Графиня Де Шарни - Дюма Александр. Страница 6

– Да.

– Уж верно, это была трудная работа?

– Да, трудная!

– Замок с секретом, а?

– Потайная дверь… Представьте дом в доме; кому-нибудь понадобилось спрятаться, так? И вот, он дома, но его как бы и нет. Звонок в дверь: лакей отпирает. «Где хозяин? – Нету. – Врешь! Он дома! – Да сами поглядите!» И вот начинают искать. Хе-хе! Как же, найдут они его! Железная дверь, понимаете ли, аккуратнейшим образом пригнана к настенному орнаменту. Сверху все это покрыто дубовым шпоном, так что невозможно отличить дерево от железа.

– А если простучать стены?

– Да что вы! Деревянное покрытие толщиной в одну линию 1 – это как раз то, что нужно: звук везде будет одинаковый: тук-тук, тук-тук… Знаете, когда я закончил работу, я и сам не смог найти эту дверь.

– А где это происходило?

– Эх, кабы знать!

– Вы не хотите сказать?

– Не могу: я и сам не знаю.

– Вам что, глаза завязали?

– Вот именно! У городских ворот меня ждала карета. Меня спросили: «Вы такой-то?» Я говорю: «Да…» – «Прекрасно! Вас-то мы и ждем; садитесь». – «Садиться?» – «Да». Я сел, мне завязали глаза, карета ехала около получаса, потом распахнулась дверь.., большая дверь. Я споткнулся о нижнюю ступеньку крыльца, насчитал всего десять ступеней, вошел в приемную. Там был немец-лакей, он сказал, обращаясь к остальным: «Карашо! Ступайт! Ви больше не есть нужны». Те удалились. Он снял мне с глаз повязку и показал, что я должен делать. Я взялся за работу. В час все было готово. Мне заплатили звонкой монетой, опять завязали глаза, посадили в карету, высадили на том же месте, где я садился, пожелали мне счастливого пути, и вот я здесь!

– Вы, стало быть, ничего не видели, даже краешком глаза? Что за черт! Неужели повязку так туго затянули, что нельзя было подсмотреть?

– Хм! Хм!

– Да ну же! Признайтесь, что вы что-то видели… – продолжал настаивать незнакомец.

– Да, знаете ли… Когда я споткнулся о нижнюю ступеньку крыльца, я улучил минуту и капельку сдвинул повязку.

– Ну, а когда вы сдвинули повязку?.. – лукаво спросил незнакомец.

– Я увидел по левую руку ряд деревьев, из чего и заключил, что дом выходит фасадом на бульвар, только и всего!

– И это все?

– Да, честное слово!

– Хм, немного…

– Да, принимая во внимание, что бульвары длинные и что на них не один большой дом с крыльцом, начиная от кафе Сент-Оноре и до самой Бастилии.

– Значит, вы не смогли бы узнать дом? Слесарь на минуту задумался.

– Нет, признаться, не мог бы, – отвечал он.

Незнакомец, прекрасно владевший своим лицом, был, казалось, удовлетворен тем, с какой уверенностью отвечал слесарь.

– Вот как? – переспросил он и, внезапно переходя на другую тему, спросил:

– А что, разве в Париже больше нет слесарей? Почему люди, которым нужно заказать потайную дверь, посылают за слесарем в Версаль?

С этими словами он налил своему собеседнику полный стакан вина и стукнул пустой бутылкой по столу, чтобы хозяин заведения принес еще.

Слесарь поднес стакан к глазам и принялся любовно рассматривать его на свет.

С наслаждением отпив глоток, он проговорил:

– Ну почему же, в Париже тоже есть слесари. Он отпил еще немного.

– Есть среди них и мастера. Он сделал еще глоток.

– Я тоже так думал! – заметил незнакомец.

– Ну, мастера бывают разные.

– Ага! – с улыбкой молвил незнакомец. – Я вижу, вы – как святой Элигий: вы не просто мастер, но мастер мастеров.

– И всеобщий учитель. Вы тоже занимаетесь ремеслом?

– Можно сказать, что так.

– И кто же вы будете по профессии?

– Оружейник.

– У вас есть при себе что-нибудь, сделанное вашими руками?

– Вот это ружье.

Слесарь принял из рук незнакомца ружье, внимательно его осмотрел, проверил пружины, одобрительно кивнул, услышав сухой щелчок курка; потом, прочитав имя, выгравированное на стволе и платиновой пластинке, заметил:

– Леклер? Простите, дружище, но этого не может быть. Леклер будет постарше меня лет на двадцать восемь, самое меньшее, а мы с вами примерно одного возраста, нам обоим под пятьдесят.

– Вы правы, я не Леклер, но это все равно, как если бы я им был.

– То есть как?

– Я его учитель.

– Здорово! – со смехом вскричал слесарь. – Так и я мог бы сказать: «Я не король, но все едино что король!» – То есть как? – переспросил незнакомец.

– Ну, я же его учитель! – заметил слесарь.

– Ого! – присвистнул незнакомец, поднимаясь и по-военному приветствуя слесаря. – Уж не с господином ли Гаменом я имею честь разговаривать?

– Да, я самый! – отвечал слесарь, довольный произведенным эффектом. – Всегда к вашим услугам!

– Ах, дьявольщина! – продолжал незнакомец. – Я и не знал что имею дело со столь значительным человеком.

– А?

– Со столь значительным человеком, – повторил незнакомец.

– Вы хотели сказать: «Со столь последовательным»?

– Да, простите! – со смехом подхватил незнакомец. – Знаете, простой оружейник не умеет выражаться так же красиво, как мастер, да какой мастер! Учитель короля Французского!

Потом он продолжал серьезно:

– Скажите, наверно, не очень приятно быть учителем короля?

– Почему?

– Да как же, черт подери! Верно, приходится каждый раз надевать перчатки, прежде чем поздороваться или попрощаться?

– Вовсе нет.

– Вы, должно быть, прежде чем обратиться к королю, обдумываете каждое слово: «Ваше величество! Извольте взять этот ключ в правую руку! Государь! Пожалуйста, возьмите этот напильник в левую руку!»…

– Да нет! С ним очень приятно иметь дело, потому что в глубине души он – добряк! Если б вам довелось увидеть его когда-нибудь в кузнице в фартуке и с засученными рукавами, вы бы ни за что не поверили, что перед вами – старший сын Людовика Святого, как его называют.

– Да, вы правы, невероятно, до чего король похож на одного человека.

– Да, да, правда! Те, кто видел их вблизи, уже давно это заметили.

– Ну, если бы это замечали только те, кто их видит вблизи, было бы полбеды, – как-то странно усмехнувшись, молвил незнакомец. – Но это начинает бросаться в глаза тем, кто постепенно от них отдаляется.