Графиня де Сен-Жеран - Дюма Александр. Страница 4

Письмо было встречено криками радости. Маркиз и маркиза обменялись взглядом, который выразил охвативший их ужас, но, подавив его, маркиз нашел в себе силы выдавить улыбку и даже похвалить слуг за привязанность к господам. Оставшись вдвоем, любовники некоторое время сохраняли молчание; первой их мыслью было, что граф и графиня введены в заблуждение столь незначительными симптомами и их, вероятно, стараются не разубеждать. Эта мысль все более укреплялась в них и возвратила им известное спокойствие.

Наутро, прогуливаясь по уединенной аллее парка, перебирая возможные варианты создавшегося положения, г-н де Сен-Мексан сказал маркизе, что роды у графини могут пройти благополучно, если графине не помешает какая-нибудь случайность. Ребенок может и умереть, и невелико горе потерять существо без разума, давшее себе труд появиться на свет, чтобы послужить причиной разорения маркизы.

— К чему терзаться? — сказал он с досадой. — Графиня вовсе не беременна, этого не может быть.

Эту часть разговора слышал садовник, работавший неподалеку, но влюбленная пара уходила все дальше, и остального он не разобрал.

Спустя несколько дней в замке появились верховые, которых граф выслал вперед предупредить о своем приезде. И действительно, скоро на дороге появились груженые фуры и экипажи; наконец показались носилки, в которых везли графиню. Граф де Сен-Жеран всю дорогу неотлучно сопровождал их верхом. Встретили хозяев замка радостно: крестьяне оставили работу и приветствовали господ, обитатели замка и слуги бросились навстречу госпоже, старики плакали от радости, видя, как счастлив граф, и понимая, что его благородные достоинства продолжатся теперь в потомстве. Маркиз де Сен-Мексан и г-жа де Буйе сделали все возможное, чтобы подладиться под общее праздничное настроение.

В тот же день в замок явилась и старая вдова маршала, которая отказывалась верить радостной новости. Графа и графиню в Бурбоннэ очень любили, и предстоящее рождение ребенка радовало всех, в особенности семьи, связанные с Сен-Жеранами узами родства, а таких семейств было немало. В первые же дни замок посетило более двух десятков благородных дам, горячо интересовавшихся течением беременности графини. Многие предсказывали, что родится мальчик, и разговоры эти были приятны графине. Впрочем, обычные симптомы — налившаяся грудь, раздавшиеся бедра — не оставляли более сомнений; все местные врачи пришли к согласию. Граф оставил одного из них на два месяца при графине и рассказал маркизу де Сен-Мексану о намерении пригласить опытную повитуху на хороших условиях. Вдова маршала, будущая бабушка, чье имя должно было перейти к внуку, заранее заказала очень дорогое приданое для новорожденного.

С маркизом г-жа де Буйе виделась ежедневно, но он лишь раздражал ее разговорами о том, что, если родится ребенок, она лишится наследства. Эту мысль маркиз внушал ей постоянно, постепенно подводя к нужному выводу. Маркиз был одним из законченных безбожников и вольнодумцев, еще редких в те менее несчастные, чем считается, времена. Отметим, что великие преступники этой эпохи, например Сент-Круа и мрачный отравитель Экзили, были одними из первых атеистов и что они опередили ученых следующего века и в философии, и в изучении естественных наук, достижения которых они использовали для изготовления ядов. В сердце г-жи де Буйе бушевали страсть, корысть и ненависть, и она согласилась на все предложения маркиза.

У маркиза де Сен-Мексана был доверенный слуга, которого он вывез из родных мест, дерзкий и ловкий плут, вполне достойный своего господина. Его-то и послал маркиз с поручением по окрестностям Сен-Жерана.

Однажды вечером, когда маркиз уже собирался лечь спать, этот человек незаметно проскользнул в спальню маркиза и оставался там довольно долго. Он рассказал хозяину, как наконец нашел то, что искал, и передал ему записку с названиями селений и какими-то именами.

На рассвете следующего дня маркиз приказал оседлать двух лошадей, сослался на то, что важное дело требует его возвращения домой, предупредил, что будет в отъезде несколько дней, просил принести извинения графу и умчался во весь дух вместе со слугой.

Они заночевали в трактире на Овернской дороге, чтобы сбить со следа людей, которые могли бы их узнать, потом окольными путями за два дня добрались до большого селения, которое, судя по первоначальному маршруту, должно было остаться далеко слева.

Здесь на окраине в собственном домике, который она занимала одна, жила известная во всей округе женщина. Она пользовалась хорошей репутацией опытной повитухи, и ее уважали наиболее почтенные жители городка. Звали ее Луиза Гуайар. Людям, которые ей хорошо платили, она оказывала и другие услуги: могла изготовить приворотное зелье, излечить золотуху, наколдовать. Ей все так ловко удавалось, что знали об ее умении лишь те, кто был заинтересован в строжайшем сохранении тайны.

Однажды поздним вечером она вдруг услышала сильный стук в дверь. Привыкшая к посещениям в любой час ночи, она взяла лампу и, ничего не опасаясь, открыла дверь. В комнату вбежал очень взволнованный вооруженный человек. Луиза Гуайар в испуге опустилась на стул. Перед ней был маркиз де Сен-Мексан.

— Успокойтесь, хозяюшка, — с трудом выдавил незнакомец, — успокойтесь, прошу вас. Волноваться нужно мне, а не вам. Я не злоумышленник, бояться меня нечего; напротив, это я приехал к вам просить помощи.

Он бросил плащ в угол, отстегнул портупею и снял шпагу, затем сел на стул и проговорил:

— Позвольте мне сначала перевести дух.

На нем был дорожный наряд, и, хотя он никак не назвал себя, Луиза Гуайар с первого взгляда поняла, что судьба посылает ей настоящего дворянина.

— Прошу извинить меня. Вы вошли так быстро, что я не успела разглядеть, с каким человеком имею честь встретиться. Дом у меня немного на отшибе, я одна, кто-нибудь может воспользоваться этим, чтобы причинить неприятности бедной женщине… Время сейчас опасное, погода дурная… Вы, наверное, устали… Не дать ли понюхать какую-нибудь соль?

— Налейте мне стакан воды.

Луиза Гуайар вышла в соседнюю комнату и вернулась с кружкой. Маркиз слегка смочил губы и сказал:

— Я приехал издалека по делу большой важности, и, верьте, я умею быть благодарным за услуги.

Он порылся в кармане, вытащил кошелек.

— Вы должны мне поклясться, — продолжал он, — что сохраните тайну.

— Это первое условие нашего ремесла, — возразила Луиза Гуайар.

— Мне нужны более твердые гарантии. Поклянитесь, что никому и ни за что на свете не откроете того, что я вам доверю.

— Даю вам слово, коли уж вы этого требуете, но повторяю: это ни к чему.

— Речь идет о самых серьезных обстоятельствах, я вверяю вам свою честь и жизнь и предпочту тысячу раз пожертвовать собой, чем дать тайне открыться.

— Мы сами заинтересованы в сохранении доверенных нам тайн, так что малейшая нескромность с нашей стороны стоит нам доверия клиентов, что бывали даже случаи… Словом, можете говорить все.

— Я знаю, что вы очень опытная женщина.

— Хотелось бы таковой быть, чтобы услужить вам.

— Знаю также, что вы многого достигли в своем искусстве.

— Вам слишком расхвалили мою скромную особу.

— А еще я знаю, что у вас есть способы предсказывать будущее.

— Вот это неправда.

— К чему отпираться? Разве вы уже отказываетесь помочь мне?

Луиза Гуайар отказывалась долго: она не понимает, как человек столь высокого происхождения может верить в предсказания и гадания, годные лишь для простого народа да разбогатевших откупщиков, но маркиз не сдавался и так ее уговаривал, что она не знала, что и подумать.

— Послушайте, — сказал он, — не нужно притворяться, я знаю все. Будьте спокойны, мы играем в игру, где вы выигрываете тысячу против одного. Впрочем, вот вам вознаграждение за мою назойливость.

Он вывалил на стол горсть золотых. Женщина нехотя призналась, что она действительно попыталась делать астрологические предсказания, которые не всегда сбывались.