Цитадель утраченных лет - Брэкетт Ли Дуглас. Страница 9

Грубый обломок скалы вздымался над пустыней. Местность понижалась у его подножия, образуя впадину с неровными краями. Фенн увидел темную речку, выбегавшую из расселины скалы, растекавшуюся и становящуюся обширным болотом прежде, чем жадная пустыня успевала выпить всю влагу. Фенн залюбовался, глядя на это ярко-зеленое пятнышко, казавшееся таким далеким, что, похоже, вообще вряд ли могло хоть когда-то приблизиться. Затем он увидел, что навстречу им скачут люди — жилистые, крепкие, загорелые, великолепно сидящие в седле. На их длинных копьях пылали красные отблески недоброго солнца. Их было с полдюжины. Они подлетели к трем беглецам, окружили и заставили остановиться, придержав на всем скаку их коней. Они оглядели Фенна, Арику и Малеха и, увидев Малеха, оскалились, точно волки, готовые броситься на добычу.

Один из них сказал отрывисто:

— Новч!

— Раб-полукровка, — хрипло прошептал Малех. Он повернулся, показывая им старые шрамы от плети у себя на спине, а Фенн попытался встать между Малехом и жадными копьями.

— Они спасли мне жизнь, — сказал он. Он едва ворочал языком от жажды. — Они меня вытащили из храма. — Затем сердито: — Дайте воды!

Долгое время они молча рассматривали Фенна.

Их колебания тревожили его, и он понимал, что причиной тому был Малех, который выглядел так похоже на ненавистное существо, его породившее. Близость зеленого болота усиливала муки жажды. Фенн взглянул на утомленную Арику, на исстрадавшихся лошадей и так рассвирепел, что потерял всякую осторожность.

Он потянулся к человеку, который держал его лошадь, схватил того за длинные волосы, вопя настолько громко, насколько позволяла его распухшая глотка:

— Если мы погибнем, никто не найдет Цитадель! Я знаю, где она! Вы слышите? Я знаю!

Арика прошептала:

— Новчи-жрецы преследуют нас, чтобы овладеть тайной, Мы просим защиты, — она попыталась рассмеяться — Кого вы боитесь? Нас всего трое.

Холодная настороженность исчезла с лиц изгнанников. Фенн увидел, что они теперь в нерешительности. Их предводитель сказал:

— Никто не знает этой тайны.

Фенн с достоинством выдержал его тяжелый взгляд.

— Прекрасно. Убейте нас. И пусть новчи вечно правят и вечно будут в мире изгнанники и рабы. Вам не хватает смелости стать свободными.

Предводитель снова взглянул на Малеха, сказав Фенну:

— Ты путешествуешь в неподходящей компании для честного человека. Но ладно, пусть Лэннар разбирается сам. Отдайте мечи.

Получив оружие, он развернул своего коня:

— Поехали.

Они поскакали к болоту. Оно раскинулось на несколько миль у основания скалы, широкое, густо заросшее травой, с островками, на которых виднелись деревья и частый кустарник. Оно казалось таким восхитительно-прекрасным, зеленым, мягким и свежим после красной дымки над пустыней.

Им разрешили остановиться у неглубокой лужи, чтобы попить и насладиться солоноватой водой, которая показалась Фенну слаще небесного нектара. Затем им опять велели забраться в седла.

— Лошадей пускайте точно в затылок одна другой, — сказал предводитель изгнанников. — Шаг в сторону, и вам никто уже не поможет.

Он следовал тайной тропой прямо через трясину, хлюпающие кочки и зеленую воду. Здесь и там были положены полузатопленные мостки — узкие сооружения из скользких досок, которые, как догадался Фенн, в любую минуту легко разбирались, делая болото непроходимым.

Сперва он не увидел признаков жилья. Затем, по мере того как они углублялись в болото, он разглядел глинобитные хижины под деревьями в самой гуще зарослей. Мужчины и женщины с любопытством разглядывали незнакомцев, а ребятишки сбежались, шлепая по грязи, и принялись что-то кричать.

Они опять выбрались на твердую почву — на длинный узкий островок у самой скалы. Их поджидал какой-то человек. Позади стояли и другие, но Фенн увидел лишь его одного — худощавого, смуглого смеющегося мужчину, который сделан был, казалось, из огня, угля и стали и явно обладал незаурядным умом. Фенн понял, что это и есть Лэннар. В нем снова загорелась надежда. Человек, который их привез из пустыни, спешился и начал рассказывать. Пока он говорил, Лэннар медленно окинул всех троих взглядом.

Человек закончил, указывая на Фенна:

— Он говорит, что знает тайну Цитадели.

Лицо Лэннара стало каменным. Он взглянул на Фенна, исхудавшего, измученного жарой, сидящего на усталой лошади и ожидающего со странным терпением.

— Это правда? — спросил Лэннар.

— Правда.

У Лэннара задергалась щека.

— Слезайте. Я хочу с вами поговорить.

Жест его, как и слова, относился ко всем троим. Он направился к большой хижине, сделав несколько коротких распоряжений, которых Фенн не понял.

Фенн и его спутники неуклюже спрыгнули с лошадей и последовали за предводителем изгнанников. Люди, которые были с Лэннаром, смотрели на них со смешанным выражением ненависти и волчьей жадности, когда пленники входили в дом. Полутемное помещение было обставлено с неожиданной роскошью. Яркие шелка, коврики и мех, резная мебель, хрустальная и золотая посуда — добро, захваченное у караванов, снующих между городами новчей, странно сочетавшееся с глинобитными стенами и утоптанным земляным полом.

Откуда-то из глубины дома появились женщины и принесли воду, мясо и вино. Фенн и его спутники с жадностью набросились на угощение. Порции показались им слишком маленькими.

— Потом можно будет поесть еще, — сказал Лэннар. — Сейчас вам слишком наедаться опасно.

Сидя на позолоченном стуле, он наклонился вперед. Его худое жилистое тело напряглось.

— Итак, что там насчет Цитадели?

Фенн не спеша рассказал ему обо всем. Лэннар слушал. Глаза его жарко горели. Люди в тени тоже внимательно слушали. Фенн чувствовал, как они дышат, напряженно и часто. Временами что-то вставляли Арика или Малех. Наконец у ног Лэннара был развернут свиток с изображением островка, затерянного в сердце Великой Тьмы.

— Вот тут Цитадель, — сказал Фенн и замолчал.

Лэннар шумно вздохнул. Он поднялся и стал расхаживать взад-вперед по-кошачьи, опьяненный надеждой, но тем не менее подозревающий неладное, — слишком много он в жизни видел, слишком хорошо знал людей, чтобы ждать от кого-то милостей.

Внезапно он схватил Фенна за волосы и, отклонив его голову назад, принялся изучать его лицо жгучим проницательным взглядом, от которого ничто не могло укрыться.

— Ты говоришь правду, — сказал Лэннар. — Но это может быть правда, которую новчи засунули в твою голову, чтобы ты ей поверил.

— Это правда, — сказал Фенн.

— Воспоминания. Грезы, — сказал Лэннар и отпустил его. — Ты этого не сможешь доказать. Во всем этом нет ни костей, ни мяса, чтобы человек мог потрогать руками…

Арика сказала:

— Я могу открыть его мозг. И ты услышишь, как он говорит о прошлом, которое знает.

Он взглянул на нее полупрезрительно.

— Знаю я эти фокусы новчей, все эти штучки, которые они вытворяют с человеческим мозгом. Да, я могу услышать слова, но они ничего не докажут.

Малех спокойно спросил:

— А чего бы мы достигли подобным обманом?

— Не знаю… Сейчас я не вижу, какая здесь выгода, но, возможно, что-то за этим кроется.

Он оглядел полукровку и сказал недобро:

— Я давно уже усвоил урок — и заплатил за это страданиями и кровью: никогда не доверять новчам.

— Новчам, — прошептал Малех. — Новчам…

Он вскочил. Он был рослый мужчина. Он возвышался над Лэннаром. Глаза его сверкали такой неистовой яростью, что, казалось, он схватит Лэннара обеими руками и разорвет на куски. Он рассмеялся.

— Новчам… Это забавно, Лэннар. Ты и сам не понимаешь юмора. А надо мной всю жизнь вот так шутят. Новчи плюют в меня из-за того, что я — человек, а люди хотят убить из-за того, что я — новч.

Он бросил на Арику взгляд, в котором вспыхнула такая глубокая ненависть, что Фенн испугался.

— Моя сестра счастливее меня. Она выглядит как человек. — Он опять повернулся к Лэннару, который не пошевелился и даже не поднял рук. Малеху почудилось презрение в этом отсутствии страха. Он снова рассмеялся отрывисто, коротко и неприятно.