Исчезнувшая луна - Брэкетт Ли Дуглас. Страница 3

— Стража лунных тайн — тебе это о чем-нибудь говорит? — спросил он.

— Это древнейший культ Венеры, и его служители — одни из самых влиятельных людей на этой безлунной планете, — произнес Хит, ни к кому особо не обращаясь. — Лунный Огонь — символ их божества.

Женщина невесело рассмеялась:

— Хотя они никогда не видели его!

— Вся Венера знает о тебе, Дэвид Хит, — продолжал незнакомец. — Слово бежит далеко. Жрецы тоже знают. Дети Луны. У них особый к тебе интерес.

Хит молча ждал.

— Ты подлежишь каре богов. Но месть не настигла тебя до сих пор. Возможно, потому, что ты землянин и боги Венеры — не твои боги. Как бы то ни было, Дети Луны устали ждать. Чем дольше ты живешь, тем больше у людей искушение совершить святотатство, тем меньше веры в неотвратимость божественной кары. — Тон его граничил с сарказмом. — Итак, — закончил он, — Дети Луны проследят, чтобы ты умер.

Хит улыбнулся:

— Я вижу, жрецы делятся с тобой своими секретами?

Человек повернул голову и коротко бросил:

— Алор!

Женщина встала перед Хитом и спустила с плеч тунику.

— Вот, — сказала она с яростью, — смотри!

Злилась она не на Хита, а на то, что скрывалось между ее белыми грудями: клеймо-татуировку — перечеркнутый круг, символ Луны. Хит глубоко вздохнул.

— Храмовая прислужница, — усмехнулся он и снова взглянул ей в лицо.

Женские глаза смотрели на него, серебряно-холодные, спокойные.

— Мы проданы с колыбели, — сказала она. — У нас нет выбора. А наши родители страшно гордятся тем, что их дочери выбраны для храма. — Горечь, и гордость, и тлеющая ярость рабыни звучали в ее словах. — Брока сказал правду.

Хит насторожился. Он оглядел их поочередно, ничего не говоря, и сердце его забилось, гулко и быстро ударяясь о ребра.

— Они убьют тебя, — продолжала Алор. — И смерть твоя будет нелегкой. Я знаю. Я слышала, как люди кричали много ночей подряд, а их грех был меньше твоего.

С трудом шевеля непослушными губами, Хит произнес:

— Беглянка из храмовых садов и метатель копий. Их грех тоже велик. Вряд ли они прошли половину Венеры только для того, чтобы предупредить меня об опасности. Я думаю, они лгут. Я думаю, жрецы идут и за ними.

— Мы все трое вне закона, — подтвердил Брока. — Но Алор и я можем убежать. А вот тебя они выследят, где бы ты ни был. Есть, правда, одно надежное место…

— Где же оно? — спросил Хит.

— В Лунном Огне.

После долгого молчания Хит издал хриплый, скрежещущий звук, который должен был изображать смех.

— Уходите, — велел он. — Убирайтесь. — Он поднялся, дрожа от слабости и злости. — Оба вы врете. Я единственный оставшийся в живых из тех, кто видел Лунный Огонь, и вы хотите заставить меня отвести вас туда. Вы верите в легенды. Вы думаете, что Лунный Огонь превратит вас в богов. Все вы, как последние идиоты, сходите с ума по власти и славе. Все вы воображаете, будто Лунный Огонь осуществит ваши мечты. Ну так послушайте меня: не даст он вам ничего, кроме страданий и смерти. — Он заговорил громче: — Уходите, лгите кому-нибудь другому. Напугайте Стражей Верхних морей. Подкупите самих богов, чтобы они доставили вас туда. Но убирайтесь отсюда!

Венерианин медленно встал. Каюта была мала для него, балки палубы уперлись ему в плечи. Он отшвырнул в сторону маленького дракона, схватил Хита обеими руками и сказал:

— Я доберусь до Лунного Огня, и ты отведешь меня туда.

Хит ударил его в лицо. Брока на мгновение опешил, а Хит прошипел:

— Ты пока еще не бог.

Венерианин оскалился. Кулаки его крепко сжались.

— Брока! — крикнула женщина и, шагнув ближе, вцепилась ему в запястье. — Не убивай его, дурак!

Брока тяжело выдохнул сквозь сжатые зубы. Пальцы его медленно разжались.

Лицо Хита налилось кровью. Он упал бы, если бы ясенщина не подхватила его. Она снова обернулась к Броке:

— Ударь его, но не сильно.

Брока замахнулся и аккуратно ударил Хита по челюсти.

Прошло не менее двух долгих венерианских часов, прежде чем Хит пришел в себя. Процесс этот, как всегда, происходил медленно — постепенный переход от состояния туманной неопределенности к резкому осознанию всего, что случилось. Ему показалось, что голову его надвое разрубили топором.

С какой стати он вообще проснулся? Наркотика хватило бы на несколько часов беспробудного сна. Небо за дверью каюты посерело: ночь превращалась в утро. Хит лежал, размышляя, не болен ли он, и вдруг понял, что именно его разбудило.

«Этна» была на ходу.

Злость нахлынула на него с такой силой, что он даже не смог выругаться. Кое-как Хит поднялся на ноги и пересек каюту. Он сразу почувствовал, что «Этна» идет не так, как надо, что утренний ветер силен, а судно рыскает по сторонам. Он пинком распахнул дверь и вышел на палубу.

Сорванный ветром большой треугольный парус из шелка золотого паука, чуть видимый в синем воздухе, бился о реи.

Почувствовав прилив сил, Хит бросился к нему в страхе за судно.

Брока пытался удержать равновесие на ходящей ходуном палубе.

Пенная борозда в кильватере, белая на черной воде, извивалась, будто змея.

Женщина Алор стояла у поручней, глядя на низкий берег, оставшийся далеко позади.

Брока промолчал, когда Хит отпихнул его в сторону и взялся за кормовое весло. Алор внимательно следила за ними, но ничего не говорила.

«Этна» была маленьким судном с облегченной оснасткой, которым мог запросто управлять один человек. Хит установил парус, и через несколько минут судно легко и изящно двигалось по волнам, а кильватерная линия вытянулась словно по струнке.

После этого Хит повернулся к Броке и Алор и набросился на них с такой яростью, что тигрица, защищающая детеныша, показалась бы в сравнении с ним домашней кошкой.

Брока даже бровью не повел, а стоял и смотрел на берег и светлеющее небо.

Когда Хит выдохся, женщина сказала:

— Мы должны были отплыть. Может быть, мы уже опоздали. А ты не хотел нам помочь.

Хит махнул рукой и замолчал. Запас его ругательств иссяк. Он повернул штурвал.

Брока одним прыжком оказался возле и поднял руку. Внезапно Алор закричала:

— Погоди!

Что-то в ее голосе заставило мужчин оглянуться. Она стояла у поручней лицом к ветру, трепавшему ее волосы; короткая туника облепила бедра. Рука ее была вытянута в указующем жесте.

Наступал рассвет. На секунду Хит потерял всякое чувство времени. Палуба, чуть покачивающаяся под его ногами, низкий туман, заря над морем Утренних Опалов, та, что дала морю его название. Казалось, никогда не было Лунного Огня, не было ни прошлого, ни будущего, только Дэвид Хит и его корабль, и свет над поверхностью воды.

Свет струился медленно, просеиваясь как дождь из драгоценных камней сквозь многомильное жемчужно-серое облако. Холодный и медлительный поначалу, он становился теплее, набирал силу, превращая туманный воздух в капли розового огня, сиявшего так низко над водой, что казалось, будто маленькое суденышко плывет через опаловое пламя, бескрайнее как сама Вселенная.

Море меняло оттенки от черного до синего, перечерченного молочно-белыми полосами. Маленькие драконы поднимались из своих неопрятных гнезд, разбросанных по поверхности воды, сверкая пурпуром, охрой и киноварью, а водоросли шевелились в смутной радости бытия, протягивая к свету свои побеги.

В это короткое мгновение Дэвид Хит был совершенно счастлив.

Затем он увидел, как Брока выхватил из-под гакаборта лук, и понял, что незваные гости перенесли все свои пожитки на борт еще тогда, когда он сидел у Кар луны.

Это был большой лук горных варваров. Брока наложил на него стрелу с костяным наконечником и с такой силой натянул тетиву, что лук выгнулся, словно это был тонкий прутик.

Между тем к «Этне» приближалось изящное, как жемчужина, плывущее сквозь мягко горящую завесу тумана легкое судно. Оно было еще сравнительно далеко, но ветер подгонял его весьма быстро, и судно неслось, как настигающий в атаке дракон.