Все цвета радуги - Брэкетт Ли Дуглас. Страница 4

Он пробрался к машине и усадил туда Руви. Низко склонился к ней и шепнул на ухо на родном языке:

— Не обращай внимания. Мы уезжаем

— Мама, а почему у этих смешных ниггеров машина больше нашей?

— Потому что правительство платит им большие деньги, чтобы они приезжали и учили нас тому, чего мы еще не умеем.

— Пожалуйста, побыстрее, — шепнула Руви.

Флин обошел машину кругом, чтобы сесть, но обнаружил, что путь ему загородил краснолицый с золотой цепочкой, а сзади на него напирала толпа. Флин почувствовал, что его все равно не пропустят, поэтому он остановился, сделав вид, будто это входило в его намерения, и спросил у человека с цепочкой:

— Прошу прощения — не могли бы вы мне сказать, далеко ли до ближашего города?

Девицы громко хихикали, обсуждая внешний вид Руви и ее блузку. Все они были очень похожи одна на другую: широкие бедра, тяжелые груди, толстые ноги, расплывшиеся лица. Флин подумал, что они, в сущности, не имеют права никого критиковать. Возле человека с цепочкой стояли пятеро или шестеро молодых людей. Видно было, что они только что вышли из кабака. Это были худощавые, мускулистые молодые люди с длинными, блестящими, зачесанными назад волосами. Флину подумалось, что глаза у них — как у животных. Они стояли у дверей, когда он выходил, а теперь глазели на Руви.

— Ближайший город? — переспросил человек с золотой цепочкой. Он сделал ударение на слове «город», как и Флин. Голос у него был звонкий и глубокий. Очевидно, он обладал привычкой обращаться к толпам слушателей. — Сто двадцать четыре мили отсюда.

Довольно далеко — да еще на ночь глядя, да в незнакомой стране. Гнев закипел в нем, но Флин не дал ему выплеснуться наружу.

— Благодарю вас. А где мы можем найти что-нибудь поесть перед тем, как отправимся в дорогу?

— Ну, теперь уже довольно поздно, — ответил тот, кого он спрашивал. — Рестораны прекратили работу. Я верно говорю, мистер Неллис?

— Совершенно верно, судья Шоу, — подтвердил какой-то человек из толпы.

Это была очередная явная ложь, но Флин возражать не стал. Он кивнул и добавил:

— Мне нужно горючее. Где…

— Гараж закрыт, — объявил Шоу. — Если у вас хватит бензина, чтобы выбраться на дорогу и проехать чуть-чуть вперед, у дорожного мастера Пэтча есть колонка. Он допоздна обслуживает.

— Благодарю вас, — ответил Флин. — А теперь мы поедем.

Он двинулся было к машине, но Шоу все еще не сходил с дороги. Судья поднял руку и сказал:

— Минуточку, прежде чем вы уедете. Мы читали о вас в газетах и видели по телевидению, но нам ни разу не представлялось случая побеседовать с такими знаменитостями лично. Мы бы хотели задать вам несколько вопросов.

Мускулистые молодые люди с глазами животных начали бочком пробираться мимо Шоу и за спиной у Флина к машине, оставляя на своем пути тяжелый спиртовой дух.

— Много вопросов, черт возьми, — гаркнул кто-то сзади. — К примеру — какого дьявола вы не сидите дома?

— Ну, ну, — произнес Шоу, взмахнув рукой. — Давайте-ка по-хорошему. Святой отец, вам есть что сказать?

— Разумеется, есть, — откликнулся толстяк в запачканном черном костюме, прокладывая плечами путь сквозь толпу, чтобы взглянуть на Флина. — Я читаю проповеди на эту тему каждые три воскресенья из пяти, и это самый важный вопрос, стоящий перед миром на сегодняшний день. Если мы не повернемся к этой проблеме лицом, если мы не ответим на этот вопрос таким образом, чтобы ответ был приемлем для Всевышнего, можно будет считать, что мы впустую сражались с сатаной все эти столетия, и сознаться в своем поражении.

— Аминь! — выкрикнул женский голос — Аминь, преподобный Тиббс!

Преподобный Тиббс просунул свое лицо сквозь толпу ближе к Флину и спросил:

— Вы считаете себя гуманоидами?

Флин понимал, что, отвечая на подобный вопрос, ступает на опасную почву. Человек этот религиозен, а религия считалась делом сугубо местным, не подлежащим ни обсуждению, ни какой бы то ни было критике.

Он осторожно сказал:

— В наших мирах считается именно так. Однако я не подготовлен к тому, чтобы обсуждать этот вопрос с вами, учитывая вашу точку зрения, сэр.

Флин хотел подойти к машине, но толпа обступила его плотнее.

— Ну что ж, — сказал преподобный Тиббс. — Вот что я хотел бы узнать. Как вы можете называть себя гуманоидами, то есть людьми, когда в Писании сказано, что Бог создал эту славную землю, которая находится у меня под ногами, а потом создал человека — человека-гуманоида — прямо из этой самой земли? Если вы не…

— Да оставьте вы эту болтовню для вашей кафедры, — вмешался другой мужчина, проталкиваясь и становясь впереди Тиббса. Этот был загорелый и поджарый, со впалыми щеками, с глубоко посаженными глазами и твердым взглядом. — Я-то ничуть не волнуюсь насчет наших душ, и мне плевать, пусть они даже будут ублюдки самих зверей Апокалипсиса. — Теперь этот человек обращался непосредственно к Флину: — Годами уже я вижу эти рожи у себя на экране телевизора. Зеленые рожи, вроде ваших, красные, синие, пурпурные, желтые — ну все цвета радуги. И вот что мне охота узнать — что у вас там, белых совсем нет, что ли?

— Да, вот именно, — подхватила толпа и закивала головами.

Тот человек, которого называли судьей Шоу, тоже кивнул и сказал:

— Полагаю, что ты задал этот вопрос от имени нас всех, Сэм.

— Я ведь вот что хочу сказать, — продолжал впалощекий Сэм. — Здесь у нас город для белых. Я знаю, в других местах, а в наше время почти что уже во всех, вы обнаружите, что черные и белые прекрасно уживаются, как будто они все — птенцы из одного гнездышка. Но у нас-то тут порядки другие, да не только у нас. Такие, как мы, повсюду попадаются — компаниями, можно так выразиться. И никаких мы там законов не нарушаем. Заметьте, мы от интеграции не отказываемся. Просто находится то одна, то другая причина, по которой цветные, живущие по соседству…

Тут толпа понимающе заржала.

— Цветные решают, что им могло бы оказаться лучше в каком-нибудь другом месте, вот они туда и отправляются. Так что мы в интеграции не нуждаемся. Нет у нас никаких цветных проблем. Лет двадцать уже как не бывало. И более того, они нам вовсе и не нужны.

Выкрики из толпы.

Шоу произнес своим громким звенящим голосом:

— Мы бы хотели, чтобы вы для себя уяснили — с тем чтобы могли потом передать это любому, кто в подобной информации заинтересован: некоторые из нас любят устраивать свою жизнь и свои города по собственному вкусу. Наша старушка Земля — славное место именно в таком виде, как она есть, и вовсе нам не нужно, чтобы всякие там вторгались со стороны и объясняли нам, что и как делать. Значит, начнем с того, что мы не слишком-то дружественно настроены, ясно? Но мы не упрямцы, мы охотно выслушаем то, что нам скажут, чтобы составить об этом собственное суждение. Только вам бы надо сначала понять, что в больших городах может происходить все что угодно, и прочее. Но мы-то вовсе не собираемся допустить, чтобы с нами беседовала шайка цветных, и какая нам собачья разница, какого цвета они будут. Если…

Тут внезапно вскрикнула Руви…

Флин заторопился обойти машину. Молодые люди, от которых несло спиртным, окружили машину, сбившись в тесную группку и перегнувшись через дверцу. Они хохотали, а один из них спросил:

— А что такое, в чем дело? Я же хотел только…

— Флин, пожалуйста…

Он видел Руви на фоне их склоненных спин и болтающихся голов. Она отодвинулась от них на сиденье как можно дальше. Лица других зевак смотрели с противоположной стороны, ухмылялись, покашливали. Кто-то насмешливо упрекнул:

— Ты же ее напугал, Джед, неужели не стыдно?

Флин сделал два шага к машине, оттолкнув кого-то с дороги. Он не разглядел, кого именно. Ничего он не видел, кроме испуганного лица Руви и спин молодых людей.

— Вон отсюда, — скомандовал он.

Хохот прекратился. Молодые люди выпрямились. Один из них спросил:

— Мне показалось — кто-то что-то сказал?

— Вы слышите, — повторил Флин, — прочь от машины!