Вариант единорога - Желязны Роджер Джозеф. Страница 59

Я провел его мимо скамейки, на которой неподвижно лежал ночной сторож, остановился возле витрины и показал.

— Какой тебе нравится больше всего? — поинтересовался Морри.

— Вон тот, черный.

Он рассмеялся:

— Один черный велосипед для Дэвида. Ты получишь похожий, только лучше. Его доставят вам домой сегодня днем.

— Спасибо! — воскликнул я, повернулся и обнял Морри. А потом, подумав немного, добавил: — Тебе не кажется, что нам следовало бы разбудить охранника? Может прийти его босс.

— Охранник уже несколько часов мертв. Инфаркт миокарда. Смерть пришла к нему во сне.

— Ой...

— Большинство людей говорят, что они хотели бы умереть именно так; для него все закончилось хорошо,— сказал Морри,— В прошлом месяце ему исполнилось семьдесят три. Его босс думал, что он моложе. Охранника звали Уильям Стрейли... для друзей — Билл.

— Вот здорово, ты многих знаешь!

— У меня такая работа — постоянно встречаюсь с самыми разными людьми.

Я не очень четко представлял себе, чем занимается Морри, но на всякий случай кивнул.

Я проснулся через несколько часов, помылся, оделся и спустился вниз, чтобы позавтракать. Возле моей тарелки стояла поздравительная открытка; я прочитал ее и поблагодарил тетю Розу.

— Ты должен знать, что мы помним,— сказала она.

— Мой крестный отец Морри тоже не забыл. Он приходил рано утром, и мы были в универмаге, где я выбрал себе подарок и...

Она посмотрела на часы:

— Универмаг открывается через полчаса.

— Знаю,— кивнул я.— А мы все равно там были. Жаль только вот ночного охранника — умер во сне, на скамейке... А Морри пришлет мне сегодня днем десятискоростной черный велосипед!

— Давай не будем больше об этом, Дэвид. Ты знаешь, как твой дядя Мэтт начинает волноваться, когда слышит про Морриса.

— Я просто хотел предупредить, что мне привезут велосипед.

— Сегодня утром у нас никого не было. Никто не приходил и никто не уходил. Ты просто тоскуешь о родителях. Вполне естественно, что тебе снятся такие сны в день рождения.

— Но я же получаю подарки!

— Нам трудно об этом судить — ведь в прошлом году ты не жил с нами.

— Ну, тут ты права. Морри всегда мне что-нибудь дарит. Папа бы подтвердил.

— Может быть,— со вздохом сказала тетя Роза.— Странно только, что Моррис так с нами и не познакомился.

— Он очень много путешествует.

Она отвернулась и принялась поджаривать гренки.

— Пожалуйста, не говори об этом Мэтту.

Я кивнул, когда она взглянула на меня.

В полдень раздался звонок.

Я открыл дверь и сразу увидел его: велосипед, выкрашенный такой темной и блестящей краской, что казалось, будто он состоит из черных зеркал. Я так и не смог найти на нем марки производителя, только серебристую пластинку на рулевой стойке в форме маленького черного сердца. На раме красовалась открытка:

С днем рождения, Дэвид. Его зовут Дорел. Обращайся с ним хорошо, и он будет тебе служить верой и правдой.

 М.

Прошло много лет, прежде чем я понял, что означают эти слова. Но первое, что я сделал — после того как снял открытку и показал ее дяде Мэтту,— это спустил велосипед по ступенькам, вскочил на него и помчался по улице.

— Дорел,— негромко проговорил я.— Он сказал мне, что тебя зовут Дорел.

Возможно, это было игрой моего воображения, но мне почудилось, что в ответ его черная, как ночь, рама завибрировала.

Во всем, что Морри дарил мне, было нечто особенное. Например, Волшебный Набор, который он прислал в прошлом году вместе с мотком альпинистской веревки — я ею так никогда и не воспользовался (потому что не умею лазать по горам). Или «Пятиминутный Деформатор Времени» — его назначение осталось для меня тайной, однако я носил его в кармане.

— Меня зовут Дэвид,— продолжал я.— Ты красивый и быстрый, тобой легко и удобно управлять. Ты мне очень нравишься.

И пока я ехал до угла и обратно, у меня было ощущение, что мы катимся вниз.

Когда я поставил Дорела у крыльца, меня уже поджидал дядя Мэтт.

— Я только что узнал,— заявил он,— что ночной охранник умер от сердечного приступа сегодня утром.

— Знаю,— ответил я,— я уже рассказал об этом тете Розе.

— А кто тебе об этом сообщил?

— Я там был еще до открытия универмага, вместе с Морри. Он отвел меня туда, чтобы я выбрал себе подарок.

— А как вы вошли?

— Честно говоря, я уже не помню подробностей.

Дядя Мэтт поскреб подбородок и пристально посмотрел на меня сквозь толстые стекла очков. У меня были такие же серые глаза, как и у него... Неожиданно я вспомнил: у отца — тоже.

— А как он выглядит, твой крестный? — спросил дядя Мэтт.

Я пожал плечами. Не так-то просто его описать.

— Довольно худой. По-моему, у него темные волосы. И очень приятный голос. Когда он о чем-то просит, хочется сделать для него все-все.

— И больше никаких деталей?

— Пожалуй, да.

— Проклятье! Это же не описание, Дэвид. Тут кто угодно подходит.

— Мне очень жаль.

Я уже собрался уходить, но дядя Мэтт взял меня за плечо и сжал его.

— Я не хотел бы тебя расстраивать,— проговорил он.— Просто эта история выглядит весьма необычно. Не следует плохо говорить о покойном брате, однако всем известно, что бедняга сильно выпивал. Особенно ближе к концу жизни. Именно поэтому твоя мать и ушла от него. Полагаю, как раз пьянство и явилось причиной смерти моего брата.

Я кивнул. Все это мне уже приходилось слышать раньше.

— Он рассказывал совершенно неправдоподобную историю о том, как познакомился с твоим крестным отцом. Похоже на бред спившегося троцкиста-параноика, я не поверил ни единому его слову. И сейчас не верю.

Я уставился на дядю Мэтта. Мне было известно, что такое параноик.

— Не помню этой истории,— сказал я.— Если вообще я ее когда-нибудь слышал.

Дядя Мэтт вздохнул и поведал мне все.

Моему отцу приснилось, что он встретился с Морри на перекрестке дорог. Раздался гром, сверкнула молния, и отец услышал голос, который заявил:

«Я Бог. Ты настроил против себя всех своих близких, и я сочувствую тебе. Я решил быть крестным отцом твоего сына и сделать его счастливым».

На что мой отец ответил:

«Ты все отдаешь богатым, а бедных заставляешь работать за гроши. Я не хочу, чтобы ты был крестным отцом моего сына».

И снова грянул гром, и туча пропала.

Тут же разверзлась земля, в воздух поднялся столб огня и послышался голос:

«Я Сатана. Приди ко мне. Я подарю твоему сыну богатство. Позабочусь о том, чтобы он ни в чем не нуждался в этом мире».

Мой отец ответил:

«Ты король обманщиков. Я не хочу иметь с тобой никакого дела, потому что не верю ни единому твоему слову».

И, ярко полыхнув, огонь погас, трещина исчезла.

А когда отец почти проснулся, появилась тень и сказала:

«Когда ты поднимешься ото сна, выйди на улицу. На первом же перекрестке я тебя встречу».

«Кто ты такой?» — спросил отец.

«Я тот, кто делает всех равными,— последовал ответ,— причем самым демократическим способом».

И мой отец встал, оделся, вышел в темноту и направился к первому же перекрестку. Там он встретил Морриса, который предложил ему быть моим крестным отцом, обещав при этом, что его крестник ни в чем не будет нуждаться.

— Ты понимаешь, что все это значит? — спросил у меня дядя Мэтт.

— Угу. Хорошо, что отец пошел на перекресток, иначе я не получил бы велосипеда.

Дядя Мэтт некоторое время задумчиво смотрел на меня.

— Роза и я не были на твоем крещении — незадолго до него мы разругались с Сэмом. Поэтому ни она, ни я не имели возможности познакомиться с Моррисом.

— Я знаю.

— В следующий раз скажи крестному, чтобы он к нам зашел на огонек. Неплохо было бы на него посмотреть.

— Он говорит, что вы обязательно увидитесь,— сказал я дяде Мэтту.— Морри утверждает, что все рано или поздно с ним встречаются. Я его попрошу, чтобы он назначил время...