Миры Роджера Желязны. Том 20 - Желязны Роджер Джозеф. Страница 51

— Да.

— А сделаешь?

— Почему бы и нет? Считай его уже наказанным. Она встала и склонилась ко мне.

— Я люблю тебя, — сказала она.

— Чушь.

— Верно. А как насчет «ты мне нравишься»?

— Неплохо. Я…

Вдруг озноб и онемение ветром промчались вдоль моей спины. Застыв, я попытался отразить мысленный натиск, отключив разум. Меня искал кто-то из наших — член королевского рода Амбера, — причем с помощью колоды карт, моего Козыря, или как там его назвать. Ощущение это ни с чем не перепутать. Если то был Эрик, значит, он оказался крепче, чем я предполагал; в последний раз я обрушил на его мозг чуть ли не горящий напалм. Едва ли это Рэндом — в том, что его выпустили из тюрьмы, я сомневался. Если же меня искали Джулиан или Кейн, оба могли катиться в ад. Блейз, по-видимому, был мертв; Бенедикт, возможно, тоже. Оставались Джерард, Брэнд и сестры. Из них только от Джерарда мог ждать я добра. Поэтому я изо всех сил противился зову и справился с ним. Ушло на это минут пять, и, когда все кончилось, я был покрыт потом и тело мое сотрясал озноб, а Лоррен с удивлением смотрела на меня.

— Что случилось? — спросила она. — Ты еще не пьян, да и я тоже.

— Обычный приступ, — ответил я. — Иногда со мной такое случается. Эту болезнь я подцепил на островах.

— Я видела лицо, — сказала она; — Может быть, на полу, а может — в голове. Лицо старца. Воротник его одежды был зеленым, и он был похож на тебя, только борода седая.

Я шлепнул ее.

— Врешь. Не могла ты…

— А я говорю, видела! И не бей меня! Я не знаю, что это значит! Кто он?

— Думаю, это отец. Но, Боже, как странно…

— Что случилось? — повторила она.

— Обычный припадок, — ответил я. — Иногда они случаются со мной, и людям возле меня кажется, что они видят отца или на стене, или на полу. Не беспокойся, эта болезнь не заразна.

— Чушь, — отрезала Лоррен. — Ты все врешь.

— Не спорю. Только прошу, забудь об этом.

— Почему же я должна забыть?

— Потому, что я нравлюсь тебе, — пояснил я. — Помнишь? И еще потому, что завтра я должен вздуть Харалда.

— Верно, — согласилась она.

Меня снова затрясло. Она взяла одеяло с кровати и набросила мне на плечи. А потом налила вина, я выпил. Она села рядом, прислонилась головой к плечу, я обнял ее. Снаружи бесом взвизгнул ветер, часто забарабанил прилетевший с ним дождь. И вдруг словно кто-то постучал в ставни. Лоррен слегка взвизгнула.

— Не нравится мне эта ночь, — объявила она.

— Мне тоже. Закрой дверь на засов, она лишь заперта.

Пока Лоррен выполняла мою просьбу, я развернул кресло так, чтобы сесть лицом к единственному окну. Достал из-под кровати Грейсвандир и обнажил его. Потом погасил все огни в комнате, оставив только свечу по правую руку от себя.

И снова сел, положив клинок на колени.

— Что мы делаем? — спросила Лоррен, усаживаясь слева от меня.

— Ждем, — отвечал я. — Чего?

— Не знаю, просто ночь такова… Что-то должно случиться.

Она вздрогнула и прижалась ко мне.

— Знаешь, тебе лучше уйти, — сказал я.

— Знаю, — ответила она, — только я боюсь выйти из комнаты. А ты здесь сумеешь защитить меня?

Я покачал головой:

— Не уверен, сумею ли я защитить и себя самого. Она тронула Грейсвандир.

— Что за дивный клинок!.. Такого мне еще не приходилось видеть.

— Подобного ему нет, — промолвил я.

Рука моя чуть подрагивала, и клинок слегка поворачивался, отражая свет. Меч то казался залитым нечеловеческой оранжевой кровью, то лежал на моих коленях белый как снег, то розовел женским соском, повинуясь моей лихорадке.

Я гадал, как сумела Лоррен увидеть во время попытки контакта то, чего не видел я сам. Она просто не могла придумать ничего столь подходящего случаю.

— Есть нечто странное и в тебе, — сказал я.

Она помолчала, пока пламя свечи не колыхнулось несколько раз, затем произнесла:

— Я немного умею видеть другим взглядом. Моя мать видела лучше меня. И мне говорили, что моя бабка была колдуньей. Ну, этому я не обучена… то есть немного знаю. А если честно, то давно не пробовала. Если я ворожу, то всегда теряю больше, чем получаю.

Потом она умолкла, и я переспросил ее:

— Что ты имеешь в виду?

— Я приворожила к себе моего мужа, — ответила она, — и кем он стал? Не пытайся я ворожить, была бы много счастливей. Я хотела хорошенькую дочку… а случилось совсем другое…

Лоррен вдруг умолкла, и я понял, что она плачет.

— В чем дело? Я не понимаю…

— Я думала, ты знаешь…

— Нет, боюсь, что нет.

— Она-то и была той маленькой девочкой, что нашли мертвой в Кругу Фей. Я думала, ты знаешь…

— Сожалею.

— Как я хотела бы, чтобы у меня никогда не было ни крохи этого умения!.. Теперь я не пользуюсь им. Но оно не покидает меня, приносит знаки и виденья — и никогда о том, что я могу изменить. О, если бы только оно оставило меня и смущало кого-нибудь другого.

— Вот этого-то и не будет, Лоррен. Боюсь, что ты уже увязла.

— Откуда ты знаешь?

— В прошлом я знавал таких, как ты.

— И у тебя тоже есть это уменье, так? — Да.

— Значит, и ты чувствуешь, что снаружи есть нечто?

— Да.

— И я чувствую. А ты знаешь, что оно делает?

— Ищет меня.

— Я тоже чувствую это. А зачем?

— Может быть, чтобы испытать мою силу. Оно знает, что я здесь. И раз я — новый союзник Ганелона, оно хочет разобраться, кто я и что из себя представляю…

— Это сам рогатый?

— Не знаю. Впрочем, не думаю.

— А почему?

— Если я действительно могу погубить эту тварь, едва ли она будет искать меня здесь — в твердыне своего врага, без помощи и поддержки. Должно быть, это кто-то из ее слуг. Может быть, именно об этом и хотел предупредить меня призрак отца… не знаю. Если посланец сумеет найти меня и открыть мое имя, рогатый будет знать, к чему готовиться. Если он сумеет войти и убить меня — проблема решена. Если я убью посланца, сила моя будет известна. Что бы ни случилось, инициатива на стороне рогатого. И ему пока незачем рисковать своей двузубой черепушкой.

Мы ожидали в полутемной комнате, минуты сгорали в пламени свечи.

— Что ты имел в виду, когда сказал «откроет мое имя»? Какое имя? — спросила Лоррен.

— Имя того, кто еще не пришел сюда, — ответил я.

— Значит, оно может откуда-то знать твое имя?

— Не исключено, — ответил я Лоррен отодвинулась подальше.

— Не пугайся, — сказал я, — я не обижу тебя.

— Боюсь, что ты-то меня и обидишь! — ответила она. — Я знаю! Но я хочу тебя! Почему я хочу тебя?

— Понятия не имею, — ответил я.

— Что-то бродит там, за окном! — в легкой истерике крикнула Лоррен. — И все ближе! Ближе! Слушай! Слушай!

— Заткнись! — рявкнул я. Холодные мурашки побежали по спине, петлей сдавило горло. — Скорей, прячься туда, за кровать.

— Я боюсь темноты, — пожаловалась она.

— Живей, иначе мне придется самому запихивать тебя в эту щель. Здесь ты будешь только мешать.

Взмахи тяжелых крыльев заглушили рев непогоды. О камни что-то заскрежетало, и Лоррен рванулась исполнять мой приказ.

И тут на меня уставилась пара кровавых сверкающих глаз, стремившихся заглянуть прямо в душу. Я отвел взгляд. Тварь стояла перед окном на карнизе и разглядывала меня.

Более шести футов было в ней, изо лба выступали громадные ветвистые рога. Нагое тело было пепельно-серым — без признаков пола, громадные крылья исчезали в ночной тьме за окном. В правой руке тварь сжимала короткий тяжелый меч из темного металла. Вдоль клинка были выгравированы руны. Левой рукой она вцепилась в решетку.

— Входи себе на погибель, — крикнул я и поднял меч. Существо хихикнуло, фыркнуло, хихикнуло снова.

И попыталось опять заглянуть мне в глаза, но я отводил взгляд: если оно поглядит подольше, то узнает меня — как те кошки. Потом оно заговорило, словно фагот выдувая слова.

— Ну, ты не тот, — сказало оно. — Ты ниже и старше. Но… клинок… похож. Кто ты?