Миры Роджера Желязны. Том 4 - Желязны Роджер Джозеф. Страница 26

— А если я решу пойти с тобой и помочь, что тогда? — спросил он.

— Я забуду о том зле, что ты причинил мне, — пообещал я. — И докажу, что оскорбление не было нанесено. Тогда ты можешь отказаться от мести, не потеряв при этом лица. Я тоже не буду сводить с тобой счеты, и каждый отправится своей дорогой, не опасаясь внезапного нападения.

— Нет, — возразил Грин-Грин, — твое посвящение в Имя-носящие — это оскорбление. Твой план неприемлем.

Я пожал плечами.

— Хорошо. Тогда что ты скажешь на это: поскольку мне твои намерения известны, то придерживаться классических канонов мести будет для нас обоих верхом идиотизма. Более того, значение финальной сцены, когда враг осознает, что явилось орудием мести и кто им управлял, понимает, что вся его жизнь была лишь прелюдией к этому окрашенному черным юмором финалу, в данном случае значительно ослаблено, если не сведено на нет. Поэтому, — продолжил я, — позволь мне предложить тебе удовлетворение вместо прощения. Помоги мне сейчас, и я предоставлю тебе прекрасную возможность уничтожить меня, когда все будет позади. Хотя, конечно, и я спокойно ждать не буду. Что ты на это скажешь?

— Какое оружие ты намерен избрать для дуэли?

— Пока об этом не думал. Любое, устраивающее нас обоих.

— Какие ты дашь мне гарантии?

— Я клянусь Именем, которое ношу.

Он отвернулся и некоторое время размышлял над моим предложением.

— Я согласен на твои условия, — наконец ответил он. — Я пойду с тобой и буду помогать.

— Тогда давай вернемся в мой лагерь и расположимся поудобней. Надо расспросить тебя кое о чем.

Я повернулся к нему спиной и направился к лагерю. Там поставил тент и расстелил пленку таким образом, чтобы мы оба смогли поместиться на ней, затем подбросил дров в костер.

Прежде чем мы хорошенько устроились, земля снова слегка вздрогнула.

— Твоя работа? — спросил я, указывая на северо-запад.

— В какой-то мере.

— К чему все это? Пытался меня напугать?

— Не тебя.

— И что, Шендон здорово испугался?

— Скорее, наоборот.

— Может, наконец ты мне толком расскажешь, что там между вами произошло?

— Сперва касательно нашего соглашения, — сказал Грин-Грин. — У меня только что появилась одна идея, которая может тебя заинтересовать.

— Какая же?

— Ты ведь идешь туда, чтобы спасти своих друзей? — Он махнул рукой в сторону зарева. — Предположим, имеется возможность освободить их без ненужного риска, оставив пока Майка Шендона в покое. Согласен ли ты на это или непременно жаждешь его крови?

Я сидел и обдумывал предложение. Если я оставлю Шендона в живых, то рано или поздно он все равно до меня доберется. С другой стороны, если я сейчас получу желаемое, не вступая с ним в схватку, то потом я найду тысячу безопасных способов вывести Майка из игры. Однако я прилетел на Иллирию, готовый схватиться со смертельным врагом, и что с того, если декорации и действующие лица несколько изменились? Хотя…

— Я готов выслушать твое предложение.

— Люди, которых ты хочешь спасти, находятся здесь, потому что я воспроизвел их. Ты знаешь, как это было сделано. Ленты целы и невредимы. Они спрятаны в надежном месте. Я уже рассказывал, каким образом я их получил. То же самое я могу проделать прямо сейчас, если ты того пожелаешь. Как только мы покинем Иллирию, ты сможешь воскресить их, когда захочешь. Мы взлетим, я покажу тебе, куда надо сбросить бомбу, и мы прикончим Майка Шендона, не подвергая свою жизнь опасности. Разве это не наиболее простой и безопасный путь? Наши разногласия можно обсудить позже, как и договаривались.

— В твоем предложении есть два слабых места, — произнес я. — Ленты Рут Лэрис у тебя нет — это раз. Во-вторых, я не брошу своих друзей на произвол судьбы, даже если потом смогу их воскресить.

— Двойники не будут помнить об этом.

— Не имеет значения. Эти люди столь же реальны, как ты и я. И неважно, что их можно продублировать… Они на Острове Мертвых, не так ли?

— Да.

— Значит, если я разрушу остров, чтобы прикончить Шендона, то стану убийцей и всех остальных?

— Одно связано с другим. Но…

— Я отклоняю твое предложение.

— Твое право.

— Есть какие-либо другие идеи?

— Нет.

— Хорошо. Тогда давай вернемся к тому, с чего начали. Расскажи мне, что произошло между тобой и Шендоном.

— Теперь у него есть Имя.

— Что?!

— Тень Белиона стоит за ним.

— Этого быть не может! Черт возьми, это же просто невозможно. Он не мироформист…

— Потерпи минутку, Фрэнк, я понимаю, что здесь необходимо кое-что пояснить. Очевидно, о некоторых вещах Дра Марлинг не счел нужным сообщить. Он был из ревизионистов, так что не удивительно… Ты знаешь, — продолжал Грин-Грин, — что просто иметь Имя недостаточно для того, чтобы стать мироформистом…

— Да, конечно. Оно лишь часть некоего психологического приема, который позволяет высвободить скрытый в подсознании потенциал, необходимый на определенных стадиях работы. Чтобы творить миры, нужно чувствовать себя богом.

— Тогда почему я способен на это?

— Я никогда о тебе не слыхал, пока ты не стал моим врагом. Я не видел твоих творений, если не считать того дерьма, во что ты превратил мои… Если это образец твоего творчества, то должен тебе сказать, что работать ты не умеешь. Паршивый из тебя вышел мастер.

— Думай обо мне, что хочешь, — сказал он, — однако я могу управлять всеми необходимыми для работы процессами.

— Этому можно научить кого угодно. Ты говорил о творческой работе, следов которой здесь нет и в помине.

— Ты знаешь, что пантеон Странтри существовал еще до появления мироформистов?

— Знаю, и что из того?

— Дра Марлинг и прочие ревизионисты просто использовали старую религию в своих целях. Они видели в ней прежде всего средство психологической настройки. Присвоение тебе Имени Шимбо-Громовержца было лишь способом закрепить в твоем подсознании основы приемов, необходимых в работе. Для фундаменталиста это святотатство.

— А ты — фундаменталист?

— Да.

— В таком случае к чему тебе было учиться ремеслу, которое ты считаешь греховным?

— Чтобы получить Имя.

— Поподробнее.

— Мне нужно было Имя, а не профессия. Я руководствовался религиозными, а не меркантильными соображениями.

— Но это всего лишь психологический прием…

— Ошибаешься! На самом деле это таинство, результатом которого является подлинный контакт с божеством. Это обряд посвящения высших жрецов Странтри.

— Тогда зачем же ты изучал технику создания миров, когда мог просто принять сан?

— Потому что обряд может совершить только Имя-носящий, а все двадцать семь ныне живущих Имя-носящих — ревизионисты. Они никогда не дали бы разрешения на обряд по известным тебе причинам.

— Двадцать шесть, — поправил я.

— Двадцать шесть?

— Дра Марлинг покоится в недрах горы, а Лори-мель Многорукий пребывает в счастливом ничто.

Грин-Грин склонил голову и немного помолчал.

— Еще одним меньше, — сказал он. — Я помню время, когда их было сорок три.

— Печально.

— Да.

— Так зачем же тебе потребовалось Имя?

— Чтобы стать жрецом, а не мироформистом. Но ревизионисты не потерпели бы такого в своих рядах.

Они позволили мне завершить курс, а потом отвергли меня. Затем, чтобы еще больше унизить меня, следующим Имя-носящим позволили стать чужаку.

— Понимаю. Поэтому ты и решил мне отомстить.

— Да.

— Однако я не виновен в случившемся. Всю эту историю я слышу впервые. Я всегда считал, что религиозные разногласия значат крайне мало для странтрийцев.

— Теперь ты знаешь, что это не так. И ты должен понять, что лично к тебе я зла не питаю. Но, мстя тебе, я ударяю по тем, кто святотатствует.

— Зачем же ты тогда занялся мироформированием, если считаешь это занятие аморальным?

— Само по себе мироформирование не является чем-то зазорным, я протестую лишь против использования религии в чисто утилитарных целях. Я не ношу Имени в полном смысле этого слова, а мироформирование хорошо оплачивается. Почему бы не заняться?