Колесо Фортуны - де Ченси Джон. Страница 18

Это было неестественно, и мне во что бы то ни стало хотелось разузнать, в чем тут дело.

Игрок разложил кости, как ему хотелось. Я вновь взглянул на свою ставку, просто чтобы проверить себя. На первом броске он выбросил шесть, установив этот результат как отправной. Каждый сидящий за столом сделал, ставку, сказав, что он «пройдет», то есть выкинет еще раз шесть прежде, чем выкинет семь. Так сделали все, кроме меня. Я же сказал «не пройдет», поставив двадцать пять долларов на то, что он выкинет семь до следующей шестерки.

Своей ставкой я вызвал несколько косых взглядов. Так всегда бывает. Игроки в кости подозрительны и не любят людей, ставящих против них.

Мне, если честно, наплевать. По моей системе мне нужно было, чтобы выпало семь. И пусть другие на меня пялятся.

Игрок высоко подбросил кости, выкрикнув при этом: «Давай, шесть!»

Я улыбнулся. Он должен был молиться мне, а не костям.

Когда маленькие красные кубики упали и запрыгали, я слегка нагнулся и мысленно схватил один из них, убедившись, что он лег шестеркой кверху. О другом я не беспокоился. Если сверху окажется единица, чудесно, я возьму свой выигрыш и сделаю новую ставку, но если он покажет другое число, это тоже будет чудесно. За этим столом существует множество возможностей для ставок помимо «пройдет» — «не пройдет», и иногда я ставлю на них. На этот раз, однако, я не стал этого делать и не очень из-за этого переживал.

Кости показали десять. Некоторые выиграли немного денег и возликовали. Другие вздохнули и посмотрели на меня, радуясь, что это не семь. Все они вновь сосредоточились на игроке, когда крупье выкрикнул «Десять!» и подвинул кости обратно к человеку за дальним концом стола.

И в этот момент рыжеволосая повернулась ко мне и спросила: «Как у вас дела?» Голос у нее был столь же сексуальный, как и все остальное, — низкий, горловой и полный энергии.

Меня не смутила нескромность вопроса. За этим столом подобные слова означают лишь одно. Я взглянул на сборщиков напротив. «Примерно поровну», — сказал я, и это было правдой. У меня были свои правила — нацеленные в основном на то, чтобы мне не переломали ноги, — и одно из них гласило: никогда не выигрывать слишком много за один раз. «А как у вас?» — впрочем, мне не стоило спрашивать. Я следил за ее ставками и за ее проигрышами в течение последних сорока пяти минут, пока она стояла рядом.

Она пожала плечами, произведя этим движением интересные метаморфозы в облегавшей ее субстанции, и сказала: «Кажется, стала беднее на пару сотен». Я кивнул. Это было похоже на правду.

— Здесь немногие все время ставят на «не пройдет», как вы. Это срабатывает?

Я усмехнулся.

— Ну, не всегда. Как я уже сказал, примерно поровну, а я здесь уже больше часа. — Мне хотелось дотянуться до нее, и не только физически, но я не мог. Мои способности не действуют в таком направлении. Я могу повлиять на движение костей и проделываю подобные вещи. Но читать ее мысли для меня все равно что разбирать иероглифы. И это было плохо. Я наблюдал за ней, каждый проигрыш, казалось, становился для нее тяжелым ударом, и мне хотелось знать, почему.

Печальная истина заключается в том, что красивой молодой женщине гораздо труднее причинить боль, чем старой развалине. Весь мой опыт говорил, что эта молодая леди, проигрывая, теряла лишь несколько доз кокаина, в то время как старая кошелка по другую сторону стола скорее всего проигрывала шанс на полноценное питание в течение этой недели. Тем не менее, даже зная это, я желал помочь именно рыжеволосой соседке справа.

— Послушайте, — сказал я, слегка наклоняясь к ней. До меня донесся запах ее духов, тонкий аромат жасмина, я вновь улыбнулся. Бывали времена, когда мне хотелось управлять людьми. Сейчас настал как раз один из таких моментов. — Я наблюдал за этим столом. У меня предчувствие, что скоро здесь станет жарко. И вот что я вам скажу: почему бы вам не ставить некоторое время так же, как я? Если я прав, вы сможете заработать немного наличных денег.

Она пристально посмотрела на меня. Игрок приготовил кости за рекордное время и бросил их, но я даже не обернулся. Мне не обязательно контролировать каждый бросок. Мне не обязательно выигрывать каждую ставку. Достаточно лишь выигрывать понемногу каждый день.

— А если вы ошибетесь? — спросила она.

Я пожал плечами.

— Что ж, именно это и называется игрой.

Я отвернулся, не желая оказывать на нее давление, и сосредоточился на столе. Тот сборщик, что сидел ближе, забрал мою ставку, а это означало, что игрок выкинул шесть. Так и знал, что нельзя оставлять его без контроля.

Крупье вновь приготовился подвинуть кости.

— Внимание! — выкрикнул он. — Делайте ваши ставки!

Я залез в карман и бросил стодолларовую купюру. Я ставил главным образом красные пятидолларовые фишки и лишь иногда делал более крупные ставки. Сейчас передо мной лежало совсем немного фишек. Как только я извлек наличность, оба — и сборщик, и человек в костюме — переключили на меня внимание.

— Покупаю очки, — сказал я и положил зеленую двадцатипятидолларовую фишку на линию «не пройдет».

Купить очки — это все равно что ставить «пройдет» на каждое число, которое заявлено, за исключением тех чисел, которые автоматически выигрывают или проигрывают. Я делаю это нечасто, потому что это гораздо труднее, к тому же проигрыш гораздо вероятней.

Сборщик дал мне сдачу — ее осталось немного — фишками, и крупье подтолкнул кости к игроку. Я буквально ощущал на себе горящий взгляд рыжеволосой, но не поворачивался в ее сторону. Это было ее решение.

Игрок собрал кости и начал выравнивать их. Как раз перед тем, как ему предстояло бросить их, в самый последний момент, когда еще разрешается делать ставки, я увидел на столе сто долларовую банкноту.

— Покупаю очки, — сказала она чуть слышно, но мне уже было не до нее. Все мое внимание было приковано к прыгающим кубикам.

Это было почти за пределами моих возможностей — пытаться управлять двумя скачущими кубиками и всеми их двенадцатью гранями. Не то чтобы они были тяжелыми — я могу поднимать и более массивные предметы, — все дело было в сложности. Тончайшие изменения в углах наклона оказывают колоссальное воздействие на результат — два числа на верхних гранях. Обычно я воздействую сначала на один кубик, заставляя его показать, скажем, шесть. Затем мне лишь предстоит убедиться в том, что другой не покажет единицу. Выпадет семерка, и я потеряю все свои ставки, кроме «не пройдет». Любое другое число либо принесет мне деньги, либо не произведет никакого эффекта.

Звучит элементарно, когда я думаю об этом, но я достаточно часто проделывал такие фокусы, чтобы убедиться, насколько это трудно. Прежде всего, хотя я и воздействую сначала на один из кубиков, они продолжают катиться оба, а это означает, что я должен закончить с первым раньше, чем они остановятся. Если я не успею учесть мельчайшие случайности, например то, что какому-нибудь идиоту вздумается махнуть руками и случайно задеть кубик, — все это может привести к тому, что мои усилия пойдут насмарку.

Дьявольски трудный способ зарабатывать на жизнь.

Ну, как я и предсказывал, игрок отличился. Он бросил кости пятьдесят семь раз кряду, не выкинув семерки. Стопка фишек у рыжеволосой все росла, и к тому времени, как я сказал, что, мол, хорошего понемножку, каждый из нас выиграл по нескольку тысяч долларов. Ирония заключалась в том, что, хотя он выбросил не так много очков, те люди, которые ставили только на «пройдет», выиграли немного. Таким образом, мы загребли все эти деньги, и та старая кошелка со своими нищенскими ставками, возможно, тоже поимела пару баксов.

Можно было продолжить. Вегас полнится рассказами о людях, которые превратили сотню долларов в миллион. Деньги, которые мы выкачали из этого казино, пожалуй, были меньше той суммы, что оно потратило в тот день на пиво, и поскольку я делаю такие вещи нечасто, то особого внимания к себе я не привлек.

Можно было продолжить, но я обессилел. Не то чтобы я взмок, поскольку усилия, затрачиваемые мной, не относятся к разряду физических, но все же я был на пределе.