Вариант единорога - Желязны Роджер Джозеф. Страница 71

Док уставился на меня холодным взглядом.

— До сих пор не верили,— сказал он.— Но, сынок, если бы ты видел то, что видели мы, ты поверил бы.

Я кивнул и сложил свой блокнот.

— Ну ладно,— сказал я.— Я вам признаюсь. Я здесь потому, что любопытен. Хочу увидеть это своими глазами, но не хочу идти вниз один. Возьмите меня с собой.

Они обменялись взглядами.

— Я не знаю...— сказал Бен.

— Это не для слабонервных,— сказал доктор.

— Я не знаю, нужно ли, чтобы еще кто-то участвовал в этом деле,— добавил Бен.

— А кто еще знает об этом? — спросил я.

— Только мы,— объяснил Бен.— Мы единственные, кто видел его в действии.

— Хороший репортер знает, как держать язык за зубами,— сказал я,— но он очень любопытен. Позвольте мне пойти с вами.

Бен пожал плечами, доктор кивнул. Спустя мгновение отец О’Брайен кивнул тоже.

Я засунул блокнот и карандаш в сумку и слез с ограды.

Я проследовал за ними через церковь к открытой покосившейся двери. Док включил фонарь и направил свет на шаткий пролет лестницы, ведущей вниз в темноту. Помедлив, он начал спускаться. Отец О’Брайен последовал за ним. Лестница скрипела и шаталась. Бен и я ждали, пока они не спустились.

Затем Бен засунул свой пакет с пахучим содержимым под пиджак и вытащил из кармана фонарь. Он включил его и начал спускаться вниз. Я следовал прямо за ним.

Я остановился, когда мы достигли основания лестницы. В лучах фонарей я увидел два гроба, помещенные на козлы, а также нечто на стене над гробом побольше.

— Святой отец, что это? — спросил я.

Кто-то услужливо навел луч фонаря.

— Похоже на веточку омелы, завязанную на фигуре маленького каменного оленя,— сказал он.

— Вероятно, имеет отношение к черной магии,— предположил я.

Он перекрестился, повернулся и снял ее.

— Вероятно, так,— сказал он, раздавив омелу и швырнув ее на пол. Затем он разбил оленя и отбросил куски прочь.

Я улыбнулся и сделал шаг вперед.

— Давайте откроем их и посмотрим,— сказал доктор.

Я помог им. Когда гробы были открыты, я не слушал комментарии о бледности, сохранности и окровавленных ртах. Бродски выглядел так же, как и всегда: темные волосы, тяжелые темные брови, втянутый рот, небольшое брюшко. Девушка была прелестна. Выше, чем я думал. Горло слегка пульсировало, кожа отливала синевой.

Отец О’Брайен открыт Библию и начал читать, держа фонарик дрожащей рукой. Док поставил сумку на пол и что-то нащупывал внутри ее.

Бен отвернулся со слезами на глазах. Я дотянулся до него и бесшумно сдавил его шею, пока другие занимались своими делами.

Уложив его на пол, я подошел к доктору.

— Что? — начал он, и это было его последним словом.

Отец О’Брайен прекратил чтение. Он уставился на меня.

— Ты работаешь на них? — вскричал он, бросив взгляд на гробы.

— Пожалуй, нет,— ответил я,— но они мне нужны. Они — кровь моей жизни.

— Я не понимаю...

— Все является чьей-нибудь добычей, и мы делаем то, что должны. Такова экология. Простите, святой отец.

Я воспользовался лопатой Бена, чтобы похоронить всех троих под полом — с чесноком, кольями и прочим. Затем я закрыл гробы и вытащил их вверх по лестнице.

Я оглядывался, пока шел через поле, затем сел в грузовик. Было еще сравнительно рано, вокруг ни души.

Я погрузил оба гроба в кузов и прикрыл тряпкой. В тридцати милях езды была еще одна разрушенная церковь, о которой я знал.

Позднее, когда я установил их на новом месте, я написал карандашом записку и вложил ее в руку Бродски:

Дорогой Б.!

Пусть это будет вам уроком. Вы должны прекратить действовать, как Бела Лугоси. Вы не достигли его уровня. Считайте удачей, что вы вообще проснетесь этой ночью. В дальнейшем будьте осмотрительнее в своих действиях, или я сам отправлю вас в отставку. В конце концов, я здесь не для того, чтобы вас обслуживать.

Ваш всегда,

У.

P. S. Омела и статуя больше не действуют. Почему вы вдруг стали так суеверны?

Я взглянул на часы. Было одиннадцать пятнадцать. Я зашел в магазин и воспользовался телефоном.

— Привет, Кела,— сказал я, когда услышал ее голос.— Это я.

— Вердет,— сказала она.— Ты долго не появлялся.

— Я был занят.

— Чем?

— Ты знаешь, где находится старая церковь Апостолов рядом с шоссе номер шесть?

— Конечно. Она есть в моем списке.

— Встречай меня там в двенадцать тридцать, и я все расскажу тебе за обедом. 

 Короли ночи

Эта ночь началась, как и другие, но она имела все-таки что-то особенное. Полная и роскошная луна поднялась над горизонтом, и ее молочный свет разливался по каньонам города.

Остатки дневной бури образовали клочья легкого тумана, которые, как привидения, двигались вдоль тротуара. Но дело было не только в луне и тумане. Что-то происходило в течение нескольких последних недель. Мой сон был тревожным. И дела шли слишком хорошо.

Я безуспешно пытался выпить чашку кофе до того, как он остынет. Но посетители все шли, беспорядочные запросы продолжались, и телефон звонил постоянно. Я предоставил моему ассистенту Вику управляться со всем, с чем он может справиться, но люди продолжали толпиться у прилавка — как никогда в другие дни.

— Да, сэр? Чем могу помочь? — спросил я мужчину средних лет, у которого подергивался левый угол рта.

— У вас есть заостренные колья? — осведомился он.

— Да. Вы предпочитаете обычные или обожженные?

— Я думаю, обожженные.

— Сколько?

— Один. Нет, лучше два.

— Доллар скидки, если вы берете три.

— Хорошо, пусть будет три.

— На дюжину очень большая скидка.

— Нет, трех достаточно.

— Хорошо.

Я наклонился и раскрыл коробку. Черт побери. Осталось только два. Нужно вскрывать другой ящик. Наконец Вик заметил мое затруднение и принес еще одну коробку из подсобки. Парень обучался.

— Что-нибудь еще? — спросил я, когда завернул покупку.

— Да,— сказал мужчина.— Мне нужна хорошая колотушка.

— У нас есть три — разного вида, по различной цене. Самая лучшая из них...

— Я возьму лучшую.

— Прекрасно.

Я подал ему одну из-под соседнего прилавка.

— Вы оплатите наличными, чеком или кредитной карточкой?

— Вы принимаете «Мастеркард»?

— Да.

Он вытащил бумажник, открыл его.

— О, мне нужен еще фунт чеснока,— сказал он, вынув карточку и передав ее мне.

Я позвал Вика, который в данный момент был свободен, чтобы он принес чеснок, пока я выбиваю чек.

— Спасибо,— сказал мужчина, повернулся и пошел к выходу, держа покупку в руке.

— Спокойной ночи, удачи вам,— сказал я. Звуки далекого уличного движения донеслись до меня, когда дверь открылась, и затихли, когда она закрылась.

Я вздохнул и взял свою чашку кофе. Вернулся к креслу перед телевизором. Только что пошла реклама зубной пасты. Я переждал ее, зато потом была Бетти Девис... Через секунду я услышал покашливание за спиной. Обернувшись, я увидел высокого темноволосого и темноусого мужчину в бежевом пальто. Он выглядел хмурым.

— Чем могу служить?

— Мне нужны серебряные пули,— ответил он.

— Какого калибра?

— Тридцать шестого. Мне нужно два ящика.

— Выбирайте.

Когда он вышел, я прошел в туалет и вылил кофе в раковину. Потом налил себе свежего из кофейника у прилавка.

По пути назад в уютный уголок магазина я был остановлен одетым в кожу юношей с розовой прической панка. Он стоял, уставившись на узкий, длинный опечатанный футляр, висящий высоко на стене.

— Эй, сколько он стоит? — спросил он меня.

— Эта вещь не продается. Это демонстрационная модель.

Он вытащил толстую пачку банкнотов и протянул мне, не отводя мечтательного взгляда от блестящей вещи, висевшей вверху.

— Мне нужен заколдованный меч,— сказал он просительно.