Семейство Борджа (сборник) - Дюма Александр. Страница 58

В это время с холмов Глазго стали спускаться остатки резерва армии Мерри; они мчались во весь опор, спеша вступить в бой, но целью этого маневра могла быть как попытка прийти на помощь побежденным, так и стремление завершить разгром противника. Однако вскорости все сомнения рассеялись: резерв принялся преследовать отступающих, что привело к еще большему смятению в их рядах. Итак, армия королевы потерпела поражение. И тут из оврага выскочили несколько всадников и, нахлестывая коней, помчались к холму, где стояла королева. Дуглас понял, что это враги.

– Спасайтесь, ваше величество! – воскликнул он. – Бегите, не теряя ни секунды, потому что за этими следуют другие. Скачите к дороге, а я задержу их тут. А вы, – обратился он к телохранителям, – умрите все до единого, но не позвольте пленить вашу государыню.

– Джордж! Джордж! – кричала королева, не трогаясь с места. Но Джордж уже мчался со всей стремительностью, на какую был способен его конь, и с быстротой молнии доскакал до теснины, опередив врагов. Там он остановился, опустил копье и приготовился сразиться с пятью неприятелями.

Королева не желала уезжать; словно окаменев, она стояла, не сводя глаз со схватки, разыгравшейся не более чем в пятистах шагах от нее. Вдруг, внимательней присмотревшись к врагам, она увидела на щите одного из них герб Дугласов – пылающее сердце. Поникнув головой, она горестно простонала:

– Дуглас против Дугласа! Брат против брата! Только этого последнего удара мне недоставало.

– Ваше величество! – кричали ей телохранители. – Нельзя терять ни секунды! Молодой владетель Дуглас не сможет долго продержаться против пятерых. Бежим! Бежим!

Двое из них схватили королевскую лошадь под уздцы и пустились галопом, и в этот момент Джордж, поразивший двоих врагов и ранивший третьего, рухнул наземь: острие копья вошло ему в сердце. Увидев, что он упал, королева испустила душераздирающий вопль и, словно после его смерти ничто больше ее здесь не удерживало, хлестнула Розабеллу плетью; кони у всего отряда были превосходные, и вскоре они были далеко от поля сражения.

Королева проскакала без отдыха шестьдесят миль, не переставая лить слезы и вздыхать; миновав графства Ренфру и Эр, она достигла Дандреннанского аббатства и, уверенная, что, по крайней мере, в ближайшее время опасность ей не грозит, приказала сделать привал. У ворот монастыря ее почтительно встретил настоятель.

– Отец мой, я несу вам горе и гибель, – обратилась к нему королева, соскочив с лошади.

– С радостью принимаю их, – ответил настоятель, – ибо они сопряжены с исполнением моего долга.

Королева передала узду Розабеллы одному из телохранителей и, опираясь на Мэри Сейтон, ни на минуту не покидавшую ее, и на присоединившегося к ней по дороге лорда Херриса, вошла в монастырь.

Лорд Херрис не стал скрывать от Марии Стюарт, в каком она оказалась положении: сражение проиграно, и рухнули, по крайней мере, сейчас, все надежды вернуть себе шотландский трон. Теперь у королевы только три возможности: бежать либо во Францию, либо в Испанию, либо в Англию; по совету лорда Херриса, что, впрочем, совпадало и с ее желанием, она выбрала Англию и в ту же ночь написала Елизавете послание в прозе и стихах:

К письму был приложен следующий сонет:

Получив это послание, Елизавета возликовала; уже восемь лет она со все возрастающей ненавистью следила за Марией Стюарт, как следит волчица за ланью, и вот наконец лань решилась искать убежища в логове волчицы; Елизавета никогда не смела надеяться на такое; она тотчас отослала камберлендскому шерифу приказ сообщить Марии Стюарт, что королева Англии готова принять ее. Утром на берегу моря протрубил рог: к королеве Марии Стюарт прибыл посланец Елизаветы.

Приближенные умоляют беглянку не слишком доверяться своей сопернице в могуществе, славе и красоте, но свергнутая королева полна веры в ту, кого зовет возлюбленной сестрой; она надеется, что при дворе Елизаветы обретет свободу, не будет знать забот и займет место, достойное ее сана и перенесенных ею невзгод; невзирая на все доводы, она упорно стоит на своем. И в наши дни мы видели, как подобное же затмение постигло другого царственного беглеца, который, подобно Марии Стюарт, был жестоко наказан за свою доверчивость: смертоносный климат острова Св. Елены стал для него [73] тем же, чем для шотландской королевы эшафот в Фотерингейском замке.

И Мария Стюарт пустилась в путь со своей крошечной свитой. На берегу залива Солуэй ее встречал английский пограничник; то был дворянин по фамилии Лотер, и принял он королеву с величайшим почтением, однако объявил, что может позволить сопровождать ее только трем женщинам; Мэри Сейтон тотчас же заявила о своей привилегии следовать за королевой. Мария Стюарт сжала ей руку и сказала:

– Душенька, ты уже достаточно со мной настрадалась. Может, стоит уступить черед другой?

Но Мэри вцепилась ей в руку и, не в силах промолвить ни слова, замотала головой в знак того, что ничто в мире не сможет разлучить ее с королевой.

Все спутники королевы вновь принялись уговаривать ее отказаться от своего гибельного решения, а поскольку она уже стояла на сходнях, ведущих в лодку, настоятель Дандреннанской обители, оказавший ей столь опасное и столь трогательное гостеприимство, зашел по колена в воду и попытался удержать ее, но все было тщетно: королева стояла на своем. К ней подошел Лотер и сказал:

– Ваше величество, еще раз примите мои сожаления, что я не могу предоставить сердечный прием в Англии всем, кто желал бы вас сопровождать, но наша государыня дала совершенно ясные указания, и наш долг исполнять их. Дозволено ли мне будет заметить вашему величеству, что прилив благоприятствует плаванию?

– Ясные указания? – вскричал настоятель. – Вы слышали, ваше величество? Опомнитесь! Вы погибнете, если покинете этот берег! Назад, ваше величество, пока еще есть время! Заклинаю вас небом, вернитесь! Ко мне, господа рыцари, ко мне! – закричал он лорду Херрису и другим дворянам, сопутствовавшим Марии Стюарт. – Не дайте вашей королеве оставить вас! И хотя вам придется бороться и с ней, и с англичанами, удержите ее, господа! Во имя неба, удержите ее!

– Что означает это буйство, отец мой? – возмутился пограничник. – Я прибыл сюда по особой просьбе вашей королевы, она вольна вернуться к вам, и прибегать для этого к силе вовсе нет нужды. – И, обратившись к королеве, он спросил: – Ваше величество, по собственной ли непринужденной воле вы соглашаетесь следовать со мною в Англию? Умоляю вас ответить, ибо из соображений чести мне важно, чтобы все слышали, что вы без принуждения следуете за мной.