Предводитель волков. Вампир (сборник) - Дюма Александр. Страница 21

Тибо счел, что наступил удачный момент для объяснения. Когда он увидел мельничиху плачущей, у него появилась ошибочная мысль, что она делает это лишь ради того, чтобы ее утешили. При этом башмачник подумал, что, не пойди он на некоторые уловки, цели ему не добиться.

– Конечно же, я понимаю, как вы несчастны! – ответил он. – Более того, я разделяю ваше горе. Вы ведь не станете сомневаться в чувствах, которые я испытываю к своему двоюродному брату? Но нужно смириться, и, не умаляя достоинств Ландри, я говорю: «Красавица мельничиха, ищите того, кто стоил бы его».

– Кто стоил бы его! – воскликнула вдова. – Но такого нет. Где найти милого и разумного парня, подобного Ландри? У него было свежее, румяное лицо, так умилявшее меня, и в то же время он был так спокоен, так аккуратен. Он трудился день и ночь, и одного моего взгляда было достаточно, чтобы он отдал за меня жизнь. Нет, нет, господин Тибо, говорю вам совершенно искренне, от чистого сердца: воспоминания о нем не дадут мне выбрать кого-то другого! Я прекрасно вижу, что мне надлежит смириться и куковать всю жизнь вдовой.

– Пуф! – выдохнул Тибо. – Ландри был так молод…

– О! – сказала вдова. – Это вовсе не недостаток.

– Кто знает, сохранил бы он и впредь свои достойные качества… Поверьте мне, госпожа Поле, не отчаивайтесь и ищите, как я уже сказал, другого, кто заставит вас позабыть Ландри. Вам нужен вовсе не ребенок, как он, а зрелый мужчина, который обладает всем тем, что вам так дорого в моем брате, но будет достаточно основателен, чтобы вы не опасались, что в один прекрасный день иллюзии развеются и вы окажетесь связаны с развратником и грубияном. – Мельничиха покачала головой, а Тибо продолжал: – В конечном итоге, вам нужен человек, который внушал бы доверие и сделал мельницу еще более прибыльной. Какого черта! Скажите только слово, и вам не придется долго искать счастливчика, красавица мельничиха, – и он будет даже лучшего того, который был до сих пор.

– Да где я встречу такого чудесного человека? – спросила мельничиха, поднимаясь и оглядывая башмачника так, словно собиралась бросить ему вызов.

Он же, не обратив внимания на тон, которым вдова произнесла последние слова, счел, что это блестящий случай, и решил воспользоваться им, чтобы рассказать о своих намерениях.

– Так вот, – начал он, – говоря, что вам не нужно далеко ходить, чтобы встретить подходящего мужчину, признaюсь, я имел в виду себя – человека, который был бы весьма счастлив и горд стать вашим супругом. Ах! – продолжал он, хотя взгляд мельничихи становился все более грозным. – Ах! Можете не сомневаться, что я никогда не стал бы перечить вам. Я кроток как агнец, и у меня одно желание – нравиться вам, один закон – повиноваться вам. Что же до вашего состояния, то я располагаю некоторыми способами приумножить его, но об этом позже.

Тибо не удалось договорить.

– Что?! – вскричала мельничиха, придя в еще бoльшую ярость оттого, что ей так долго пришлось сдерживаться. – Вот оно что! Вы, которого я считала своим другом, вы осмеливаетесь говорить о том, чтобы занять место Ландри в моем сердце! Вы стремитесь убить во мне верность вашему же двоюродному брату! Вон отсюда, мерзавец! Вон отсюда! Ибо если я рассвирепею и приду в негодование, то позову четверых мужчин и прикажу бросить вас на мельничное колесо!

Тибо хотел ответить. Но у него, который обычно не лез за словом в карман, сейчас не нашлось ни единого словечка оправдания. Кроме того, мельничиха не оставила ему ни секунды времени. Ей под руку попался красивый новый кувшин, который она схватила за ручку и запустила в голову Тибо. К счастью, башмачник отклонился влево и кувшин, не попав в него, угодил в камин и разбился.

Тогда вдова схватила табуретку и швырнула ее с той же силой.

На этот раз Тибо уклонился вправо, а табуретка попала в окно и разбила три или четыре стекла.

На шум посыпавшихся осколков сбежались парни и девушки, работавшие на мельнице, и увидели, как их хозяйка швыряет в Тибо бутылки, горшок для воды, солонки, тарелки – короче говоря, все, что ей подворачивается под руку.

К счастью Тибо, красавица Поле была в такой ярости, что не могла говорить, иначе бы она прокричала: «Убейте его! Перережьте ему горло! Это негодяй! Это мерзавец!»

Видя, что на помощь мельничихе прибыло подкрепление, Тибо решил улизнуть и бросился к двери, которую вербовщики, уводя Ландри, оставили открытой.

Но в тот момент, когда он переступал порог, почтенный боров, которого мы видели отдыхавшим на солнышке, потревоженный в своей легкой дремоте этим ужасным шумом и гамом, подумал, что все это из-за него, и, торопясь спрятаться в хлеву, бросился прямо под ноги Тибо.

Тибо потерял равновесие, упал в грязь и скатился в навозную кучу.

– Иди к дьяволу, проклятое животное! – воскликнул башмачник, сильно ударившись при падении, но еще более рассерженный из-за того, что выпачкал в грязи новую одежду.

Не успел Тибо высказать пожелание, как боровом внезапно овладело такое буйство, что он начал как угорелый метаться по двору, разбивая, круша, ломая, переворачивая вверх дном все, что попадалось на пути.

Прибежавшие с мельницы парни и девушки с фермы подумали, что причина криков хозяйки – буйство борова, и пустились за ним вдогонку.

Но напрасно они пытались обуздать животное.

Боров сбивал парней и девушек с ног, как прежде сбил Тибо, пока наконец не пробил ограду, отделявшую мельницу от шлюза, сделав это так легко, будто она была бумажной, и устремился под колесо…

Он исчез, словно канул в пропасть.

В это время мельничиха обрела дар речи.

– Хватайте Тибо! – закричала она, ибо услышала проклятие, адресованное башмачником борову, и была поражена, насколько быстро это желание исполнилось. – Держите Тибо! Убейте его! Он чародей! Он колдун! Он оборотень!

Последнее слово, которым она наградила Тибо, считалось в наших лесах самым оскорбительным для человека, ужаснее его быть не могло.

Тибо чувствовал, что совесть его нечиста, и воспользовался первым моментом замешательства, которое вызвала в умах людей брань мельничихи.

Он прошел мимо девушек и парней, пока они искали кто вилы, кто лопату, вышел за ворота мельницы и с легкостью, которая лишь подтверждала подозрения красавицы мельничихи, стал бегом подниматься на гору, которая всегда считалась неприступной – уж по крайней мере в том месте, которое выбрал для подъема Тибо.

– Ну же! – кричала мельничиха. – Ну же, так вы позволите ему уйти! Вы не догоните его! Не схватите его! Не убьете его!

Но они лишь качали головами и говорили:

– Эх, госпожа! Что мы можем поделать против оборотня?

Глава 9

Вожак волков

Убегая от угроз мельничихи и ее людей, Тибо инстинктивно направился к опушке леса.

Первое, о чем он подумал, – при появлении врага сразу же скрыться в лесу, где в такое время никто не рискнул бы его преследовать из опасения попасть в засаду.

Впрочем, наделенному дьявольской силой Тибо нечего было бояться врагов, какими бы они ни были. Ему стоило всего лишь отправить их туда, куда он спровадил борова красавицы мельничихи.

И он был совершенно уверен, что избавится от них.

Но время от времени при воспоминании о Маркотте сердце башмачника тревожно сжималось, и он говорил себе, что каким бы решительным он ни был, посылать людей к дьяволу, как посылают свиней, не следует.

Думая о своей ужасной власти и постоянно оглядываясь назад, чтобы посмотреть, не следует ли ею воспользоваться, с наступлением темноты Тибо достиг окраин Писселе.

Была та мрачная, грозовая осенняя ночь, когда ветер срывает с деревьев желтеющие листья и, гуляя по лесу, жалобно воет и заунывно стонет. Скорбные возгласы ветра время от времени прерывались криками сов, напоминающими перекличку заблудившихся путников.

Все эти звуки были знакомы Тибо и не тревожили его.

К тому же, добравшись до опушки леса, он вырезал из каштана палку длиной в четыре фута и, поскольку некогда недурно владел искусством обращения с нею, не боялся нападения даже четырех человек.