Драгоценность Баса - Брэкетт Ли Дуглас. Страница 5

И вдруг стало темно.

В овраг спустилась тишина. Черная застывшая тишина: не было слышно даже дыхания. Сиран стоял, глядя в темное небо. Он даже не вздрогнул. Он был за пределами страха.

Темная тьма в стране вечного света! Где-то в безумном страхе завизжала женщина. И начался ад.

Сиран побежал. Он не думал, куда бежит — лишь бы уйти. Он продолжал крепко держать Маус. Тела сталкивались и орали в темноте. Сирана и Маус дважды сбивали с ног, но это не остановило их.

Наконец они выбрались на свободное пространство. Снова стал появляться свет, бледный и слабый вначале, а потом нормальный. Они оказались на краю оврага и спустились в него.

Через какое-то время Маус упала. Сиран тоже упал рядом. Они лежали, тяжело дыша, вздрагивая и трясясь, как охваченные паникой животные. Когда появился свет, Сиран слегка вскрикнул. Маус крепко прижалась к нему, как будто хотела раствориться в его теле. Ее била дрожь.

— Кири, — шептала она. — Кири, что это?

Сиран прижал ее голову к своему плечу и погладил.

— Не знаю, милочка. Но теперь все в порядке. Оно ушло.

Уйти-то ушло, но может вернуться. Ведь однажды уж так было. В следующий раз оно может остаться.

Тьма и внезапный холод.

В мозгу Сирана стали возникать старые легенды.

Если Бас Бессмертный существует и Камень Судьбы тоже, и этот Камень дает Басу власть над жизнью и смертью во всем мире… что тогда?

Может, Басу надоел мир, и он хочет уничтожить его?

Рациональное упрямство человека, говорящее, что такого нет, потому что никогда и не было раньше, помогло Сирану успокоиться. Но он не мог уверить себя, что мрака не было, поскольку его никогда не было и раньше.

Он тряхнул головой и стал поднимать Маус, когда его чуткие уши уловили звук. Бежали. Несколько человек.

Спрятаться здесь было негде. Сиран поставил Маус позади себя и ждал, пригнувшись.

Это был охотник, за ним отшельник, прихрамывающий, как большой кот, а позади — третий человек. Все они выглядели слегка спятившими и, похоже, не собирались останавливаться.

— Эй! — крикнул им Сиран.

Они одновременно замедлили ход, глядя на Сирана странно-пустынными глазами. Сиран рассердился, потому что сам-то он уж пришел в себя.

— Все уже прошло. Чего вы испугались… Все ушло. Он выругал их, больше от чувства, чем по справедливости. — Что там с Калдами? Что вообще произошло там?

Охотник провел своей громадной лапой по лицу и рыжей бороде:

— Там все спятили. Есть убитые и раненые. Некоторые убежали, как вы. Остальных захватили снова. Он дернул головой, — Они идут сюда. Охотятся за нами. Эти серые звери идут по запаху.

— Тогда нам надо бежать. — Сиран повернулся. Маус! Эй, Мауси! Встряхнись, милая. Теперь все в порядка.

Она вздрогнула и глубоко вздохнула. Отшельник уставился на них бледными безумными глазами.

— Это было предупреждение, — сказал он. — Знамение суда, где спасется только чистый, — он указал костлявым пальцем на Сирана. — Я говорил тебе, что зло не может победить демонов!

Это задело Маус. Ее черные глаза вновь стали осмысленными. Она шагнула к отшельнику.

— Не называй его злом — и меня тоже! Мы никогда и никому не сделали вреда, разве что брали немного еды и выпивки. А кроме того, кому бы, черт побери, об этом говорить!.. Ты так ловко управлялся с отмычкой, что, видать, у тебя было немало практики…

Маус остановилась перевести дух. Сиран взглянул в лицо отшельника, и у него свело живот. Он попытался остановить Маус, но та уже чувствовала себя лучше и вошла во вкус. Она пустилась в детальный анализ физических данных и похождений отшельника. У нее был живой и изобретательный ум.

В конце концов Сиран зажал ей рот рукой осторожно, чтобы не получилось хуже.

— Хорошее выступление, — сказал он, — но нам пора уходить отсюда. Закончишь позже.

Она начала было колотить его пятками по коленям, но тут же остановилась и вся напряглась под его руками. Она смотрела на отшельника. Сиран тоже взглянул. Его внутренности стали завязываться узлами и замерзать.

Отшельник спокойно сказал:

— Ты закончила? — Его бледные глаза не отрывались от нее; в его взгляде, в спокойном холодном голосе не было ничего человеческого. — Вы — зло. Вы — воры, и я это знаю, потому что сам был вором. Вы носите на себе грязь мира и не желаете очиститься… — Он двинулся к ним. Это был даже не шаг, а едва ли больше, чем наклон тела, но Сиран отступил. — Я убил человека. И отнял жизнь в грехе и злобе, а теперь я создал в себе мир и покой. А в вас нет мира. И не будет. А я убью снова, если понадобится, и без особых угрызений совести!

И он мог бы, это верно. Теперь в нем не было ничего смехотворного. Он констатировал факт, и в нем было устрашающее достоинство. Сиран хмуро уставился в землю.

— Черт побери, — сказал он, — мы извинимся. Отец, Маус быстра на язык и мы оба были напуганы. Она не имела в виду ничего плохого. Мы уважаем всякое человеческое сознание.

Холодное, тяжелое молчание. Затем третий человек закричал с подавленной яростью.

— Бежим! Вы хотите, чтобы нас взяли снова?

Это был угловатый, невысокий сильный человек с седеющими волосами. На нем была юбка из шкур. Его кожа была темной и грубой, карие глаза выглядывали из гнезд морщин.

Охотник повернулся и двинулся вниз по оврагу. Остальные молча пошли за ним.

Сиран задумался. Ко всем их бедам прибавлялся еще сумасшедший отшельник. Он чувствовал холод между лопатками, и это не проходило, даже когда он вспотел от напряжения.

Овраг, по-видимому, был основным путем Куда-то. Было множество признаков недавнего прохождения множества людей: в числе этих признаков были и трупы людей, отброшенных в сторону и оставленных так.

Узловатый человек — охотник по имени Рэм — осмотрел тела страшными каменными глазами.

— Пока меня не было дома, — сказал он, — серые бестии увели мою жену и старшего сына.

Он угрюмо отвернулся от трупов. Сиран порадовался, что тела не те.

Рэм и рыжий охотник взобрались на растрескавшиеся стены для обозрения. Маус сказала что-то насчет того, чтобы идти по Равнине, где их нельзя будет незаметно окружить. Охотники угрюмо посмотрели на нее.