Честь Девлина - Брей Патриция. Страница 17

Лейтенант прожевал очередной кусок и спросил:

— И что ты собираешься им сказать?

— Я хотел попросить вашего совета. Честно признаюсь, я плохо понимаю, как тут рассудить.

— А что тут надо понимать? Многие браки начинаются хорошо, а заканчиваются плохо. В моем репертуаре столько же песен о несчастной любви, сколько и любовных баллад, — вступил в разговор Стивен.

— Это мне известно, — сказал Девлин. Не настолько же он невежествен. Развод был давно разрешен у обоих народов. И он прожил в Джорске достаточно долго, чтобы знать, что здесь мужчина может владеть домом и землей, хотя этот обычай казался ему по-прежнему странным. Кейрийцы были куда разумнее. Женщина — центр семьи, всех родственных связей. Женщины принадлежат земле, а земля принадлежит им. Только так можно быть уверенным в порядке и стабильности.

В его стране знать правила землями, мужчинами и женщинами. Мужчина может хозяйничать в лавке или мастерской, там, где он занимается своим ремеслом. А вот землей, особенно той драгоценной землей, которая может давать плоды или кормить скот, владеют женщины, потому что они созданы по подобию Богини-матери Tea. Стоит начать жить по-другому, и беспорядка не оберешься. Как и случилось здесь.

— Мне кажется, они оба виноваты, — проговорил Девлин. — Не вижу ни у одного из них преимущества.

Дай ему волю, он отобрал бы землю у обоих, а урожай и вырученные деньги распорядился бы поделить между бедняками. Хотя подобное решение вряд ли будет воспринято как справедливое. Он пробыл здесь всего лишь день, а этим людям жить с его приговором долгие годы.

— Что бы ты ни решил, все равно кто-то останется недоволен, — сказал Стивен. — Брось монетку и предоставь судить Богу Канжти.

Девлин нахмурился. Он не желал призывать Бога удачи, даже в таком пустяковом деле. Боги и без того слишком много вмешивались в его жизнь.

— Отправь их обоих к барону. Он ведает такими делами и должен сам принять решение, — предложил Дидрик. Он осмотрел стол и спросил с надеждой: — Как ты думаешь, у повара еще остались эти яблоки в меду?

Через некоторое время, после того как Дидрик съел еще одно блюдо яблок в меду, обеспечив себе тем самым плохое самочувствие на весь завтрашний путь, Девлин и его друзья вернулись в общую залу. Там их решения дожидались Суннива, Клеменс и их сторонники.

— Поклянетесь ли вы оба поступить в соответствии с моим решением?

— Если оно будет мудрым, то… — начала Суннива.

— Никаких "если", — перебил ее Девлин. Он встретился с ней взглядом и дал почувствовать мощь его воли. — Вы попросили моей помощи и теперь должны поклясться поступить по слову Избранного под страхом смерти. Вы готовы поклясться?

Суннива побледнела, но голос ее не дрогнул:

— Я клянусь принять ваше решение.

— Клеменс?

На лбу мужчины выступили капельки пота.

— Я тоже клянусь.

Девлин почувствовал некоторое удовлетворение, увидев, как обоим стало не по себе. Поссорившаяся пара хотела использовать Избранного в своих целях, да только они не учли, кого втянули в свои делишки. Он не просто сельский судья, а защитник королевства, поставленный Богами. Так верят эти люди. И нарушить данную ими клятву равносильно государственной измене.

Девлин редко пользовался своим положением и знал, что многие сочли бы, что он слишком суров. Но он не сочувствовал ни одному из двоих истцов, позволивших личным обидам застить глаза и позабывших о справедливости.

— И ваши семьи тоже клянутся? Я призываю всех присутствующих в свидетели клятвы. Вы связываете себя обещанием повиноваться моему решению и проследить, чтобы оно было выполнено в полной мере?

Свидетели переминались с ноги на ногу и смотрели куда угодно, лишь бы не на него. Впрочем, один за другим, они подтвердили свое согласие.

— Тогда вот мой приговор. Земля останется в руках Клеменса, — начал Девлин. Тот ухмыльнулся, а Суннива налилась яростью. Однако Избранный еще не закончил. — При этом следующие семь лет Суннива продолжит управлять садом и собирать урожай. Две трети урожая будут принадлежать ей, а треть пойдет Клеменсу как плата за пользование землей. По истечении семи лет этому соглашению придет конец, и сады отойдут Клеменсу.

Теперь мужчина казался недовольным, а Суннива явственно что-то подсчитывала.

— И последнее, — продолжил Девлин. — Если я еще раз услышу, что вы дали сгнить здоровым плодам на ветвях, я объявлю это соглашение расторгнутым, и вы оба передадите все свои земли и имущество королю. Понятно?

— Да, мой лорд, — хором сказали бывшие супруги.

— Отлично. Тогда ступайте и молитесь, чтобы никогда больше не попадаться мне на глаза.

VIII

Девлин поднял голову и вгляделся вдаль, сквозь пелену дождя, бьющего по лицу. Вокруг ничего не было видно, кроме промокших лугов и грязной дороги перед ними. Он моргнул и вытер глаза левой рукой, обтянутой перчаткой, но особой разницы не заметил.

Солнце весь день не показывалось из-за туч, так что время было определить трудновато, хотя Девлин нутром чувствовал, что приближается закатный час. А вокруг по-прежнему никакого укрытия.

Он бросил взгляд на своих спутников. Лицо Дидрика ничего не выражало, однако его пони бил копытами и тряс головой, досадуя на задержку. Стивен, несчастный и страдающий, плотнее кутался в плащ.

Девлин в который раз упрекнул себя за случившееся, потому что понимал — во всем виноват именно он. Повинуясь его решению, путники свернули с наезженного торгового пути, избрав старую дорогу через холмы. Правда, она была короче и в хорошую погоду позволила бы сберечь четыре дня. Но с тех пор как друзья покинули главный тракт, непрерывно шелдождь — зимний дождь, от которого замерзаешь так, что ломит кости и распухает лицо. За последние три дня им ни разу не было тепло. Прошлую ночь путники провели в сомнительном укрытии — полуразрушенной хижине. Одна из ее стен обвалилась, зато остальные хоть как-то защищали от ветра, а крыша отчасти спасала от проливного дождя.

Сегодня они порадовались бы даже такой развалюхе. До Килбарана по представлениям Девлина оставалось еще два дня пути, и, судя по виду неба, все это время им предстояло страдать от холода и дождя.

— Как ты думаешь, может, стоит остановиться и поставить палатку? Или продолжить путь? — Дидрик говорил спокойно, не настаивая ни на чем.

— Ветер здесь сорвет любую палатку, — отозвался Девлин.

Он бросил взгляд на Стивена, который молчал вопреки своему обыкновению.

Музыкант поднял голову и открыл глаза, словно почувствовав взгляд воина.

— Со мной все в порядке, — сообщил он, противореча самому себе приступом кашля.

Девлин понял, что Стивен, непривычный к трудностям зимних странствий, может заболеть. В начале пути им пришлось ехать в метель, и он даже глазом не моргнул, но этот ледяной дождь отнимал у менестреля последние силы.

И в этом тоже виноват Девлин. А еще больше его мучила совесть оттого, что спутники не произнесли ни слова жалобы. Лучше бы они ругались и ворчали, подвергали сомнению здравый смысл человека, который отверг дорогу через населенные земли и потащил друзей через дикие места. Только друзья не упрекали его за желание спешить. Они думали, что Заклятие Уз вынуждает его так торопиться. Он слышал, как Дидрик и Стивен обсуждали это как-то вечером, когда он, по их мнению, спал.

Девлин не стал развеивать это заблуждение. Как он мог сказать им, что не Заклятие Уз гонит его вперед, а собственная трусость? Изгнанник боялся возвращаться в Дункейр. Страшился первой встречи со своим народом после двухлетнего отсутствия. С ужасом представлял себе презрительную гримасу на лице Меркея.

Вместо того чтобы останавливать, страх подгонял его вперед. Лучше поскорее оставить неизбежное за спиной. Поэтому он наплевал на здравый смысл, и теперь спутники вынуждены расплачиваться за его слабость.

— Поедем дальше. Мы можем добраться до вершины того холма до сумерек. Если повезет, там найдется укрытие; если нет, окажемся хотя бы с подветренной стороны, — проговорил Девлин.