Честь Девлина - Брей Патриция. Страница 11

— Преступи мою волю еще раз — и мигом отправишься обратно, — посулил Девлин.

— Понимаю, — отозвался лейтенант. Однако обещать, что никогда не ослушается приказа своего начальника, он не стал. В конце концов, его забота — безопасность Избранного. Так что придется защищать Девлина — в том числе от самого себя.

Страхи Дидрика оказались необоснованными, и первый день пути прошел без приключений. Стражи вернулись обратно в столицу. Лейтенант не терял бдительности, хотя и не заметил, что кто-то следит за ними. Это, впрочем, не означало, будто опасности нет. Напротив, недруги могли отправить вперед вестников, чтобы подготовить засаду. Впрочем, судя по всему, Избранный был прав, предполагая, что вблизи от Кингсхольма ничего не случится.

Девлин по-прежнему держался замкнуто, обращаясь к Дидрику только по необходимости. Сначала лейтенант подозревал, что Избранный не простил ему нарушения приказа насчет эскорта, но потом подметил, что со Стивеном тот обращается с той же холодностью. Сложно сказать, обижался менестрель или нет; в любом случае он оставался неизменно жизнерадостен.

В отличие от их прошлого путешествия Девлин не настаивал на том, чтобы продолжать движение после захода солнца и отправляться в путь еще затемно. И все же чувство, что следует торопиться, не покидало друзей, и в любую погоду они выезжали с рассветом и редко останавливались до темноты.

Начало пути проходило по одной из основных южных дорог, по которой много ездили, и даже в самых маленьких деревнях была гостиница, готовая приютить путников. В больших городах трактирщики, привыкшие к благородным гостям, спокойно относились к приезду Избранного. А вот в деревушках он производил фурор, и хозяева гостиниц старались предложить прославленному лорду самое лучшее. Дидрику постоянно приходилось убеждать их, что Девлин предпочитает простоту и не любит церемонии.

Сегодня они двигались куда медленнее из-за сильного дождя и с наступлением ночи разбили лагерь неподалеку от дороги. Луна спряталась за тучи, и продолжать путь во тьме было слишком опасно. Дидрик напоил коней в маленьком ручейке и задал им зерна, пока Стивен с Девлином ставили палатку. Хоть и не без труда, но их предводителю удалось развести костерок на опушке, вскипятить воду и сделать горячую каву, чтобы было чем запить вяленое мясо и сыр.

Когда дождь прекратился, путники уселись вокруг костра и принялись за еду.

Стивен прислонился спиной к дереву, вытянув ноги в сторону костра. В правой руке он держал сыр. Поглядев на него с некоторой тоской и вздохнув, менестрель откусил кусок.

— Разбаловался ты от ночевок в гостиницах, — заметил Дидрик, улыбаясь. — Забыл, что значит путешествовать по диким местам.

Честно говоря, и сам Дидрик отнюдь не радовался еде всухомятку, но прожевал свою долю без лишних жалоб. Равно как и Девлин. Неожиданно лейтенант подумал, что тот вообще никогда не жаловался на пищу. Совсем никогда.

Было известно, что Избранный очень любит эль из Дункейра и презирает большинство вин. Впрочем, если он и находил джорскианскую еду такой же странной, как и напитки, то никогда об этом не говорил.

— Мне приходилось путешествовать в куда более тяжелых условиях, — заметил Стивен. — А прошлой весной, когда мы отправились в Коринт, разве хоть слово жалобы сорвалось с моих уст? Я даже ел стряпню Ольги, что немалое испытание для любого человека.

Дидрик невольно сглотнул, припомнив странную, жирную, полусырую, полупригоревшую еду. По походным правилам полагалось готовить по очереди, однако Ольга была примером того, почему из каждого правила должны быть исключения.

— И я не вижу причин, почему бы не останавливаться в гостиницах, раз уж провидение расположило их на нашем пути. А также почему не предпочитать горячую еду холодной, — продолжал Стивен.

— Здесь по крайней мере нас никто не беспокоит, — в первый раз за вечер заговорил Девлин. — Не являются толпы любопытных, не раболепствуют слуги, прислушивающиеся к каждому твоему слову с открытым ртом, так что вскоре становится невозможно думать.

— Ну нельзя же их винить. Разве часто таким городкам выпадает случай принимать в гостях героя? — спросил Стивен.

Дидрик поморщился, зная, как не любит Девлин, когда ему напоминают о подвигах.

— И за это я могу винить только твоих собратьев, — сказал воин. — Если я еще раз услышу, как дети на улицах распевают про то, как рука Хаакона направляла клинок…

— Я не имею к этому никакого отношения, — возразил Стивен, возводя к небу руки. — Эта песня плохо написана. Рифмы едва прослеживаются, хотя мелодия легко запоминается. Если бы я взялся писать песню про поединок…

— Мне случалось слышать твои сочинения, — продолжал Девлин, едва заметно улыбаясь. — Какие там были слова? Сердце волка? Мужество львицы?

Стивен вспыхнул и опустил лицо.

— У меня есть куда лучшие.

— И будет еще немало. Но только не про меня. — Избранный обернулся к Дидрику и спросил: — Сколько лиг мы сегодня проехали? Четыре?

— Ближе к пяти, — отозвался тот. Как королевский тракт, Южная дорога была вымощена камнем, что было настоящим благословением для путников. Даже сегодняшний дождь не особо сильно замедлил друзей. Они собирались преодолеть шесть лиг и, несмотря на непогоду, проехали почти пять. Настоящие сложности ожидают впереди, где придется свернуть с королевского тракта и двинуться по проселочным дорогам, которые раскисают от дождя, превращаясь в сплошную грязь. Стоит ударить холодам, и колеи покрываются корочкой льда так, что и всаднику, и лошади приходится проявлять величайшую осторожность.

Но сегодня не стоило беспокоиться об этом. Пока ясно, что следует делать.

— Я, пожалуй, лягу, — сказал Дидрик. — Стивен, ты разбудишь меня ко второй страже?

— Сегодня и я могу побыть вторым. Необязательно тебе всегда брать охрану на себя, — предложил менестрель.

— Я привык, — отозвался лейтенант.

Непросто караулить ночью, если путников всего трое. В длинном походе, когда днем не делаются передышки, укороченная ночь начинает изматывать путешественников, высасывая силы и лишая рассудительности. Ночуя в гостиницах, друзья выспались, однако Дидрик слишком привык жить в городе, чтобы чувствовать себя спокойно под открытым небом. В диких местах путников неизбежно подстерегают опасности. Грабители не прочь поживиться за счет неосторожных, да и звери не особенно любят людей. Надо быть настороже, решил лейтенант, и Девлин с ним согласился.

У них уже выработался определенный порядок. Стивен брал на себя первое дежурство, обычно самое простое. Вторая стража была наиболее сложной, поскольку приходилось вставать, поспав пару часов, потом бдеть и еще раз ненадолго смыкать глаза, перед тем как отправиться в путь. К счастью, годы службы в рядах королевской стражи позволили Дидрику привыкнуть к ночным дежурствам и выработали у него привычку спать когда и где можно.

Девлину доставалось последнее дежурство, в темные предутренние часы, когда в мире царила тишина. Он сам выбрал его, может быть, потому, что ему нравилось одиночество бодрствующего, когда все вокруг спят.

Дидрик нырнул в низкую палатку, сел на вещи, стянул сапоги и положил меч так, чтобы до него можно было легко дотянуться. Потом он завернулся в заранее расстеленное одеяло. Снаружи донесся звон посуды — кто-то убирал остатки еды.

Устраиваясь поудобнее, чтобы заснуть, он услышал голос Стивена:

— Девлин, можно задать тебе вопрос?

Несколько мгновений тишины, а потом воин сказал, явно присев на землю:

— Задавай, и там видно будет, отвечу я или нет.

— Историю о захвате Дункейра я узнал, когда был еще мальчишкой, запомнил песни, дошедшие до нашего времени. Мне никогда не приходило в голову сомневаться в них. До этого момента.

Стивен говорил негромко, так что Дидрику пришлось напрячь слух.

— И? — резко спросил Девлин.

— Ты говоришь, что дорога будет непростой, и я невольно задумался: как принц Торвальд и лорд Зеймунд умудрились провести целую армию через границу в горы, не встретив серьезного сопротивления? И почему твой народ так быстро сдался? Кажется, только Иннис дал отпор врагу. Чем больше я об этом думаю, тем меньше понимаю, как подобное могло случиться. Ты бы не опустил руки настолько скоро.