Американская трагедия. (Часть 2) - Драйзер Теодор. Страница 58

– Так.

– А она стала плакать, и я решил, что сейчас больше нельзя говорить с ней об этом. Она слишком нервничала и была совсем измученная и усталая. И я спросил, не хочется ли ей съездить куда-нибудь на день-два, чтобы немножко отдохнуть, – продолжал Клайд. (И тут от сознания, что все это чудовищная ложь, его передернуло, и он судорожно глотнул – предательская слабость, которую он проявлял всякий раз, когда пытался сделать что-нибудь непосильное, все равно – выполнить ли чересчур сложное физическое упражнение, или сказать неправду.) – Она сказала, что да, хорошо бы поехать на какое-нибудь из Адирондакских озер, все равно на какое, если только у нас хватит денег. А когда я сказал, главным образом из-за ее плохого самочувствия, что, по-моему, поехать можно…

– Так вы, в сущности, поехали туда только ради нее?

– Да, сэр, только ради нее.

– Понятно. Продолжайте.

– …тогда она сказала, чтобы я тут же в гостинице или еще где-нибудь поискал путеводители, и мы выберем место, где можно прожить день-другой без больших расходов.

– И вы пошли за путеводителями?

– Да, сэр.

– Что дальше?

– Мы их просмотрели и под конец выбрали Луговое озеро.

– Кто именно выбрал? Вы оба или она?

– Просто она взяла один путеводитель, а я другой, и она в своем нашла рекламу гостиницы, где плата за двоих двадцать один доллар в неделю или пять долларов в день. И я подумал, что, наверно, наш отдых нигде не обойдется дешевле.

– Вы собирались провести там только один день?

– Нет, сэр, если бы она захотела, мы бы остались дольше. Сперва я думал, что, может быть, мы там побудем дня два или три. Я не знал, сколько времени понадобится на то, чтобы все с ней обсудить и растолковать ей, как у меня обстоят дела.

– Понятно. А потом?

– Потом на другое утро мы поехали на Луговое озеро.

– Опять в разных вагонах?

– Да, сэр, в разных вагонах.

– Приехали в гостиницу и…

– Ну, и записались там…

– Как?

– Карл Грэхем с женой.

– Все еще боялись, как бы вас не узнали?

– Да, сэр.

– И вы пытались как-то изменить свой почерк?

– Да, сэр… немножко.

– Но почему же вы всегда оставляли свои настоящие инициалы К.Г.?

– Видите ли, я думал, что надо записаться под вымышленным именем, но так, чтобы инициалы не расходились с меткой на моем чемодане.

– Понятно. Умно в одном отношении, но не слишком умно в другом… ровным счетом наполовину умно, а это хуже всего.

Услышав это, Мейсон привстал, словно собираясь заявить протест, но, видимо, раздумал и опять медленно опустился в кресло. И снова Джефсон исподтишка метнул быстрый, испытующий взгляд вправо, на присяжных.

– Так что же в конце концов, сказали вы ей все, как собирались, чтобы покончить с этим делом, или не сказали?

– Я хотел поговорить с нею, как только мы туда приедем или, уж во всяком случае, на другое утро. Но не успели мы приехать и устроиться, как она стала говорить, чтобы я поскорее женился на ней… что она не собирается долго жить со мною, но так больна и измучена и так плохо себя чувствует, что хочет только одного: чтобы все это кончилось и чтобы у ребенка было имя, а потом она уедет, и я буду свободен.

– А потом что было?

– Потом… потом мы пошли на озеро…

– На какое озеро, Клайд?

– Ну, на Луговое. Мы решили покататься на лодке.

– Сразу? Днем?

– Да, сэр. Ей так захотелось. И пока мы катались… (Он умолк.)

– Что же, продолжайте.

– Она опять стала плакать, и я видел, что она совсем больна и измучена и никак не может примириться с судьбой… и я решил, что в конце концов она права и я плохо поступаю… и нехорошо будет, если я не женюсь на ней

– из-за ребенка и все такое, понимаете… тут я подумал, что надо бы жениться.

– Понимаю. Такой душевный переворот. И вы тут же сказали ей об этом?

– Нет, сэр.

– Почему же? Разве вам не казалось, что вы причинили ей уже достаточно горя?

– Конечно, сэр. Но, понимаете ли, я совсем уже собрался сказать ей – и вдруг опять стал думать обо всем, о чем думал до приезда туда.

– О чем, например?

– Ну, вот, о мисс X, и о своей жизни в Ликурге, и о том, что нас ждет, если мы поженимся и уедем.

– Так.

– И вот… я… я просто не мог сказать ей тогда… во всяком случае, в тот день не мог…

– Так что же вы ей тогда сказали?

– Ну, чтобы она больше не плакала… Что хорошо бы, если бы она дала мне еще день подумать – и, может быть, мы сумеем как-нибудь все уладить…

– А потом?

– Потом, немного погодя, она сказала, что на Луговом озере ей не нравится. Ей хотелось уехать оттуда.

– Ей хотелось?

– Да. Мы опять взяли путеводители, и я спросил одного малого в гостинице, какие тут есть озера. Он сказал, что самое красивое озеро поблизости – Большая Выпь. Я там как-то был и сказал об этом Роберте и передал ей слова того парня, а она сказала, что хорошо бы туда съездить.

– И поэтому вы туда поехали?

– Да, сэр.

– Никакой другой причины не было?

– Нет, сэр, никакой… Пожалуй, еще только одно: что это к югу от Лугового озера и нам все равно надо было возвращаться этой дорогой.

– Понятно. И это было в четверг, восьмого июля?

– Да, сэр.

– Так вот, Клайд, вы слышали: вас тут обвиняют в том, что вы завезли мисс Олден на озеро Большой Выпи с единственным, заранее обдуманным намерением избавиться от нее, убить ее – найти какой-нибудь незаметный со стороны укромный уголок и там ударить ее либо фотографическим аппаратом, либо, может быть, веслом, палкой или камнем и затем утопить. Итак, что вы на это скажете? Верно это или нет?

– Нет, сэр! Это неправда! – отчетливо и с чувством возразил Клайд. – Прежде всего я поехал туда вовсе не по своей охоте, а только потому, что ей не понравилось на Луговом озере.

(До сих пор он понуро сидел в своем кресле, но теперь выпрямился и – как ему заранее велели – посмотрел на присяжных и на публику так открыто и уверенно, как только мог.)

– Я изо всех сил старался сделать ей что-нибудь приятное. Мне очень хотелось развлечь ее хоть немного.

– В этот день вы все еще жалели ее так же, как накануне?

– Да, сэр… наверно, даже больше.

– И к этому времени вы уже окончательно решили, как вам быть дальше?

– Да, сэр.

– Что же именно вы решили?

– Знаете, я решил действовать по-честному. Я думал об этом целую ночь и понял, как ей будет плохо, да и мне тоже, если я поступлю с ней не так, как надо… ведь она несколько раз говорила, что тогда она покончит с собой. И наутро я решил так: будь что будет, сегодня я все улажу.

– Это было на Луговом озере. В четверг утром вы еще были в гостинице?

– Да, сэр.

– Что же именно вы собирались сказать мисс Олден?

– Ну, что я знаю, как нехорошо я с ней поступил, и мне очень жаль… и потом, что ее предложение справедливое, и если после всего, в чем я хочу ей признаться, она все-таки захочет выйти за меня замуж, то я уеду с нею, и мы обвенчаемся. Но что сперва я должен рассказать правду, почему я стал к ней иначе относиться: что я любил и до сих пор люблю другую девушку и ничего не могу с этим поделать… и, видно, женюсь я на ней или нет…

– Вы хотите сказать, на мисс Олден?

– Да, сэр… что я всегда буду любить ту, другую девушку, потому что не могу не думать о ней. Но если Роберте это безразлично, я на ней все-таки женюсь, хотя и не могу любить ее по-прежнему. Вот и все.

– А как же мисс X?

– Я и о ней думал, конечно, но ведь она обеспечена, и мне казалось, что ей легче это перенести. А кроме того, я думал, что, может быть, Роберта меня отпустит, и тогда мы просто останемся друзьями, и я буду ей помогать всем, чем смогу.

– И вы решили, где именно будете венчаться?

– Нет, сэр. Но я знал, что за Большой Выпью и Луговым озером сколько угодно городов.

– И вы собирались сделать это, ни словом не предупредив мисс X?

– Н-нет, сэр, не совсем так… Я надеялся, что если Роберта не отпустит меня совсем, то она позволит мне уехать на несколько дней, так что я съездил бы к мисс X, сказал бы ей все и потом вернулся. А если бы Роберта не согласилась – ну что ж, тогда я написал бы мисс Х письмо и объяснил, как все вышло, а потом бы мы с Робертой обвенчались.