Красный сфинкс - Дюма Александр. Страница 98

На третьей странице король погрузился в глубокий сон.

Барада поднялся на цыпочках, положил книгу на место, бесшумно дошел до двери, так же тихо отворил и затворил ее, после чего вернулся к прерванной партии в кости с Сен-Симоном.

На следующий день король в десять часов выехал из Лувра в карете и через четверть часа вошел в тот зеленый кабинет, где за два дня столько всего, о чем он даже не подозревал либо имел ложное представление, предстало перед ним в своем истинном свете.

Шарпантье ожидал его в кабинете.

Король выглядел бледным, уставшим, подавленным.

Он спросил, прибыли ли отчеты.

Шарпантье ответил, что отец Жозеф вернулся в свой монастырь, поэтому от него отчета не будет; должны быть только отчеты Сукарьера и Лопеса.

— Эти отчеты поступили? — спросил король.

— Как я имел честь говорить вашему величеству, — ответил Шарпантье, — узнав, что сегодня им предстоит иметь дело с самим королем, господа Лопес и Сукарьер сказали, что лично привезут свои отчеты. Ваше величество ограничится чтением, либо вызовет этих господ, если пожелает получить более подробные разъяснения.

— И они их привезли?

— Господин Лопес со своим отчетом здесь; чтобы дать вашему величеству время переговорить с ним и ознакомиться с корреспонденцией господина кардинала, я назначил господину Сукарьеру встречу только на полдень.

— Позовите Лопеса.

Шарпантье вышел и через несколько секунд доложил о доне Ильдефонсо Лопесе.

Лопес вошел, держа шляпу в руке и кланяясь до земли.

— Полно, полно, господин Лопес, — сказал король. — Я вас давно знаю: вы мне дорого обходитесь.

— Каким образом, государь?

— Не у вас ли королева покупает драгоценности?

— Да, государь.

— Так вот, только позавчера королева попросила у меня двадцать тысяч ливров, чтобы обновить жемчужное ожерелье, и собиралась сделать это у вас.

Лопес рассмеялся, показывая зубы, которые он мог бы выдать за жемчужины.

— Над чем вы смеетесь? — спросил король.

— Государь, должен лия говорить с вами, как говорил бы с господином кардиналом?

— Безусловно.

— Так вот, в отчете, представляемом мною сегодня его высокопреосвященству, есть параграф, который посвящен этому жемчужному ожерелью, вернее, связанным с ним последствиям.

— Прочтите мне этот параграф.

— Я готов повиноваться королю, но ваше величество ничего не поймет в моем чтении, если я не дам некоторых предварительных разъяснений.

— Так дайте их.

— Двадцать второго декабря ее величество королева действительно появилась у меня под предлогом, что ей нужно обновить жемчужное ожерелье.

— Под предлогом, вы сказали?

— Да, под предлогом, государь.

— Какова же была действительная цель?

— Встретиться с послом Испании господином маркизом де Мирабелем, который должен был оказаться у меня случайно.

— Случайно?

— Без сомнения, государь; ведь ее величество королева всегда случайно встречается с маркизом де Мирабелем, ибо ему запрещено появляться в Лувре иначе как в приемные дни либо по приглашению.

— Да, я по совету кардинала отдал такой приказ.

— Поэтому ее величество королева, когда ей нужно что-нибудь сказать послу испанского короля, своего брата, либо что-то услышать от него, встречает его случайно, поскольку не может видеться с ним иначе.

— И эта встреча происходит у вас?

— С согласия господина кардинала.

— Итак, королева встретилась с испанским послом?

— Да, государь.

— И долго они разговаривали?

— Они обменялись всего несколькими словами.

— Надо было бы узнать, что это были за слова.

— Господин кардинал это знает.

— Но я не знаю: господин кардинал был весьма скрытен.

— Это означает, что он не хотел напрасно волновать ваше величество.

— Так какие это были слова?

— Я могу сказать вашему величеству лишь то, что услышал мой гранильщик алмазов.

— Что, он знает испанский?

— Я научил его по приказу господина кардинала; но все думают, что он не знает испанского, и потому он ни у кого не вызывает недоверия.

— Итак, они сказали?…

— Посол. «Ваше величество получили через посредство миланского губернатора и при содействии графа де Море письмо от вашего прославленного брата?»

Королева. «Да, сударь».

«Ваше величество подумали над его содержанием?»

«Я думала и еще думаю; я дам вам ответ».

«Каким образом?»

«При посредстве ящика, якобы содержащего ткани; на самом деле в нем будет находиться эта крошка-карлица — та, что, как вы видите, играет с госпожой Белье и мадемуазель де Лотрек».

«Вы полагаете, что можете ей довериться?»

«Она подарена мне моей теткой Кларой Эухенией, инфантой Нидерландов, целиком преданной интересам Испании».

— Интересам Испании… — повторил король. — Итак, все, кто меня окружают, преданы интересам Испании, то есть моих врагов. И что же эта карлица?

— Ее доставили вчера в ящике; она сказала господину де Мирабелю на прекрасном испанском языке:

«Госпожа моя повелительница сказала, что она приняла во внимание совет, данный ее братом, и, если здоровье короля будет по-прежнему ухудшаться, она примет меры, чтобы не быть захваченной врасплох».

— Чтобы не быть захваченной врасплох, — повторил король.

— Мы не поняли, что это должно было означать, государь, — сказал Лопес, опустив голову.

— Зато я понимаю, — нахмурясь, сказал король, — этого достаточно. А не передала она одновременно вам, что в состоянии заплатить за купленные у вас жемчужины?

— Мне за них заплатили, государь, — сказал Лопес.

— Как заплатили?

— Да, государь.

— И кто же?

— Господин Партичелли.

— Партичелли? Итальянский банкир?

— Да.

— Но мне говорили, что его повесили.

— Это правда, это правда, — спохватился Лопес, — но перед смертью он уступил свой банк господину д’Эмери, весьма честному человеку.

— Во всем, — пробормотал Людовик XIII, — во всем меня обкрадывают и обманывают! И королева больше не виделась с господином де Мирабелем?

— Царствующая королева — нет; королева-мать — да.

— Моя мать? И когда же?

— Вчера.

— С какой целью?

— Чтобы сообщить ему, что господин кардинал свергнут, что его заменил господин де Берюль, что Месье назначен главным наместником и, следовательно, посол может написать королю Филиппу Четвертому или графу-герцогу что война в Италии не состоится.

— Как война в Италии не состоится?

— Таковы подлинные слова ее величества.

— Да, я понимаю: эту армию оставят, как и первую, без жалованья, без припасов, без одежды. О, негодяи, негодяи! — вскричал король, сжав лоб руками. — Вы еще что-то хотите мне сказать?

— Нечто малозначительное, государь. Господин Барада явился сегодня утром ко мне в магазин, чтобы купить драгоценности.

— Какие драгоценности?

— Колье, браслет, булавки для волос.

— И на много?

— На триста пистолей.

— Зачем ему колье, браслет, булавки для волос?

— Вероятно, для какой-нибудь любовницы, государь.

— Как! — сказал король. — Только вчера вечером он говорил мне, что ненавидит женщин. Что-нибудь еще?

— Это все, государь.

— Подведем итоги. Королева и господин де Мирабель: если мое здоровье ухудшится, она примет меры, чтобы не быть захваченной врасплох. Королева-мать и господин де Мирабель: господин де Мирабель может написать его величеству Филиппу Четвертому, что, поскольку господин де Берюль занял место господина де Ришелье и мой брат назначен главным наместником, война в Италии не состоится. Наконец, господин Барада: господин Барада покупает колье, браслеты, булавки для волос на деньги, что я ему дал. Хорошо, господин Лопес. Я узнал от вас все, что хотел узнать. Продолжайте хорошо служить мне или хорошо служить господину кардиналу, что одно то же, и не упускайте ни слова из того, что говорится у вас.

— Ваше величество видит, что мне нет нужды это повторять.