Людовик XV и его эпоха - Дюма Александр. Страница 39

Кроме того, и на случай несчастья, граф Саксонский построил перед Калоннским мостом, по которому только и можно было переправиться через реку Эско, укрепление с двойным кронверком, в котором поставил 6000 человек свежего войска. Если бы опасность сделалась слишком очевидной, то король и дофин должны были бы удалиться, следовательно, через этот мост, под ретраншементами которого армия, как бы близко она ни была преследуема, могла совершенно соединиться.

Войска союзников были разделены на два корпуса, дабы разом можно было напасть на два пункта, заранее ими избранные. Молодой принц Валдекский с голландцами угрожал Антуану; англо-ганноверцы под предводительством герцога Кумберландского готовились овладеть Фонтенуаской дефилеей и образовали огромный полукруг около французской армии, упираясь левой стороной в Перонну, а правой — в Барри. Обе армии употребили день 10-го и ночь 11-го числа на то, чтобы устроить свои диспозиции.

Король провел весь день 10-го числа у маршала, который по личному приказанию короля оставался в постели. Маршал страдал водяной болезнью, дошедшей до третьей степени своего развития, но отказался от выцеживания воды, опасаясь, чтобы эта операция, приняв дурной оборот, не воспрепятствовала его присутствию при сражении. Однако так как он имел большую надежду на успех следующего дня, то был очень весел. Король, со своей стороны, был также в полной надежде и совершенно спокоен. Зашел разговор о сражениях, в которых французские короли участвовали лично. Тут король напомнил присутствовавшим, что со времени Пуатьеского сражения ни один король не участвовал в сражении вместе со своим сыном и что со времени Тайльбургской битвы, выигранной Людовиком IX, ни один из его потомков не одержал над англичанами решительной победы; теперь оба эти обстоятельства сошлись вместе.

Людовик XV уехал от маршала в одиннадцать часов вечера и вместе с дофином возвратился в свою квартиру. Оба они провели ночь в одной комнате. В четыре часа король встал и пошел сам разбудить графа д'Аржансона, своего военного министра, которого тотчас же послал к маршалу для получения от него последних приказаний. Д'Аржансон нашел маршала в плетеной ивовой повозке, в которой он мог улечься, как в постели, для того чтобы прежде времени и без пользы слишком не устал. Он намерен был сесть на лошадь только в самый момент действия. Маршал велел сказать королю, что он обо всем позаботился и что король может приехать. Король, переночевавший в Калонне, сел на лошадь и вместе с дофином переехал мост впереди Жюстис де Нотр-Дам-о-Буа, почти в трех четвертях лье от Калоннского моста и в пятидесяти шагах от французских авангардных войск.

В пять часов маршала уведомили, что неприятель начал движение.

Тогда он приказал везти себя на первую линию, которая была расположена следующим образом: 9 батальонов пехоты охраняли Антуан с левой стороны до самого Фонтенуаского оврага; другие 15 батальонов составляли левое крыло и простирались позади Баррийского леса до самого Говена; вся кавалерия занимала позади фронт, равный фронту пехоты, позади центра и левого крыла в две линии, а позади правого крыла — в одну линию; батальон партизан, которых называли грассенами , был поставлен в Баррийском лесу застрельщиками.

Маршал граф Саксонский подъехал к неприятелю на расстояние пушечного выстрела с целью осмотреть его позицию. Тут к нему подъехал маршал Ноайль, чтобы дать ему отчет в укреплении, которое он приказал построить ночью с целью соединить первый редут правого крыла с деревней Фонтенуа. Герцог Граммон, племянник маршала Ноайля, находился позади него на лошади. Маршал граф Саксонский выслушал рапорт, все одобрил и, видя, что дело скоро начнется, предложил маршалу Ноайлю возвратиться на свой пост. Тогда последний, обратившись к своему племяннику, сказал:

— Герцог, ваше место подле короля! Поезжайте и скажите его величеству, что я буду иметь сегодня счастье победить или умереть, служа ему.

Дядя и племянник поцеловались и простились. Вдруг раздался выстрел из пушки, и герцог Граммон, находившийся между маршалом Ноайлем и маршалом Саксонским, упал, будучи разорванным пополам первым ядром. Маршал Ноайль бросился было к нему на помощь, но это было уже бесполезно: смерть начала свою плачевную жатву. Маршал печально поник головой и пустил лошадь в галоп. В ту же минуту вся французская линия запылала и ответила общим залпом.

Вскоре после этой канонады вступили в бой грудь с грудью. Голландцы два раза бросались в атаку на Антуан и оба раза были отражены. При втором нападении почти целый эскадрон был истреблен перекрестными выстрелами батареи, помещенной за рекой Эско, и другой батареи, находившейся перед Антуаном, — из всего эскадрона осталось только 12 человек.

Что касается англичан, то, будучи три раза отбитыми от Фонтенуа, они три раза возвращались для нападения и опять строились для новой атаки.

Герцог Кумберландский заметил, что французы успехом обязаны были перекрестному огню своей артиллерии. Вследствие сего он приказал одному майору своего штаба, по имени Ингольсби, овладеть Баррийским лесом и взять оба редута. Последний наткнулся на батальон грассенов. Он думал, что имеет дело с целой бригадой, отступил и попросил у герцога подкрепления, но герцог велел арестовать его за это.

Выстрелы, послышавшиеся из леса, заставили графа Саксонского послать туда два батальона. Герцог Кумберландский, решив во что бы то ни стало овладеть оврагом, образовал пехотную колонну из 20 000 англо-ганноверцев, поставил 6 орудий во главе и в центре ее и двинул колонну вперед.

Французские и швейцарские гвардейцы, находясь под защитой оврага, думали, что имеют дело с батареей, поддерживаемой одним батальоном. Они решили взять ее, но, поднявшись на овраг, увидели перед собой целую армию. 60 гренадеров и 6 офицеров легли на месте. Гвардейцы возвратились в свои ряды, и неприятельская колонна явилась на высоте оврага.

Она медленно приближалась с оружием в руках, с горящими фитилями, но французские и швейцарские гвардейцы, которых не было и одного против десяти, ни на шаг не отступали.

Английские офицеры, во главе которых находились де Кемпбелл, д'Альбермаль, де Черчилль, сняв шляпы, поклонились. Граф де Шабанн, герцог Бирон, выступившие из рядов к ним навстречу, и все офицеры также им поклонились.

Тогда милорд Чарлз Гей, капитан английской гвардии, сделал четыре шага вперед и закричал:

— Господа французские гвардейцы, стреляйте!

При этих словах граф де Готерош, поручик гренадерского полка, сделал также четыре шага вперед и громким голосом отвечал:

— Господа, мы никогда не стреляем первыми. Стреляйте вы, если вам угодно.

— Сказав это, он надел на голову шляпу, которую до тех пор держал в руке.

В это время раздались выстрелы из шести орудий, и ружейная пальба началась подивизионно. 19 гвардейских офицеров и 380 солдат, полковник швейцарцев Куртан, его подполковник, 14 офицеров и 275 солдат пали убитыми и раненными при этом первом залпе. Господа де Клиссон, де Ланжей и де Пейр были в числе убитых.

Английская колонна пошла дальше беглым шагом.

Королевский полк прикрывал отступление гвардейцев, которые выстроились позади него, и потом сам соединился с ними под редутом, защищаемым полком короля.

Колонна подавалась все далее и далее тем же шагом, продолжая стрельбу на походе, и притом в таком порядке, что можно было видеть, как офицеры шпагами своими понижали ружья солдат для того, чтобы они стреляли именно на высоте человеческого роста.

Редут Баррийского леса и редут фонтенуаский продолжали громить продвигавшуюся вперед неприятельскую колонну, которая сокрушала все на своем пути. Французская армия начинала приходить в беспорядок. Маршал граф Саксонский забыл о своей болезни. Он велел подать себе лошадь и сел на нее. Так как он не имел силы носить латы, то надел на руку небольшой щит из войлока, который тотчас же бросил, ибо он показался ему слишком тяжелым, несмотря на действительную его легкость.