Миры Роджера Желязны. Том 22 - Желязны Роджер Джозеф. Страница 37

Записка смутила и обеспокоила меня. До самой крайней степени. Я продолжал относиться к Джулии гораздо лучше, чем мне бы хотелось, однако еще раз встречаться с ней не входило в мои планы. Интересно, что она имела в виду, когда написала, что знает, кто я такой?

Я решил выбросить ее из головы.

Некоторое время я пил кофе, наблюдал за проезжающими мимо окна машинами и вспоминал о том, как мы познакомились с Люком в фехтовальном клубе — он оказался настоящим мастером. Это был наш первый год в колледже…

— Все еще фехтуешь? — спросил я.

— Иногда. А ты?

— Изредка.

— Мы так и не выяснили, кто из нас лучше.

— А теперь на это нет времени, — заметил я.

Люк рассмеялся и сделал несколько шутливых выпадов ножом.

— Пожалуй… Когда уезжаешь?

— Скорее всего завтра — осталось закончить кое-какие дела. А после — меня здесь ничто не будет задерживать.

— И куда направишься?

— Еще не решил.

— Ты с ума сошел.

— Хм. Wonderjahr [14], по-моему, это так называется. Хочу наверстать упущенное.

— По правде говоря, звучит привлекательно. Может, и я как-нибудь попробую.

— Почему бы и нет? Впрочем, мне казалось, что ты уже истратил свой год — по частям.

— Это в каком смысле?

— Не только я надолго исчезал.

— Ах, вот ты о чем… — Он сделал небрежный жест рукой. — Это ради дела, а не для удовольствия. Нужно было заключить кое-какие сделки, чтобы расплатиться по счетам. Ты собираешься повидать семью?

Странный вопрос. Ни один из нас до сих пор не упоминал родителей, разве что мельком.

— Не думаю, — ответил я. — А ты?

Люк поймал мой взгляд и постарался удержать его. При этом хроническая улыбка, которая никогда не сходила с его лица, стала немного шире.

— Трудно сказать, — ответил он. — Мы слишком давно не виделись.

Я тоже улыбнулся:

— Знакомое чувство.

Мы закончили завтрак и выпили по последней чашке кофе.

— Значит, ты не станешь разговаривать с Миллером? — спросил он.

— Нет.

Он снова пожал плечами.

Официантка принесла чек. Люк быстро схватил его.

— Я расплачусь. В конце концов, у меня ведь есть работа.

— Спасибо. За мной обед. Где ты остановился?

— Сейчас… — Он засунул руку в карман рубашки, вытащил спички и бросил их мне. — Здесь. Мотель «Нью-Лайн».

— Я зайду около шести, устраивает?

— Договорились.

Он заплатил за завтрак, и на улице мы расстались.

— До встречи!

— Пока.

Пока, Люк Рейнард. Странный ты парень. Мы знакомы почти восемь лет. Не раз отлично проводили время. Соперничали в нескольких видах спорта. Бегали вместе почти каждый день. Оба входили в легкоатлетическую команду. Иногда назначали свидания одним и тем же девушкам. Я снова задумался о нем — сильный, умный, постоянно держится особняком, как и я. Между нами существовала какая-то связь, но мне так и не удалось понять ее суть.

Я зашагал обратно к стоянке возле своего дома, поднял крышку капота и внимательно осмотрел двигатель. Только после этого забросил на сиденье сумку, сел за руль и включил зажигание. Я медленно ехал по улице, глядя в последний раз на то, что показалось мне таким необычным и новым восемь лет назад; я прощался с этим городом. За последнюю неделю я повидал всех, кто что-то для меня значил. Кроме Джулии.

Мне очень хотелось отложить это дело на потом, но времени уже не оставалось. Сейчас или никогда; к тому же меня разбирало любопытство. Я припарковался на стоянке у большого магазина, нашел телефон-автомат, но номер Джулии не отвечал. Наверное, она работает сегодня в утреннюю смену. А может быть, принимает душ или вышла в магазин. Я решил заехать и проверить. Тем более что ее дом находился совсем рядом. У меня был отличный повод зайти к ней в последний раз — записка, которую она мне написала.

Пришлось несколько минут покружить возле дома, прежде чем удалось найти место для стоянки. Я запер машину, вернулся на угол и зашагал направо. На улице потеплело. Где-то лаяли собаки.

До большого викторианского особняка, превращенного в многоквартирный дом, пришлось идти почти целый квартал. С фасада я не мог заглянуть в окна Джулии. Она жила на последнем этаже, ближе к задней части здания.

Перед входом на меня нахлынули воспоминания. Я думал о проведенных с Джулией днях, и ко мне вернулись чувства, которые я тогда испытывал Я остановился. Глупо было приходить сюда. Стоило ли тратить силы на то, что уже ушло из моей жизни. И все же…

Проклятье. Я хотел увидеть ее еще один раз. И теперь не отступлю.

Я начал подниматься по ступенькам крыльца. Дверь была приоткрыта. Знакомый вестибюль. На комоде, перед зеркалом в золоченой раме, горшок с утомленной фиалкой — все те же запыленные листья. Сколько раз отражало это зеркало наши объятия… Мое лицо скользнуло мне навстречу.

Я зашагал вверх по покрытым зеленым ковром ступенькам. Где-то завыла собака.

Лестничная площадка на первом этаже совсем не изменилась. Я прошел по короткому коридору, мимо тусклых гравюр и старого приставного столика, повернул на следующий пролет лестницы и неожиданно услышал у себя над головой какой-то странный звук, будто по деревянному полу прокатилась бутылка или ваза. Потом наступила тишина, прерываемая лишь свистом ветра вдоль карнизов. У меня возникло смутное предчувствие беды, и я ускорил шаг.

На втором этаже я остановился. Казалось, все было в порядке, но тут я уловил необычный запах. Мне никак не удавалось узнать его: пот, плесень, влажная земля… во всяком случае, что-то органическое.

Стоя у двери в квартиру Джулии, я несколько секунд подождал. Здесь запах усилился, однако внутри царила тишина.

Я тихонько стукнул по темному дереву. На миг мне показалось, что в квартире кто-то есть, но тут же ощущение исчезло. Я снова постучал.

— Джулия, — позвал я. — Это Мерль.

Никто мне не ответил. Я принялся колотить в дверь.

Что-то с грохотом упало. Тогда я нажал на ручку. Закрыто.

Я изо всех сил дернул и вырвал ручку вместе с замком. Потом быстро шагнул влево, в ту сторону, где были петли, протянул руку и слегка нажал кончиками пальцев на верхнюю панель.

Дверь открылась внутрь на несколько дюймов. Никаких новых звуков из квартиры не доносилось. Моим глазам предстал кусок стены и пола, часть акварели и зеленый ковер. Я еще чуть-чуть толкнул дверь. Картина перед моими глазами практически не изменилась. Зато запах стал сильнее.

Я сделал полшага вправо, продолжая тихонько возиться с дверью.

Ничего-ничего-ничего…

Я отдернул руку, когда увидел Джулию. Она лежала на полу. Посреди комнаты. В крови…

Кровь была повсюду, на ковре и вокруг нее, а слева, в углу, валялись какие-то окровавленные тряпки. Мебель перевернута, подушки разорваны…

Я с трудом преодолел желание броситься к Джулии.

Сделал один медленный шаг, потом другой; все мои чувства обострились до предела. Переступил порог. Больше в комнате никого… и ничего необычного. Фракир сжала мое запястье. Видимо, следовало что-то сказать, но мне было не до того.

Я подошел к Джулии, опустился на колени и почувствовал, как к горлу подступил комок. Еще с порога я заметил, что у нее нет половины лица и правой руки. Она не дышала, в сонной артерии не пульсировала жизнь. На ней был залитый кровью разорванный халатик персикового цвета, а на шее висел кулон с голубым камнем.

Кровь просочилась сквозь ковер на пол. И тут я увидел следы. Они не могли принадлежать человеку — удлиненные, с тремя пальцами и широкой подушечкой. И еще когти.

Сквозняк, на который я сначала не обратил внимания — тянуло из открытой двери в спальню, — неожиданно прекратился, а запах усилился. Одновременно возникла пульсация у меня на запястье. Все произошло бесшумно, но я знал, что он там.

Я резко приподнялся, присел на корточки, повернул голову…

И увидел разверстую пасть, полную крупных зубов, губы перепачканы алой кровью. Мерзкая морда принадлежала похожему на собаку существу, покрытому грубым желтоватым мехом. Его уши напоминали поганки, круглые оранжево-желтые глаза горели диким огнем.