Сальватор. Том 2 - Дюма Александр. Страница 36

– Браво! Браво! – вскричали присутствовавшие, очарованные прекрасными манерами Сальватора.

– Садитесь на место хозяина, – пригласил его нотариус. – Позвольте мне наполнить ваш бокал и предложить тост за его здоровье.

Сальватор подал бокал.

– Это более чем справедливо, – сказал он. – Пусть Господь наградит его по заслугам!

Он поднес бокал к губам и пригубил вино.

В это мгновение Бразил протяжно взвыл.

– Ого! Что это с вашей собакой? – спросил нотариус.

– Ничего. Так он обыкновенно одобряет тост, – сообщил Сальватор.

– Отлично! – похвалил врач. – Вот пес, получивший прекрасное воспитание. Правда, речь у него получилась невеселая.

– Сударь! – проговорил Сальватор. – Вы знаете, что бывают необъяснимые наукой случаи, когда некоторые животные предчувствуют несчастье. Может быть, нашему другу господину Жерару как раз угрожает такое несчастье?

– Да, так говорят, – подтвердил врач. – Но мы-то не верим в этот вздор.

– А вот моя бабушка… – начал было цветовод.

– Ваша бабка была просто дура, друг мой! – отрезал врач.

– Прошу прощения, – продолжал нотариус, обращаясь к Сальватору, – но вы, кажется, говорили об опасности, которая может угрожать господину Жерару.

– Опасность? – переспросил землемер. – Какая же опасность может угрожать честнейшему человеку на земле, никогда не сворачивавшему с прямого пути?

– Горячему патриоту! – прибавил судебный исполнитель.

– Верному другу! – поддакнул врач.

– Всегда готовому на самоотречение! – вскричал нотариус.

– Вы же знаете, господа, что таких-то и подстерегает несчастье: лучшие погибают первыми! Несчастье – как библейский лев, qucerens quern devoret 11, нападает главным образом на праведников, таких, как Иов, к примеру.

– Тогда какого черта делает ваша собака? – спросил цветовод, заглядывая под стол. – Она лопает траву!

– Не обращайте внимания, – отозвался Сальватор. – Мы говорили о господине Жераре и остановились на том, что…

– …что страна, давшая жизнь такому человеку, – подхватил нотариус, – может гордиться своим героем.

– Он снизит налоги, – подсказал врач.

– Поднимет цены на зерно, – прибавил земледелец.

– Снизит цены на хлеб, – вставил садовод.

– Уничтожит национальный кредит, – заявил судебный исполнитель.

– Проведет реформу в Школе медицины! – воскликнул врач.

– Введет во Франции новый кадастр, – заверил землемер.

– Ох! – воскликнул нотариус, прерывая этот восторженный хор. – Ваш пес засыпал мне землей все панталоны.

– Возможно! – согласился Сальватор. – Впрочем, давайте не будем обращать на него внимания.

– Напротив, господа! – возразил врач, заглянув под стол. – Эта собака странно выглядит: язык вывалился, глаза налились кровью, шерсть встала дыбом.

– Вполне может быть, – произнес Сальватор. – Но если ей не мешать, она не тронет. Это пес-мономан, – со смехом прибавил Сальватор.

– Должен вам заметить, – с умным видом проговорил врач, – что слово «мономан» происходит от «monos» и «mania», то есть «одна мысль» и, стало быть, может применяться лишь к человеку, поскольку только человек наделен способностью мыслить, а собака живет лишь инстинктами, очень развитыми, спору нет, но они не могут идти ни в какое сравнение с существом высшего порядка – человеком.

– В таком случае, – возразил Сальватор, – объявляйте это как хотите, инстинктом или способностью мыслить, но Бразил сейчас занят только одним.

– Чем?

– У него было двое молодых хозяев, которых он очень любил: мальчик и девочка. Мальчика убили, девочка исчезла. До сих пор пес так хорошо искал, что нашел девочку.

– Живую?

– Да, живую и здоровую. А мальчика убили и закопали, бедный Бразил надеется найти место, где был спрятан труп, и ищет его повсюду.

– Qucere et mvenies 12, – сказал нотариус, радуясь возможности блеснуть своими познаниями в латинском ярыке.

– Простите, – вмешался врач, – но вы тут нам целый роман сочинили, сударь.

– Я рассказал вам подлинную историю, – поправил Сальватор, – и не самую веселую.

– Мы сейчас за десертом; как говаривал усопший господин Эгрефей, большой гастроном, это как раз подходящее время для историй. И если вы хотите рассказать нам свою историю, сударь, мы внимательно вас слушаем.

– Я с удовольствием это сделаю, – сказал Сальватор.

– Она обещает быть интересной, – прибавил врач.

– Я тоже так думаю, – кивнул Сальватор.

– Тсс, тсс! – послышалось со всех сторон.

На мгновение воцарилась тишина, и вдруг Бразил так жалобно взвыл, что присутствовавшие вздрогнули, а садовод, думавший, очевидно, иначе, нежели врач, не удержался и вскочил, пробормотав:

– Дьявол, а не пес!

– Да сядьте вы! – потянув его за полу фрака и заставив занять прежнее место, приказал геометр.

Садовод заворчал в ответ, но все-таки сел.

– Историю! – стали просить гости. – Рассказывайте свою историю!

– Господа! – начал Сальватор. – Я назову свою драму, так как это скорее драма, а не история: «Жиро, Честный Человек».

– Глядите-ка! – заметил судебный человек. – Почти господин Жерар, честный человек.

– Да, разница в самом деле всего в двух буквах. Но я бы прибавил к этому названию: «Или Внешность Обманчива».

– Прекрасное название! – похвалил нотариус. – На вашем месте я бы отнес эту драму господину Гильберу де Пиксерекуру.

– Не могу, сударь. Я посвящаю ее господину королевскому прокурору.

– Господа, господа! – вмешался врач. – Позвольте вам заметить, что вы мешаете рассказчику.

– Не волнуйтесь, я начинаю, – успокоил его Сальватор.

– Тише! – шикнул геометр.

Стало слышно, как Бразил с остервенением скребет землю и шумно сопит.

Сальватор начал.

Наши читатели уже знают драму, которую он рассказал, употребляя вымышленные имена.

Благодаря своей необычайной проницательности и отлично развитому инстинкту Бразила Сальватор сумел в результате своих поисков восстановить все событие, как умелый архитектор по нескольким обломкам восстанавливает памятник древности или как Кювье по нескольким костям восстанавливал допотопное чудовище.

Словом, мы не станем повторять рассказ Сальватора, так как читатель не узнает ничего нового.

Когда Сальватор рассказал о преступлении Жиро и объяснил, какой хитростью убийца и грабитель добился не только всеобщего уважения, но и завоевал любовь сограждан, среди слушателей прошел ропот возмущения, а Бразил глухо зарычал, словно тоже осуждал негодяя.

Подробно описав лицемерие преступника, рассказчик поведал о том, как трус не только позволил осудить невиновного, хотя ему самому было достаточно лишь изменить имя и скрыться, оплакивая свое первое преступление; вместо этого негодяй совершил еще более тяжкий, может быть, грех. Волнение слушателей достигло предела, гнев сменился отчаянием, каждый призывал проклятия на голову преступника.

– Но вы же сказали, – вскричал нотариус, – что завтра казнят невиновного!

– Да, именно завтра! – подтвердил Сальватор.

– Как же до завтрашнего дня найти доказательство, – вставил врач, – которое откроет глаза правосудию?

– Велика доброта Всевышнего! – молвил Сальватор. Он опустил голову и заглянул под стол, наблюдая за работой Бразила.

Почувствовав на себе взгляд хозяина, пес на минуту оторвался от своего занятия и ткнулся мокрым носом ему в ладонь, а потом сейчас же снова стал рыть землю.

– Доброта Всевышнего, доброта Всевышнего! – проворчал доктор со свойственным врачам сомнением. – Все-таки хорошее доказательство было бы надежнее.

– Несомненно, – согласился Сальватор. – Надеюсь, такое доказательство, однажды уже выскользнувшее у меня из рук, мы непременно сейчас обнаружим.

– У вас было доказательство? – в один голос вскричали гости.

– Да, – ответил Сальватор.

– И вы его упустили?