Призраки бизонов. Американские писатели о Дальнем Западе - Линдсей Вэчел. Страница 96

— Я говорю, этот окаянный Смол со своим вольным стрелком Кэрнсом оба были пьяны. Они постоянно под мухой, я так ему и сказал. И нечего в таком виде выезжать, — продолжал Джил. — Уайндер тоже хорош: как можно таких пускать? — Несколько слов отнесло ветром. Потом слышу: — Ты можешь представить себе идиота, который пустил бы лошадей по такому откосу? Он просто не соображал, где находится. Перепугался, увидел просвет между деревьями и погнал. Да не будь лошади во сто крат умней, карета лежала б сейчас грудой обломков на дне потока, а люди бы шеи переломали.

— А тебе-то какая разница? — спросил я. — Стал бы ты убиваться из-за кого-то, кто в карете сидел? — Мне неприятно было, что меня из скорлупы моей выколупывают, как раз когда я забываться начал.

— И не подумал бы, — сказал он. И потом тут же: — А, пес с ней, пусть катится ко всем чертям и ломает себе шею! Это не моя забота. Вот только ради чего она так спешила сюда? Или их благородие ночь переждать не мог?

— Ладно, — согласился я. — Пусть себе шею ломает.

Я так и знал, что ему это не понравится, но по крайней мере он перестанет надоедать мне с Роуз Мэпин.

Мы проехали какое-то расстояние без остановок. Поскольку с обеих сторон ровным строем стояли деревья, с дорогой было все ясно. Потом опять остановились, и я понял, что задремал. Все вокруг казалось каким-то ненастоящим и жутковатым. Впереди слышались приглушенные возгласы. Я понял, в чем дело. Вправо, вдалеке, сквозь деревья и валивший снег пробивался свет костра. Отсюда он казался совсем маленьким, и временами деревья, мотавшиеся по ветру, вообще скрывали его из вида. Потом я сообразил, что мы находимся на краю старицы, а костер горит где-то ближе к середине. Я рассудил, что возникает он, когда пламя прибивает к земле, а потом решил, что костер разложен позади хижины, и мы его видим, только если огонь относит ветром назад. А костер, наверное, большой. Даже когда он пропадал, я различал какое-то свечение, вроде лунного, пробивающегося сквозь истонченные края туч. Нетрудно понять, почему его заметили с дилижанса. Мы же тем временем наладились ловить компанию, засевшую в овраге на спуске, и теперь пришли в замешательство. Потом порывом ветра до нас донесло рев быка. Конечно, полной уверенности в этом не было. Никто не сказал ни слова, не шелохнулся, и вот мы услышали рев вторично.

По цепочке было передано распоряжение сворачивать вниз, в распадок, а там всем собраться для получения последних приказаний. Я опять почувствовал, что впереди нас ждет дело, а то уж решил было, что мы с ума посходили, так и будем бесцельно слоняться по горам. До этого, в полудремоте, я вдруг вспомнил историю про Летучего Голландца, которую слыхал когда-то, и еще подумал мимоходом, не ждет ли нас подобная участь. Хорошенькая картинка получалась: двадцать восемь всадников-призраков верхом на двадцати шести лошадях и двух мулах, от которых одни кости остались, навечно обреченные рыскать сквозь метель и пургу по горам в поисках трех угонщиков, которых должны изловить, прежде чем могут успокоиться души тех всадников…

Мы уже проехали поворот на старицу, и спускаться пришлось по крутому склону. Даже сквозь завывание ветра было слышно недовольное пофыркивание лошадей, и скрип кожи, и клацанье поддергиваемых мундштуков. В потемках лошадям не больно-то нравилось. К тому времени, как подошла моя очередь, спуск превратился в длинную черную полосу, проторенную в снегу. Пепел понюхал кромку, тряхнул пару раз головой и ринулся вниз. Он спускался, присев на задние ноги, как съезжающая на заду собака, и от тряски меня опять затошнило. Когда собрались под тополями в ложбинке, Тетли отдал приказ на марш. Мы были защищены от ветра, и ему не пришлось напрягать глотку. Сперва он сказал, что ехавшие в карете, возможно, ошиблись, что это место вполне пригодно для людей со скотом, который надо прятать, и вообще нам надо все как следует разведать, прежде чем приступать к действиям. Он дал наставления: соблюдать осторожность, не поднимать зря пальбу, и чтоб никаких крайностей, пока не убедимся наверняка.

— Надо выслушать, что они имеют сказать. Разговоры берем на себя мы с Мэйпсом, и, если дело дойдет до того, что нужно будет стрелять, я назначу стрелка. Остальные от стрельбы воздерживайтесь, разве что они пойдут на прорыв. Сейчас мы разделимся, чтобы окружить их. — Где Крофт?

— Здесь, — ответил я.

— Как ты, Крофт?

— В порядке.

— Отлично. Но ты оставайся при моем отделении. Мы пойдем напрямик.

Фернли сказал:

— Не забудьте, Тетли, сукин сын, который ухлопал Кинкэйда — мой.

— Твой-то твой, но лишь после того, как мы все выясним, — сказал ему Тетли.

— Я просто напомнить хотел.

— Не забуду, — только и сказал Тетли, да и то совсем тихо.

Потом, как офицер, разрабатывающий план военных действий, который ему нравится тем, что фактор неожиданности на его стороне, он стал готовить наше наступление. Тут я отметил, что Фернли он включил в свое отделение и Джералда тоже. Он назначил Бартлета, Уайндера и Мамашу-Грир командирами остальных трех отделений. Уайндер должен был провести свое отделение лесом и выйти позади хижины, Бартлет — выйти кружным путем с той стороны ручья, Мамаша-Грир — выйти с открытой стороны. По мере приближения к костру развертываться веером, чтобы образовать круг. Хоть он этого не говорил, по обстоятельности приготовлений выходило, что, по его мнению, либо угонщики полагаются на снег, который должен был бы удержать нас, либо их вовсе не трое, а значительно больше: остальные преспокойно поджидали здесь, чтобы прийти на помощь в нужную минуту.

— Менее всего вероятен прорыв в глубь долины или на другой берег ручья, — продолжал он. — Невооруженные — если не пожелают ждать здесь — пусть тут же идут: один в отделение мистера Бартлета, другой в отделение миссис Грир.

— Раздайте им оружие, — сказал Уайндер. — У многих есть запасное.

— Вы возьмете револьвер, Дэвис? — спросил Тетли.

Дэвис, стоявший сбоку, ответил:

— Нет, спасибо. Уж лучше я с Бартлетом.

— Спаркс?

— Нет, сэр, полковник Тетли, со всей моей благодарностью.

— Тогда к миссис Грир.

— Слушаюсь.

— Держите ухо востро и глядите в оба. Они могли выставить пикеты. Наткнетесь на скотину, поезжайте тихо, старайтесь не тревожить ее. — Если какое-нибудь отделение на пикетчика напорется и тот уйдет, стреляйте в воздух один раз. Остальные, услышав выстрел, быстро идите на сближение, однако, сохраняйте развернутый строй.

— Послушайте, это же не сражение, — сказал Фернли. — Мы трех угонщиков преследуем, а не армию.

— Мы узнаем, кого мы преследуем, только когда увидим их своими глазами. Зря рисковать глупо, — сказал ему Тетли все еще спокойным голосом. — И не стреляйте, — он обратился ко всем остальным, — если они первые не начнут, разве только они попробуют прорваться. Тогда задерживайте их любыми средствами. Чем быстрее и аккуратней мы это дело проведем, тем меньше у нас будет поводов для сожалений в дальнейшем. Внезапная атака — вот что нам нужно! — и никакой стрельбы, если без нее можно обойтись. Все ясно? — спросил Тетли, будто складывая карту в полевую сумку.

Мы ответили, что да, ясно.

— Отлично, — сказал он, — мое отделение будет ждать здесь, пока, по нашим расчетам, вы не займете заданные позиции. С Богом, молодцы!

Отделение Уайндера двинулось, гуськом уходя в лес. Минуты не прошло, и уже стало невозможно отличить верхового от дерева. Снегом заволакивало все вокруг, он скрадывал звуки, погружая мир в глухое бархатистое безмолвие. Мамаша-Грир и Бартлет повели своих, расходясь под углом в указанных направлениях. Отделение Бартлета шло к ручью. Им нужен был брод с пологим спуском, без круч и выбоин, с тропинкой, протоптанной коровами и овцами, которые ходили сюда на водопой. Я видел, как являлись сюда и олени, но только ранней весной, да и то с опаской. В темную ночь такой брод не скоро найдешь.