Цезарь (др. перевод) - Дюма Александр. Страница 68

— Солдаты! — сказал он. — Вы жалуетесь, что война затянулась. Если она и затянулась, то не по моей вине, — это вина наших врагов, убегающих от нас. Еще в Галлии под моим командованием вам удалось разбогатеть. В один прекрасный день нужно было решить: начинать или не начинать нам эту войну. И вы, все до единого, высказались за войну. Теперь же она вам надоела и вы думаете покинуть меня! Если так, то я перестаю относиться к вам с пониманием и снисхождением. Я стану жестоким. Не хотите Цезаря, будете иметь Петрея! В девятом легионе спровоцировали этот бунт, так пусть в этом легионе будет казнен каждый десятый!

Как только Цезарь закончил, солдаты разразились жалобами и мольбами. Преторы в свою очередь попадали на колени и воздели руки, умоляя Цезаря.

Он задумчиво слушал их какое-то время.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Выбирайте сами сто двадцать человек. Я не знаю виновных, вам лучше их знать.

Выставили вперед сто двадцать человек.

Цезарь приказал им выстроиться в ряд, затем подозвал претора.

— Считай по десять, и пусть каждый десятый выйдет на два шага вперед, — распорядился он.

Двенадцать человек шагнули из строя.

— Этих двенадцать казнить, — приказал Цезарь.

Один из них обратился к императору:

— Я готов умереть, но я невиновен! — сказал он.

— Невиновен? — спросил Цезарь.

— Спросите у моих товарищей.

— Правда, что он невиновен? — спросил Цезарь.

— Правда, — ответили те хором.

— Тогда как ты оказался среди тех, кто должен умереть?

— На меня указал один из моих врагов, центурион.

— И кто же этот враг?

Приговоренный назвал имя.

— Это правда? — спросил Цезарь.

— Правда! — ответили в один голос одиннадцать осужденных.

— Тогда ступай обратно в строй, и пусть умрет вместо тебя тот, кто донес на тебя, — сказал Цезарь.

Что и было исполнено.

Снисходительный к врагам, которых он хотел переманить на свою сторону, Цезарь посчитал, что ему следует быть жестким со своими. Двенадцать бунтарей были казнены.

Вернувшись в Рим, он получил от Сената титул диктатора и вступил в свои права.

Первая его забота была о том, чтобы вернуть на родину всех изгнанников. Таким образом вернулись в Рим все, кто был сослан еще со времен Суллы. Дети умерших в изгнании получили права на наследство своих родителей.

Затем Цезарь очутился лицом к лицу с самым грозным чудовищем, сопутствующим всем войнам, — аннулированием долгов. Путем некоторого снижения учетного процента он облегчил положение должников.

А что касается диктатуры, то он был в этой должности всего одиннадцать дней, а затем, объявив себя консулом вместе с Сервилием Исаврийским, который, по его мнению, дал ему хороший совет, обратил свое внимание на восток.

LX

Совет, который дал ему Сервилий, сводился к следующему: Цезарь должен немедленно выступить против Помпея.

Тесть Пизон, напротив, стал убеждать Цезаря послать к Помпею депутацию для переговоров о перемирии. Для человека, не верившего в свой гений, этот совет был вполне благоразумен.

Время, которое Цезарь использовал, чтобы победить войска Помпея в Испании, подчинить Марсель, подавить бунт, мимоходом успокоить Рим, установив подобие финансового порядка, — все это время Помпей употребил на то, чтобы собрать огромную армию.

«К нему пришли и Катон, и Цицерон. Даже Марк Брут, отца которого он так жестоко убил — мы уже упоминали об этом событии, говоря о гражданских войнах Суллы, — даже Марк Брут, пренебрегая личной ненавистью ради спасения отечества, пришел к Помпею.

Странная слепота, свойственная вполне разумным людям, — они отождествляли Помпея с родиной, а это доказывает, что в одном государстве всегда имеются две родины: родина простого народа и родина аристократов.

Посмотрим теперь, какими силами располагал Помпей. У него был целый год на подготовку к войне. Он имел огромный флот, собранный, что называется, с миру по нитке: из Корфу [357], Афин, Понта, — Вифинии, Сирии, Киликии, Финикии и из Египта — всего около пятисот боевых кораблей, не говоря уже о бесчисленных легких и сторожевых суденышках.

Помпею подчинялись девять римских легионов: пять перебрались вместе с ним из Италии в Диррахию; один, старый, легион — из Сирии, по численности он практически состоял из двух легионов; второй пришел из Кавдия [358] и Македонии и был сформирован из ветеранов, проживавших в Греции; и наконец, последние два были собраны и отправлены из Азии Лентулом — в них набирали воинов из Фессалоники, Беотии [359], Ахайи и Эпира.

Ожидалось прибытие еще двух легионов, которые Сципион должен был привести из Сирии, а также двух-трех тысяч лучников и двух когорт пращников по шестьсот человек в каждой.

Было у Помпея четырнадцать тысяч всадников, семь тысяч из них — цвет римской молодежи, юноши, отмеченные знатностью происхождения, отвагой и богатством. Другие семь тысяч предоставили союзники. Еще пятьсот прибыло из Кападокии под командованием Ариобарзана; пятьсот — из Фракии под командованием Сафала, сына царя Котия; шестьсот — из Галатии под командованием старика Дейотара, того самого, который строил город, когда его повстречал Красс; затем еще триста всадников под командованием Кастора, сына Дониласа; двести — из Македонии под командованием Росциполиса; пятьсот галлов и германцев, оставленных Габинием в качестве личной гвардии Птолемею Авлету, привел их сын Помпея — Помпей младший, он же привел еще восемьсот человек, которых нанял на свои деньги и деньги своего отца; двести воинов прибыли из Каммагены от Антиоха, большую их часть составляли лучники на лошадях; и наконец, были еще солдаты, просто волонтеры или купленные в других странах рабы, в основном, из Фракии, Фессалоники и Македонии.

В деньгах, слава Богу, нужды не было. Помпей владел всеми сундуками республиканцев и казной восточных сатрапов. Восток был вотчиной победителя Митридата. Цари и целые народы находились в услужении у Помпея.

Греция сделала для него последнее усилие. Она очень опасалась Цезаря и его армии варваров, куда больше, чем галлов, чьи предки штурмовали храм в Дельфах [360].

Провианта было более чем достаточно: зерновые из Азии, Египта, Фессалоники, Кандии и Кирен [361].

Хозяйничал Помпей и на море, у него был огромный флот, поделенный на шесть эскадр. Молодой Помпей командовал египетской эскадрой, Лелий и Тирасий — азиатской, Кассий — сирийской, Марцелл и Помпоний — родосской, Либон и Октавий — иллирийской и ахайской. Бибул, недееспособный, но отважный Бибул, зять Катона, был назначен главнокомандующим.

Правда, вся эта армия, составленная из разношерстных частей, нуждалась в порядке и дисциплине, но мы уже знаем, что для достижения этих целей времени у Помпея было предостаточно — целый год.

Весь этот год он усердно проводил учения с войсками, лично занимался с солдатами разными упражнениями, словно ему было двадцать пять лет, — а ведь к тому времени ему исполнилось уже пятьдесят восемь.

Для них, бесспорно, было воодушевлявшим примером видеть своего полководца преклонных лет проделывающим сложные упражнения и преодолевающим большие расстояния пешком в полном боевом снаряжении. Затем он прыгал в седло, вытаскивал меч и фехтовал, а потом, с легкостью вложив его в ножны, метал дротик, да так, что лишь немногие из молодых солдат могли превзойти его в меткости и силе удара, хотя они, конечно же, из кожи вон лезли, стараясь не отставать от Помпея.

Притом, заметьте, все это происходило на глазах четырех или пяти восточных царей и самых видных и влиятельных людей Запада: Катона, Цицерона, Марка Брута, а также престарелого Тидия Секста, который, несмотря на возраст и хромоту, покинул Рим, чтобы, по его собственным словам, присоединиться к Помпею.