Журнал «Если», 1993 № 11-12 - Кульберг Александр. Страница 37

Я мчался по Флаглеру, под многочисленными виадуками шоссе 509, соединяющего разные штаты, ни на минуту не упуская из виду «Моноджаг». Мы свернули к западу, в район массивных бетонных складов и пищевых фабрик. Теперь я вел свое авто медленно, почти что полз со скоростью десять миль в час. Темно-бордовая машина впереди меня остановилась. Я прижался к обочине и тоже затормозил. Из «Моноджага» проворно выскочили двое, их фигуры отбросили длинные, нелепые тени — рядом светил уличный фонарь. Не заметив моей машины, они вернулись к началу переулка и углубились в него. Водитель снова завел авто, довольно быстро достиг следующего угла и свернул налево, потом еще раз налево. Хлопнули дверцы машины. «Моноджаг» я настиг уже пешком. Он стоял с открытой дверью. Рядом находились двое: один из них был, видимо, Седой, официально — мистер Сэтис. Пройдя пару шагов, они моментально скрылись, словно прошли сквозь стену.

Немного поразмыслив, я догадался, что они с другого конца заходят в тот переулок, где исчезли первые двое. Понятно, кого-то окружают.

Но они учли не все. Там, где я оставил «свое» авто, между солидными фасадами домов спряталась узкая щель. Я не был уверен, но очень надеялся, что эта щель пересекает переулок, куда вошли «нумизматы». А если так, то «кролик», за которым они охотятся, найдет ее. Недолго думая, я нырнул в щель навстречу кому бы то ни было.

Не было слышно ни выстрелов, ни криков — хотя погоня происходила где-то рядом, в складах. Не попалось даже случайного пьяного. Стоял лишь ваш покорный слуга, чувствовавший себя довольно нелепо в пальто, надетом прямо на пижаму, в ботинках на босу ногу в три часа ночи да еще под дождем. Я не сводил глаз с монолитной стены склада и пытался понять, почему еще несколько минут назад я с таким упорством стремился сюда. А может, эти склады принадлежат Седому? Возможно, он крупный импортер каких-то товаров, а сегодня приехал проверить, нет ли в помещении мышей. Не исключено, что он член добровольной пожарной команды и пытается предупредить воспламенение. Меня вдруг охватил жгучий интерес к тому, что он делает там, внутри склада; захотелось просто подойти к нему и сказать:

— Привет, мистер Сэтис, я случайно заметил, что вы отъехали куда-то среди ночи, и вот решил исследовать за вами…

Но тут из узкой щели между домами послышались какие-то звуки, напоминающие осторожные, торопливые шаги. Я прислонился к стене, прижимая к груди свой 38-калиберный, словно священник — крест. Теперь можно было расслышать дыхание, прерывистое и тяжелое, как у загнанной жертвы. А позже

— шум погони, которая топочет вовсю, не боясь быть обнаруженной.

Я затаился, не шевелясь. Любой шорох гулко отдавался в этом замкнутом пространстве. По всей видимости, дистанция между беглецом и преследователем сокращалась, но на сколько, судить было трудно.

Потом послышалось сопение, сдавленный крик, звуки ударов, тяжелое дыхание двоих. Видимо, беглеца настигли в нескольких метрах от меня. Кто бы это ни был, его захватили молодчики Седого. Я пока что не замечен… А не влезть ли мне назад в свой роскошный «Хамбер», пока не поздно? И не укатить ли восвояси? Скоро вся история забудется, да и вообще покажется немыслимым бредом. Если, конечно, сейчас я не сваляю дурака…

Обмозговав все это, я свернул в узкий переулок.

Шагах в пяти от меня стоял здоровый детина, обхватив руками маленькое щупленькое существо в слишком длинном пальто. До этой «живой картины», очерченной светом фонаря, было три моих прыжка. Я схватил детину за шиворот и приложил своим револьвером. Он качнулся и отлетел к стене, следующим ударом я угостил его в челюсть. Потеряв равновесие, детина осел; я стукнул его еще раз, собрав всю силу, какую только мог, — он растянулся на земле. Взглянув вверх — как раз вовремя, — я увидел огромный стальной шар, из тех, которыми рушат старые дома; кто-то пустил его в стену склада, прямо над моей головой.

Осколки камня посыпались на меня, из глаз полетели не то что искры, а самый настоящий фейерверк; все цвета радуги поплыли передо мной и я кружился вместе с ними. Смутно, через пелену я услышал чей-то визг, потом по моему распластанному телу прошлись чьи-то ноги, кто-то пнул меня в зад, как упрямого осла. Цепляясь за шершавую стену и пытаясь подняться, я смутно увидел какие-то две фигуры, сцепившиеся в странном, диком танце.

Снова раздался крик, скорее сдавленное рыдание. Сделав шаг вперед, я наткнулся на свой револьвер; схватил его, приподнялся на цыпочки и шарахнул по голове детину, вложив в этот удар если не всю свою силу, то всю массу. Удар пришелся по чему-то твердому, огромная спина наклонилась и рухнула, открыв того, кого он загораживал. Я увидел худенькое, испуганное лицо и огромные, черные, как антрацит, глаза. Это была женщина. Я схватил ее за руку и потащил за собой.

— Бежим, — крикнул я, — у меня машина неподалеку.

По ее щеке текла струйка крови. Я снова потянул ее за руку, и она, поколебавшись, побежала.

Казалось, прошла вечность, прежде чем мы достигли того места, где я оставил машину. Я все еще держал свою спутницу за мокрый рукав пальто, другой сжимал револьвер, а в голове прокручивал возможную встречу с мистером Сэтисом и его дружками, которые наверняка поджидают меня в конце пути. Однако все было тихо. Усадив женщину, я влез на сиденье сам и включил зажигание. «Хамбер» взвыл и моментально набрал скорость. Стукнувшись сперва пару раз бамперами об ограждение, он быстро выровнял ход и пошел плавно и горделиво, готовый на любые подвиги.

Они наверняка ждут меня около «Гольфстрима», эта теплая компания из трех мужчин. Мокнут под дождем без головных уборов, подумал я, и проехал мимо главного входа.

Машину я оставил в пяти-шести кварталах от отеля, на полупустой стоянке, усеянной опавшими пальмовыми ветвями. Женщина, сидевшая рядом, огляделась вокруг, потом посмотрела на меня.

— Отсюда пойдем пешком, — сказал я. Язык слушался плохо. Головная боль переросла в глухие удары, я качался, как подвыпивший матрос на штормовом ветру. Помогая женщине выбраться из машины, я на минуту задержался, чтобы стереть с подбородка кровь. Потом быстрым шагом повел ее к освещенному ночному бару — огонек уютно светился сквозь туман.

В баре я занял столик поближе к двери. Сначала — хоть немного живительной влаги. К столику подошел худой загорелый официант с маленькими глазками в сетке морщин. Я заказал два двойных шотландских виски. Моя прекрасная леди, с тех пор как я ее увидел, еще не проронила ни слова.

Официант принес нашу выпивку, я сделал большой глоток. Что касается моей спутницы, то она, последовав моему примеру, тоже изрядно отхлебнула. Видно, бедняжка пьянствовала впервые. Крепость напитка ее просто испугала

— она закашлялась и чуть не выронила бокал.

— Ничего страшного, — подбодрил я ее и предложил стакан с водой. Она жадно схватила его, сперва недоверчиво понюхала, а потом выпила воду до последней капли.

— Вы, наверное, голодны, — сказал я. К нам снова подошел официант, неся чистое полотенце.

— У вас на лице небольшая царапина, — сказал он.

— Да и мышка побывала в переделке. — Бросив наметанный взгляд, он приметил все: голодные глаза, мокрые от дождя волосы и не по росту пальто, при свете оказавшееся и вовсе шинелью.

— Спасибо, — сказал я, приняв у него полотенце.

— Не принесете ли нам что-нибудь поесть? Например, горячего супчика?

— О'кей, что-нибудь организую, — официант ушел, не задавая лишних вопросов, нам явно с ним повезло. Уличив момент, пока толстый сосед из-за соседнего столика отошел к кассе, я наклонился к спутнице и спросил, глядя в ее встревоженные черные глаза:

— Кто вы такая, мисс? — тон у меня был самый задушевный. — Из-за чего была вся эта заваруха?

Лицо незнакомки напряглось. Я успел заметить, что зубы ее ровные, белые плотно стоят рядом, как солдаты в строю.

— Я влез в эту драку, чтобы вас выручить, ведь так? — продолжал я, улыбаясь. — Любой враг Сэтиса — мой друг.