мастер этого дела, или по его поручению это делали им же обученные слуги».

Его нагнал Бонбрайт и вручил ему несколько телеграмм, из них одну от Грэхема. Дик перечел два раза, хотя смысл ее был вполне ясен: его возвращение откладывалось.

Против обыкновения, Дик не стал ждать второго удара гонга к завтраку. Он прошел в столовую, как только раздался первый удар, чтобы выпить коктейль, приготовленный О-Поем, он чувствовал, что ему нужно подбодрить себя после эпизода с сиренью. Но Паола его опередила. Он застал ее, так редко пьющую и никогда не пьющую в одиночестве, с пустым бокалом коктейля, который она как раз ставила на поднос.

«Значит, ей тоже понадобилось подбодрить себя к завтраку», — заключил он, кивнув О-Пою и подняв указательный палец.

— Поймал на месте преступления, — весело пригрозил он Паоле: — Попиваете себе втайне, сударыня, это признак очень серьезный. Не думал я, когда стоял с тобой перед алтарем, что моя жена окажется алкоголичкой!

Не успела она ответить, как в комнату вошел молодой человек, которого Дик приветствовал, предложив и ему выпить коктейль. Дик старался убедить себя, что Паола вовсе не чувствует облегчения от прибытия нежданного гостя. Но никогда раньше он не видел, чтобы она была так любезна с этим Уинтерсом, как сейчас, хотя встречалась с ним часто. Во всяком случае, за завтраком их будет трое.