Охотник на водоплавающую дичь - Дюма Александр. Страница 22

— Да я и не жалею о Лизе, боцман Энен, — отвечал молодой человек с натянутой улыбкой, опровергавшей его слова. — Но она навсегда отбила у меня охоту жениться, так что теперь, — прибавил он, указывая на свое охотничье ружье, сохнувшее возле большого камина, — вот моя жена и, клянусь, другой у меня не будет.

— Полно! Полно! — воскликнул Энен. — Если ты в первый раз отправляешься в дальнее плавание и в первый раз находишь бухту со скверным дном, это еще не значит, что следует вообще отказаться от поисков якорной стоянки. Ну, вот и похлебка, отведаем ее, а после ты мне скажешь, может ли женщина, которая так готовит бобы и фасоль, осчастливить мужчину в браке.

Все сели за стол.

Энен так проголодался, что за всю трапезу не произнес ни слова, разве что призывая гостя черпать из котла столь же часто, как он сам, — ну а Ален Монпле, надо сказать, следовал этому совету, не заставляя себя слишком долго упрашивать.

После того как бобовый суп с салом был съеден, Луизон поставила на стол водку, сидр и два стакана.

Дети заспорили, кто принесет трубку, которую попросил отец, и старый моряк, сев у очага, продолжил беседу, прерванную ужином.

— Ну что, мой мальчик, — спросил он, — у тебя сняли все снасти и срубили мачты, как на блокшиве?

— Да, боцман, у меня ничего не осталось.

— Ничего-ничего?

— Совсем ничего!

— Что касается имени того, кто посадил тебя на мель, я знаю и не уважаю его. Это Косолапый, не так ли?

— О Боже, он самый!

— Ну а теперь назови-ка мне — я должен это знать, а зачем, скажу позже — назови-ка мне имя этого никудышного пса-адвоката, которому ты поручил обделывать свои дела?

— Это Ришар.

— Ах, да, адвокат из Исиньи. Так вот, ты уверен, что эта канцелярская крыса не выдала тебя со связанными по-английски руками и ногами этому мерзавцу?

— Этого не может быть, Ришар насмерть разругался с Косолапым, который в свое время обманул его.

— Гм! — проворчал, как полярный медведь, Энен. — Неужели ты думаешь, что волки когда-нибудь ссорятся, если они чуют добычу? Слушай, как-то раз, бороздя Индийский океан, мы повстречали джонку из Кантона, отбивавшуюся от двух малайских судов. Мы бросаемся на пиратов, те отступают, мы гонимся за ними и налетаем на подводный камень. И вот, пока мы работали помпами и дубасили ласкаров, что же ты думаешь произошло? Китайская джонка в свою очередь напала на нас!

— Но позвольте мне тоже спросить, боцман Жак, почему вы задаете мне все эти вопросы?

— Ты думаешь, просто из любопытства?

— О! Вовсе нет.

— Ну что ж, я тебе отвечу: дело в том, что твое дело обсуждают в Мези, сплетничают о нем направо и налево; правда, люди говорят об этом шепотом, так как боятся проклятого Косолапого, которому все что-то должны — кто больше, кто меньше. Но, поверь, парень, все только об этом и судачат.

— А что говорят люди?

— Черт возьми! Люди говорят, что те двое сговорились, как мошенники на ярмарке, как малайцы и китайцы, чтобы обобрать тебя до нитки. Говорят, что ты занял далеко не все деньги, которые они требовали через суд; что не были вывешены объявления о продаже и не соблюдены все прочие формальности, необходимые для конфискации и продажи имущества. А я, — прибавил Энен, понизив голос, — я не то, что подозреваю, а уверен: за этим что-то кроется.

— Неужели?

— Слушай, это так же верно, как то, что мы сейчас заодно. Я уверен, что твой адвокат и Косолапый не так уж сильно сердятся друг на друга, как ты говоришь; я уверен, что Ланго снабжает Ришара деньгами, а Косолапый не станет давать деньги просто так, это не в его правилах. Я ручаюсь, что они состряпали какое-то дельце, а отдуваться пришлось тебе.

— Объясните яснее.

— Ладно! Ведь ты меня слушаешь, не так ли?

— Я весь внимание.

X. ДЕЛЬНЫЙ СОВЕТ

— Позавчера вечером, возвращаясь из Сен-Ло, где я получил пенсию за полгода, — продолжал Энен, — неподалеку от Убо я заметил на дороге двух мужчин. Было десять часов вечера. Я сделал несколько лишних галсов в городских кабаках, и у меня были при себе деньги, что заставляет даже храбрецов соблюдать осторожность; поэтому, прежде чем продолжить путь, я решил выяснить, кто эти люди. И вот, я прячусь в канаве, спускаю флаг, убираю верхние паруса и жду… Двое мужчин проходят мимо в десяти шагах от меня. И тут я слышу, как тот, что помоложе, говорит другому:

«Чего вам бояться, ведь он сидит тихо, как краб под камнем?»

«Он сидит тихо, он сидит тихо, — проворчал тот, что постарше, — но все равно было бы лучше сжечь документы».

«Не стоит, не стоит, — отозвался первый, — пока они целы, вы в моей власти».

«Ну да, — отвечал старик, — зато и вы у меня в руках, пока я храню свои бумаги».

«Тем лучше, учитель, — сказал первый со смешком, — теперь мы уверены, что не угодим на каторгу порознь — вы без меня, а я без вас».

В эту минуту гуляющие поравнялись с двумя яблонями, на которые падал свет луны, и я увидел, что это мой Ланго и ваш Ришар.

— Ну и ну! — воскликнул Ален. — А вы не обознались?

— Не обознался ли я? — вскричал боцман Жак. — Ну и ну! Ты бы еще спросил, сумею ли я отличить акулу от палтуса. Разве эти бандиты похожи на прочих людей: Ришар с его желтой гривой да косым глазом и Косолапый, волочащий ногу? Это были они, тем более что адвокат держал под мышкой мешок с деньгами, казавшийся чертовски тяжелым, — я еще подумал, когда они прошли и можно было двигаться дальше, что дьявол платит за его услуги получше правительства.

— О! — воскликнул Ален. — Теперь, когда я стал нищим и узнал, что значит нужда, я готов заявить, что был бы сегодня гораздо счастливее, если бы обрел хотя бы малую долю тех денег, что так глупо были мною растрачены.

— Что ж, хочешь знать мое мнение? Я думаю, что не так уж невозможно вернуть твоему трехмачтовому судну немного рангоута.

— Ну, конечно, — сказал молодой охотник, кусая губы, — только бы узнать точно, о чем сговорились Ришар и Ланго. Но как же это выяснить?

— Ты прав, это трудно, так как и тот и другой — продувные бестии, и они наверняка так завязали узел, что раскрутить его сможет разве что черт. Но, знаешь ли, если ты честный человек, то Провидение должно быть на твоей стороне.

— Провидение, — произнес Ален недоверчивым тоном, — ах, если бы я рассчитывал только на него…

— Стоп! — отрезал старый моряк. — Не будем плохо отзываться о промысле Божьем.

— Вот как! — воскликнул молодой человек. — Стало быть, вы верите в Провидение?

— Да!

Ален покачал головой.

— Это тебя удивляет, — продолжал боцман Энен. — Эх, парень, пойми одну вещь: если судьба бросала человека во нее четыре стороны света, где он мотался между небом и водой, не зная ни высоты одного, ни глубины другой, то он понимает, что все эти никудышные писаки, уверяющие, что мы нужны Богу так же, как киту свайка, это сущее стадо ослов и нехристей; если дважды или трижды ты был готов отдать концы и в нужную минуту чья-то рука всегда вытягивала тебя из бездны, то у тебя не остается сомнений, что Провидение не дремлет, то есть оно никогда не выпускает из рук штурвала большого корабля, именуемого миром. И вот тебе доказательство…

— Какое?

— Итак, не далее как сегодня вечером Господь Бог поставил на твоем пути бедняжку, у которой нет на свете ничего, кроме глаз, которые льют слезы чаще, чем полагается. Ты оказал ей огромную услугу, Ален, и, сдается мне, она отблагодарит тебя за это.

— Жанна Мари?

— Да, Жанна Мари. Эта женщина должна соображать, что за стряпня готовится на камбузе ее дядюшки. Надо будет незаметно забросить лот в эти воды, чтобы прощупать дно.

— Вы думаете, она мне что-нибудь скажет?..

— Все может быть! А пока, послушай меня, не подавай никаких признаков жизни и держи язык за зубами, но раскрой пошире глаза.

— Говорят, Косолапый жестоко избивает бедную Жанну Мари, — сказал Ален.

— Ах он злодей, шелудивый пес! Хотел бы я оказаться там, когда он колотит бедняжку. Я бы живо добрался до подводной части его корпуса и линьком отделал бы ему хребет.