Графиня Де Шарни - Дюма Александр. Страница 22

– Как я вам уже сказал, господин Изидор, – я иду в Париж узнать, жив ли мой отец.

– Ах, бедный мальчик! – печально вздохнул Изидор. – Я еду в Париж с той же целью; вот только сомнений у меня нет!

– Да, я знаю.., ваш брат?..

– Один из моих братьев… Жорж.., был убит вчера утром в Версале!

– Ах, господин де Шарни!..

Себастьен подался вперед, протягивая руки к Изидору.

Изидор взял его руки в свои и пожал.

– Ну что ж, милый мальчик, раз судьбы наши похожи, – продолжал Изидор, – мы не должны разлучаться. Вы, верно, как и я, торопитесь?

– О да, сударь!

– Не можете же вы идти в Париж пешком!

– Я готов идти пешком, правда, это заняло бы слишком много времени; завтра я собираюсь сесть в первый же фиакр, который встречу на пути, и как можно дальше проехать на нем в сторону Парижа.

– А если вам не встретится фиакр?..

– Пойду пешком.

– Знаете что, дитя мое, садитесь-ка на коня позади лакея.

Себастьен вырвал свои руки у Изидора.

– Благодарю вас, господин виконт, – отвечал он. Он проговорил эти слова с таким выражением, что Изидор понял, что обидел мальчика, предложив ему сесть На одного коня с лакеем.

– Впрочем, вы можете сесть на его коня, – поспешил он оговориться, – а он нагонит нас в Париже.

– Еще раз благодарю вас, сударь, – смягчившись, отвечал Себастьен, оценив чуткость Изидора, проявившуюся в новом его предложении. – Благодарю вас; мне не хотелось бы лишать вас его услуг.

Оставалось только договориться: предварительные переговоры о мире закончились ко взаимному удовольствию.

– Давайте поступим еще лучше, Себастьен: садитесь позади меня. Вон уже занимается заря, в десять часов утра мы будем в Даммартене, то есть на полпути к Парижу; там мы оставим выдохшихся коней под присмотром Батиста, возьмем почтовую карету и в ней поедем в Париж; я так и рассчитывал поступить, вы ничего не измените в моих планах.

– Это правда, господин Изидор?

– Слово чести!

– Ну, тогда… – неуверенно молвил юноша, сгорая от желания принять предложение.

– Слезай, Батист, и подсади господина Себастьена.

– Благодарю вас, но это лишнее, господин Изидор, – возразил Себастьен, ловко прыгнув, вернее, вскарабкавшись на круп лошади.

И три человека на двух конях поскакали галопом и вскоре исчезли за Гондревильским холмом.

Трое всадников проскакали, как они и предполагали, весь путь до Даммартена верхом.

Было около десяти часов, когда они прибыли в Даммартен.

Все они были голодны; кроме того, необходимо было похлопотать о карете и почтовых лошадях.

Пока Изидору и Себастьену подавали завтрак, они не обменялись ни единым словом: Себастьен был крайне озабочен судьбой отца, Изидор – печален. В это время Батист распряг хозяйских коней и отправился добывать повозку и свежих лошадей.

В полдень трапеза была окончена, а у дверей путешественников ждал экипаж.

Изидор, который до сих пор ездил только в собственной карете, понятия не имел о том, что, когда путешествуешь в наемном экипаже, положено менять его на каждой станции вместе с лошадьми.

Смотрители, строго следившие за исполнением своих требований, однако и не думавшие придерживаться их сами, далеко не всегда могли предоставить путешественникам новую карету и свежих лошадей.

Итак, путешественники, выехавшие из Даммартена в полдень, к городским воротам подъехали лишь в половине пятого и только в пять часов вечера были у ворот Тюильри.

Там пришлось еще ждать, когда их пропустят: господин де Лафайет повсюду расставил посты, потому что, отвечая перед Национальным собранием за безопасность короля в столь неспокойное время, он взялся за его охрану со всею добросовестностью.

Однако когда Шарни назвал свое имя, когда он сослался на своего брата, все препятствия были устранены: Изидора и Себастьена пропустили в Швейцарский двор, а оттуда они прошли во внутренний двор.

Себастьен хотел незамедлительно отправиться на улицу Сент-Оноре, где проживал его отец. Однако Изидор на это заметил, что о судьбе доктора Жильбера, личном королевском лекаре, должно быть лучше, чем где бы то ни было, известно у короля.

Себастьен, обладавший недетской рассудительностью, согласился с этим доводом.

Итак, он последовал за Изидором.

Несмотря на то, что двор прибыл накануне, во дворце Тюильри уже успел установиться некоторый этикет. Изидора проводили по парадной лестнице в зеленую гостиную, едва освещенную двумя канделябрами, и дворецкий попросил его подождать.

Весь дворец был погружен в полумрак. Так как во дворце жили до сих пор только частные лица, там никогда не было в достаточном количестве светильников, необходимых для парадного освещения, что было поистине королевской роскошью.

Дворецкому поручено было узнать и о графе де Шарни, и о докторе Жильбере.

Мальчик сел на Диван, Изидор принялся расхаживать взад и вперед.

Спустя десять минут дворецкий вернулся. Его сиятельство граф де Шарни был у королевы. Доктор Жильбер был жив и здоров; предполагали, что он в настоящую минуту находился у короля, но никто не мог за это поручиться: дежурный камердинер отвечал, что король заперся у себя со своим доктором.

Однако так как у короля было четыре придворных лекаря и один личный, то никто в точности не знал, с кем из докторов разговаривал король и был ли у него сейчас именно Жильбер.

Если он там, ему передадут, что его кто-то ожидает в приемных королевы.

Себастьен вздохнул с облегчением: ему нечего было опасаться, его отец был жив и здоров.

Он подошел к Изидору поблагодарить его за то, что тот привез его с собой.

Изидор обнял его со слезами на глазах. Мысль о том, что Себастьен только что вновь обрел отца, заставляла его еще сильнее оплакивать своего брата, которого он потерял и уже никогда не увидит.

В эту минуту дверь распахнулась; лакей громко спросил:

– Господин виконт де Шарни?

– Это я! – выступая вперед, отвечал Изидор.

– Господина виконта просят пожаловать к королеве, – объявил лакей, пропуская виконта вперед.

– Вы меня дождетесь, Себастьен, не правда ли?.. – молвил Изидор. – Ежели, разумеется, доктор Жильбер меня не опередит… Помните, что я за вас отвечаю перед вашим отцом.