Марсианский гладиатор - Брэкетт Ли Дуглас. Страница 3
Сухой, порывистый ветер поднимал из-под ног облака пыли. Перед ними лежал Валкис. Масса темных камней громоздилась на берегу, холодном в этом странном свете двух лун. Поднявшись на гребень, Винтерс увидел разрушенные башни дворца.
Они шли мимо черной спокойной воды по мостовой, изношенной сандалиями бесчисленных поколений. Даже в этот поздний час город не спал. Желтый свет факелов пробивал темноту ночи. Откуда-то доносилась странная музыка. На улицах, в подворотнях, на узких кровлях домов кишела жизнь.
Гибкие, худощавые мужчины, изящные женщины, глаза которых метали искры, молча следили за чужаками. И над всем этим Винтерс слышал характерный шум городов Нижнего Канала - бормотанье и звон колокольчиков, которые носили женщины, вплетая их в свои длинные темные волосы, подвешивая к ушам и щиколоткам.
Колдовским был этот город и очень зловредным, но не уставшим. Винтерс чувствовал горячую, мощную пульсацию его жизни. Ему стало страшно. Его городская одежда и белые туники его спутников бросались в глаза в этом месте, где были только голые груди, короткие блестящие юбки и пояса, украшенный драгоценными камнями.
Но никто не обращал на них внимания. Они вошли в большой дом. Кор Хал закрыл за ними дверь кованой бронзы, и Винтерс почувствовал глубокое облегчение. Он повернулся к Кор Халу.
- Скоро? - спросил он, пытаясь скрыть дрожь в руках.
- Все готово. Холк, проводи его.
Кеши поклонился, и Винтерс пошел за ним.
Место совершенно не походило на зал Шанга в Кахоре. Между этими стенами из тесаного камня мужчины и женщины жили, любили и умирали насильственной смертью. В трещинах между плитами высыхали кровь и слезы, скапливавшиеся веками. Занавеси и мебель уже в силу свой древности стоили целое состояние. Их красота не увядала, хоть время ее и подпортило. В другом конце коридора находилась бронзовая дверь с узким отверстием, забранным решеткой.
Холк остановился.
- Раздевайтесь.
Винтерс заколебался. У него был револьвер, и он не хотел с ним расставаться.
- А почему здесь? Я хотел бы сохранить свою одежду.
- Раздевайтесь здесь, - повторил Холк. - Таково правило.
Винтерс повиновался.
Раздевшись догола, он вошел в узкую камеру. Здесь не было обитого мягким стола, только несколько звериных шкур было брошено прямо на голый пол. На противоположной стороне, на стене, вырисовывалось темное отверстие с решеткой.
Бронзовая дверь закрылась за ним, и он услышал, как звякнул тяжелый засов. Было абсолютно темно. Теперь-то он испугался по-настоящему. Но было уже поздно. Настала минута, когда все стало слишком поздно.
Собственно, эта минута настала, когда исчезла Джил Леланд.
Он лег на шкуры. Над ним в своде потолка что-то отсвечивало. Потом это "что-то" стало более блестящим. Скоро он увидел, что это призма, довольно большая и вырезанная из целого кристалла огненного цвета.
Через решетку послышался голос Кор Хала:
- Землялин!
- Да!
- Эта призма - одна из драгоценностей Шанга. Их резали мудрецы Каэр Ду полмиллиона лет назад. Они унесли секрет этой материи и умение резать грани с собой. Осталось только три таких драгоценности.
Искры, которые были больше энергий, чем светом, потрескивали на стенах камеры. Красные, оранжевые, зеленовато-голубые. Крохотные вспышки огня Шанга, сжигающие сердце.
Винетсу было страшно.
- А радиация? - спросил он. - Лучи, проходящие через призму, той же породы, что и в Кахоре?
- Да. Тайна их проекции тоже исчезла вместе с Каэр Ду. Наверное, они использовали космические лучи. Мы пользуемся для призмы обыкновенным кварцевым и можем давать довольно слабую радиацию для тех целей, которые преследуем в своих Коммерческих Городах.
- Кто это "мы", Кор Хал?
Кор Хал рассмеялся тихим и порочным смехом.
- Землянин, мы - Марс!
Танцующий огонь, беспрерывно растущий, сверкал на его теле, проникал в артерии и мозг. Так не было в солярии с его прекрасными деревьями. Там это было наслаждением чем-то бурным, тревожащим, странным и возбуждающим. А здесь…
Его тело стало корчиться, изгибаться, извиваться в судорогах. Ему казалось, что он не вынесет этой чудесной, чудесной боли.
Голос Кор Хала зазвучал с бесконечно далекого, рокового расстояния:
- Мудрецы Каэр Ду были не так уж мудры. Они нашли секрет Шанга и убежали туда, спасаясь от войн и от скуки и снова прошли путь эволюции. А знаешь, что с ними случилось, землянин? Они погибли! В одно поколение Каэр Ду исчезли с поверхности Марса.
Становилось трудно отвечать, трудно думать.
- Какая важность? - хрипло сказал Винтерс. - Пока жили, они были счастливы.
- А ты счастлив, землянин?
- Да, - задыхаясь, ответил он. - Да!
Он едва выговаривал слова. Крутясь на своей меховой подстилке, охваченный таким великолепным, таким извращенным ощущением, о котором и не мечтал, Барк Винтере был счастлив. Огонь Шанга грел его как колдовское солнце, в котором утонули все его неприятности и печали, осталась только радость.
Кор Хал снова рассмеялся.
Затем Винтерс уже не был уверен ни в чем. В мозгу мутилось, наплывали периоды тьмы. Приходя в себя, он испытывал только ощущение необычности. Но у него сохранилось воспоминание по крайней мере об одной части этого странного пути.
В момент прояснения, в течение одной или двух минут ему казалось, что один камень отошел, открыв кварцитовый экран. В этом экране показалось лицо, смотревшее на него, в то время как он лежал голый в этом чудесном пламени.
Лицо женщины, высокородной марсианки, с узкими, но крепкими костями, длинными ресницами и красным ртом, который, если его целовать, был как экзотический фрукт и сладкий, и горький. Глаза ее были золотые, как огонь, такие же жгучие, такие же гордые и презрительные.
В стене, должно быть, был микрофон, потому что она говорила и он слышал ее голос, полный сладкой и жесткой магии. Она называла его по имени. Он не мог подняться, но ему удалось подползти к ней, и в его колеблющемся мозгу она была частью той внезапной силы, которая играла им. Разрушение и очарование, такое же неопределимое, как смерть. На его земной взгляд, она была не так привлекательна, как Джил, но в ней чувствовалась сила. Его красный рот искушал его, линия ее голых плеч сводила его с ума.
- Ты силен, - сказала она. - Ты будешь жить до конца. И это хорошо, Барк Винтерс.
Он попытался что-то сказать, но тщетно. Она улыбнулась.
- Ты бросил мне вызов, землянин. Я знаю. Ты бросил вызов Шанга. Ты храбр, а я люблю храбрых мужчин. И ты безумен, я люблю безумных, потому что игра с ними возбуждает. Я с нетерпением жду, землянин, когда ты подойдешь к концу своих поисков!
Он опять попытался заговорить, но не смог. Затем на него упали ночь и молчание. Он унес с собой во тьму отзвук ее презрительного смеха.
Больше он не думал о себе, как о капитане Винтерсе, а только как о человеке, носящем имя Барк. Камни, на которых он лежал, были жесткими и холодными. Было темно, как в колодце, но его глаза и уши были настороже. По звуку дыхания он сделал вывод, что находится в закрытом помещении, и это ему не понравилось. Из его горла вырвался приглушенный стон. Волосы на затылке ощетинились. Он попытался вспомнить, как попал сюда. Что-то произошло, что-то, имеющее отношение к огню, но он не знал, что именно и почему.
Оставалась только одна мысль: он что-то искал. Что-то было потеряно, и он хотел его найти. Отсутствие этого причиняло ему боль, но он не мог вспомнить, что искал. Однако он так сильно нуждался в этом неведомом, что шел через все препятствия, за исключением смерти.
Он встал и принялся изучать свою тюрьму. И почти немедленно обнаружил отверстие. Осторожно ощупав его, он понял, что это проход. Ничего не было видно, но воздух был насыщен странными запахами. Инстинкт говорил ему, что это ловушка. Он нерешительно присел на корточки. Руки его сжимались и разжимались: он хотел бы иметь оружие, но тут не было никакого оружия. Чуть погодя он бесшумно вошел в проход.