Шаг во тьму - Майклз Барбара. Страница 44

Воскресный обед всегда длился долго и проходил в официальной обстановке. И сегодня бабушка не отменила ни одного блюда, хотя за столом сидели только трое. Клиф вел себя наилучшим образом – флиртовал с бабушкой и галантно относился к Мег.

После обеда бабушка отправилась отдыхать – поспать, держа под рукой открытую Библию. Джордж обещал вернуться только вечером, и Мег знала, ей непременно придется снова участвовать в долгой дискуссии. А сейчас ей не хотелось говорить с Клифом о том же самом.

Мягкие зеленые газоны казались прохладными и спокойными в удлинившейся тени деревьев. Кусты роз сверкали на солнце как драгоценные камни: рубины и гранаты, кораллы и аметисты, а листья казались сделанными из нефрита. Мег прошла через калитку и вошла в заросший участок сада.

Она переоделась в джинсы, рубашку и кроссовки. Продираясь через сорняки, она порадовалась, что руки и ноги закрыты тканью: колючки цеплялись за рукава, мешая идти. Она вспотела, пока добралась до коттеджа.

Покинутый и заброшенный, он все же оставался привлекательным. Под крышей шел ряд маленьких слуховых окон, на углу возвышалась круглая башня, а крыша формой напоминала чепец колдуньи. С одной стороны шикарным полукругом располагалась веранда. Одна из ставен держалась на гвозде, остальные окна и двери были забиты досками. Переросший кустарник превратился в стену.

Одну колонну обвивала дикая роза, украшая дерево багровыми цветами. Посчитав ее символом возрождения, Мег почему-то разрыдалась.

Она стояла и вытирала лицо рукавом, когда кто-то сунул ей в руку носовой платок.

– Вытри нос. Обещаю, что не скажу Мэри, как ты ходишь без носового платка, – сказал Клиф.

Слова шуточные, а голос его звучал серьезно. Мег уткнулась ему в плечо и дала волю слезам. Успокоившись, она пошла за Клифом на веранду. Они сели рядышком на ступеньках.

– Это я должен плакать у тебя на плече. Ты здесь не жила. Она была мне матерью.

– Он был моим отцом, а она тебе не мать, а мачеха.

– Если мать та, которая любит и заботится, то она была моей матерью.

– Прости меня, Клиф. Я не знала, что ты ее любил. Почему мы не говорили об этом раньше?

– Я хотел поговорить с тобой об этом, как только ты приехала. Этот разговор опоздал. Когда мы были детьми, мы были слишком обижены, растеряны от утраты и слишком малы, чтобы понять.

– Я до сих пор не понимаю. Я знаю, то было время сексуальной свободы: к черту старые моральные принципы! Но это был не просто случай двойной неверности. Твоя мать была к тому же моей родной тетей, сестрой моей матери. Мой отец был учеником Дэна и его зятем. Называй меня старомодной пуританкой, но то, что они совершили, – зло. Этому нет прощения. Это отвратительное предательство, вызывающее лишь презрение. – Эхо разнесло ее голос. Она зажала рот рукой: – О, я и не знала, что я так зла. Все эти годы меня мучили не горе и утрата, а злоба. Я злилась на отца.

Клиф обнял ее.

– Естественно. Неужели ты этого не понимала?

– До меня медленно доходит.

– Ты не обращалась за помощью?

– К психиатру? Однажды я попыталась. Мне пришлось действовать тайком от Дэна: он бы возмутился, если бы я предложила отнести трудовые деньги психиатру. Он презирал и психиатров, и слабаков, которые обращаются к ним. Но мне не помогло. Видно, я обратилась к плохому специалисту. После сеанса я чувствовала себя еще хуже, ощущала вину. У меня возобновились приступы паники. Я часами плакала после визитов к психиатру… Однажды я сказала, что о нем думаю, и выскочила из кабинета. Наверное, надо было поискать другого… Но мне трудно было экономить: Дэн следил за моими расходами. Теперь я понимаю, что я просто не хотела смотреть в глаза фактам. Мне ничего не говорили ни Дэн, ни бабушка, ни дядя Джордж. Я сама узнала, когда стала читать старые газеты, хотя там было мало информации. У Дэна связи с прессой.

– Что ты узнала?

– Что папа и тетя Джойс умерли. Это было ужасно само по себе, но, как и все дети, я сразу почувствовала: что-то не так. А моя мать, Клиф, она так быстро опустилась. Как мне сказали, она отправилась на отдых и не вернулась назад. Я знала, что это вранье: она отдыхала дома. Она все время лежала в кровати, за ней постоянно ухаживали. Я могла отнести и эту смерть на совесть моего отца. Он убил и ее.

Клиф молчал. Его близость успокаивала.

– А ты?

– Я был на два года старше тебя. Но я тоже не знал о супружеской неверности, как и ты. Я тоже понял: что-то неправильно, так как отец всегда уходил из комнаты, когда я задавал вопросы.

– Бедный дядя Джордж! Но он оказался сильнее, чем моя мать.

– Я думаю, он продолжал жить, потому что все от него зависели. Ему пришлось многим заниматься.

– Я знаю. Клиф, ты думаешь, он будет возражать, если я отремонтирую коттедж и буду здесь жить?

– Значит, ты решила остаться в Селдоне?

– Да. По крайней мере, попробую. Но мне нужна независимость. Я могу найти квартиру или дом в городе, но…

– Я не знаю, Мег. Может, все будет хорошо. А может, случится трагедия. Призраки могут не пожелать уйти отсюда.

– Ты умеешь вдохновлять девушек. Я не хочу об этом слушать.

– Черт, а что ты ожидала от меня? Я не доктор Фрейд. Если хочешь иметь гарантию – купи холодильник.

– Придется. И все другое оборудование для кухни. Интересно, как выглядит дом внутри? – Она посмотрела на забитые окна.

– Не проси меня размять мускулы и отодрать эти доски. Я не одет для этого. Я поговорю с отцом. Будет вежливо, если сначала мы спросим его мнение.

– Конечно. Я сама спрошу его вечером.

Клиф встал и подал ей руку.

– Готова вернуться домой?

– Да. – Мег помедлила: ей захотелось сорвать несколько багровых роз. Но жесткая ветка не поддавалась, шипы кололись. Мег посмотрела на ладонь и на большом пальце увидела каплю крови, яркую, как маленький рубин.

Глава 13

Когда Мег принимала душ, она обнаружила на теле новые ссадины и царапины. Нос еще оставался красным, веки распухли, волосы в беспорядке. Выглядела она не лучшим образом, но она успокоилась. Разговор с Клифом оказал на нее терапевтический эффект.

Она улыбнулась своему отражению в зеркале, вспомнив слова Клифа, когда она поблагодарила его за разговор:

– Не благодари меня, просто сделай мне одолжение. Не выходи замуж за Дэрена. Он хороший, положительный и в разговоре употребляет только клише.

С виду их взаимоотношения не изменились, но Клиф – единственный человек, в ком она нашла силу и сострадание, чего не нашла в других.

Она закрутила волосы в пучок и закрепила его шпильками. Ей нужно постричься: густые волосы плохо слушаются. Один локон выбился и лег на плечо. Черное на белом, эбеновое дерево на слоновой кости. Интересно, сможет ли она теперь смотреть на свои волосы и не вспоминать те локоны под стеклом в перстне? Ей никогда не нравились такие украшения. Мотив человека, пославшего перстень, не понятен, но уж точно, что сделал он это не из добрых побуждений.

Воскресный чай тоже давняя традиция. Чаепитие проходило вместо ужина. На столе всегда было столько еды, что можно было бы накормить маленькую армию, – холодная ветчина, различные салаты, горячий хлеб. Мег спустилась с лестницы и вздрогнула, увидев в гостиной дядю.

– Это твоя идея долгого отсутствия? – Он быстро подошел к ней и взял за плечи. – Клиф рассказал мне, что случилось вчера ночью. С тобой все в порядке? Дэрену следовало бы отвести тебя в больницу. Странно, что он такой невнимательный. Мне не надо было уезжать, у меня было какое-то предчувствие…

– Дядя Джордж, пожалуйста! – Мег освободилась от его рук. Она ценила его заботу, но его хватка была болезненной.

– Что бы ты сделал, если бы был здесь? Это несчастный случай, ничего страшного не случилось.

Появление остальных членов семьи прервало их разговор. Бабушка надела элегантное платье: воланы бледно-кораллового цвета и кружева. Джордж сделал ей комплимент. Она радостно заметила: