Вариант единорога - Желязны Роджер Джозеф. Страница 46

И когда этот прекрасный клинок, лишивший меня жизни, медленно покидающей тело, обратился против Глойма, я бросил взгляд на его владельца, на белизну его красивого лица, его суровую улыбку. 

 Стальная Леди

Смачно выругавшись, Кора взмахнул мечом и поразил свою противницу. Его выпуклые грудные доспехи скрывали достоинства, которых под ними не было.

В следующий миг на него напали справа и слева. Начав свою боевую песню, он отразил атаку слева, нанес удар направо, снова парировал слева, поразил врага, отбил выпад справа и нанес ответный удар. Обе воительницы упали.

— Отлично сработано, сестра! — прокричала Эдвина, стареющая амазонка, вооруженная боевым топором и сражавшаяся в десяти футах от него.

Высокая похвала, полученная от ветерана!

Улыбаясь, Кора готовился к новому поединку и вспоминал времена, когда он был Кораком, поваром,— несколько месяцев назад. Тогда у него была мечта, теперь она осуществилась.

Он хотел стать великим воином, крушить врага на поле боя, чтобы его имя прославляли в песнях. Как долго он тренировался с мечом!.. Пока не понял, что нужно еще учиться ходить и говорить — и тщательно бриться каждый день,— если надеешься когда-нибудь реализовать свою мечту. Так он и поступил. И вот Корак исчез, а через несколько недель появилась Кора. Родилась легенда. Прошло всего три или четыре месяца с начала кампании, а он уже был не только принят как равная среди равных, но и получил известность — теперь его называли Кора, Стальная Леди.

Однако о нем прослышал враг, и теперь все стремились отсечь ему голову и покрыть себя славой.

Испарина выступила у него на лбу, когда в атаку пошли пять воительниц одновременно. С первой он покончил сразу, сделав неожиданный выпад. Остальные — они поняли, что следует соблюдать осторожность, — теперь наступали не столь стремительно, надеясь измотать его. К тому моменту, когда он разобрался со второй, заболели руки. Его боевая песнь смолкла, когда он заколол третью противницу, но получил глубокую рану на бедре. Он пошатнулся.

— Мужайся, сестра! — закричала Эдвина, прорубаясь к нему на помощь.

Он с трудом отражал удары ближайшего противника, когда Эдвина скрестила свой меч с четвертым врагом.

Наконец он опустился на одно колено, зная, что не сможет отразить следующий выпад.

В самый последний момент сверкнул топор, и голова его последней противницы покатилась в ту сторону, куда отступали ее сестры.

— Отдыхай! — приказала Эдвина, заняв оборонительную позицию рядом с ним.— Они бегут! Победа за нами!

Он лежал на холодной земле, зажимая рану на бедре и наблюдая за расстроенными рядами врага. Ему очень хотелось не потерять сознание.

— Хорошо...— промолвил он.

Еще никогда Кора не был так близок к смерти.

Через некоторое время Эдвина помогла ему подняться на ноги.

— Ты прекрасно сражалась, Стальная Леди,— сказала она.— Обопрись на меня. Я помогу тебе добраться до лагеря.

В палатке Эдвины с него сняли доспехи и промыли рану.

— Все заживет, не оставив даже следа,— пообещала Эдвина.— Очень скоро ты будешь как новенькая.

Однако рана оказалась большой. Эдвина отодвинула в сторону набедренную повязку, чтобы обработать ее как следует. И вскрикнула.

— Да,— сказал он.— Теперь ты знаешь мою тайну. У меня была единственная возможность прославиться — показать всем, что я могу сражаться не хуже или даже лучше, чем женщина.

— Должна признать, что тебе это удалось,— нехотя кивнула Эдвина.— Я помню, как ты ловко орудовал мечом в Олорате, Танквее и Порде. Ты мужчина необычный. Я уважаю тебя за то, что ты сделал.

— Значит, ты поможешь сохранить мне мою тайну? — спросил он,— Разрешишь завершить эту кампанию? Чтобы я показал, на что способен мужчина.

Эдвина изучающе посмотрела на него, погладила по заду и улыбнулась.

— Что-нибудь придумаем! — заявила она.

 Девушка и чудовище

Великое волнение завладело умами, ибо вновь пришла пора решать. Старейшины проголосовали за жертвоприношение, несмотря на протесты самого старшего, Риллика.

— Нам нельзя сдаваться! — твердил он.

Но ему не ответили, и молодую девственницу отвели в пещеру дымов и накормили сонными листьями.

— Так не должно быть,— упорствовал Риллик.— Это неправильно.

— Так было всегда,— возражали ему, бросая озабоченные взгляды туда, где солнце лило утренний свет.

А по густому лесу уже приближался бог.

— Нам пора уходить.

— Но почему не остаться хоть раз? Не посмотреть, что будет делать бог-чудовище?

— Довольно богохульствований! Идем!

— С каждым годом нас все меньше,— втолковывал, плетясь следом, Риллик,— Однажды нам просто некого будет приносить в жертву.

— Тогда мы умрем,— ответили остальные.

— Так зачем же откладывать? — взвыл он.— Давайте примем бой сейчас, пока у нас есть еще силы!

Но они качали головами с возрастающей век от века безропотностью. Все чтили возраст Риллика, однако не разделяли его мнения. Лишь последний взгляд, украдкой, бросили они назад на закованного в латы бога, со смертоносным копьем восседающего на коне в золоченой сбруе. Там, где рождались дымы, забила хвостом юная девушка, закатывая дикие глаза под прекрасные бровные пластины. Она почувствовала божественное присутствие и издала протяжный рев.

Подойдя к лесу, Риллик остановился, поднял чешуйчатую лапу, пытаясь сформулировать мысль, и наконец заговорил:

— Мне кажется,— сказал он,— что в памяти моей живут иные времена, когда все было по-другому.

 Но не пророк

Старый человек сошел с горы, неся ящик под мышкой, и зашагал по тропинке, ведущей к морю. Остановившись, он оперся на посох и стал наблюдать за группой молодых людей, которые были заняты тем, что поджигали дом своего соседа.

— Скажи мне, человек,— спросил старик, обращаясь к одному из молодых людей,— почему вы поджигаете этот дом? Судя по доносящимся до меня крикам и лаю, там находятся ваш сосед, его жена и дети, а также собака.

— Как же нам не поджигать этот дом? — ответил человек.— Наш сосед — чужеземец, он пришел из мест, что расположены по другую сторону пустыни. И он выглядит иначе, чем мы. И его жена красивее наших жен и говорит не совсем так, как у нас принято. И его собака не похожа на наших и лает по-ненашенски. И их дети способней наших оболтусов и говорят немного иначе, чем следует говорить.

— Понимаю,— сказал старик и продолжил путь.

На перекрестке дорог он подошел к нищему. Костыль его висел высоко на дереве. Старик ударил посохом несколько раз по стволу, и костыль упал на землю. Тогда старик возвратил его нищему и спросил:

— Скажи мне, брат, как твой костыль оказался на дереве?

— Ребятня забросила его туда,— ответил нищий и протянул руку за милостыней.

— Зачем же они сделали это?

— Им было скучно. Они изводили родителей вопросом: «Чем нам заняться?» Тогда один из старших сказал: «Идите и поиграйте с нищим на перекрестке».

— Такие игры бывают довольно злыми,— заметил старик.

— Ваша правда,— ответил нищий,— но, к счастью, некоторые из парней, что постарше, поймали проходившую мимо девушку и ушли в поле, чтобы позабавиться с ней.

Слышите ее крики? Они, конечно, уже не такие громкие, как час назад. Будь я молодым и здоровым, то непременно присоединился бы к этой игре!

— Понимаю,— сказал старик и пошел прочь.

— Эй-эй, а милостыню? Неужто в вашем ящике не найдется немного подаяния для меня, хромого калеки?

— Если хотите, можете получить мое благословение,— ответил старик.— Но денег в этом ящике нет.

— Мне наплевать на твое благословение, старый козел! Разве им пообедаешь? Дай мне денег или еды!

— Увы, мне нечего тебе дать.

— Тогда будь проклят! Чтобы все на свете несчастья обрушились на твою седую голову!

Старик продолжил свой путь к морю. Некоторое время спустя он подошел к двум мужчинам, копавшим яму в песке. Рядом лежал третий, мертвый.