Ночь в одиноком октябре - Желязны Роджер Джозеф. Страница 26

– Теперь сюда, – произнес старый кот, и по его взгляду я понял, что на сей раз приглашение относится и ко мне тоже.

Он провел нас по аллее, рядом с дворцом Семидесяти Наслаждений. По сторонам тянулись урны темно-коричневого, красно-коричневого и светло-синего цветов, инкрустированные искусно выполненными узорами из черненого серебра, ручки их были вырезаны из малахита, нефрита, порфира и хризоберилла. Здесь прятались забытые тайны храма. Пурпурные крысы разбегались, заслышав звук наших шагов. Крышка одной из урн задрожала, издав резкий звон, эхом отразившийся от стен из розового хрусталя.

– Сюда, – сказал кот, и мы прошли вслед за ним в затененную нишу, где обнаружилась дверь, ведущая внутрь храма. Рядом на хрустальной стене колыхалась несколько менее вещественная дверь: едва мы приблизились, как молочныи свет внутри внезапно проявившегося на хрустале прямоугольника забурлил.

Когда мы остановились перед ней, кот повернулся ко мне.

– Поелику ты есть друг моего друга, – сказал он, – я подарю тебе знание. Спрашивай меня, что хочешь.

– Что день грядущий мне готовит?

Он мигнул.

– Кровь, – произнес он затем. – Моря и океаны ее вижу вокруг тебя. И ты потеряешь друга. А теперь проходите во врата.

Серая Дымка шагнула в прямоугольник и исчезла.

– Что ж, и на том спасибо, – сказал я.

– Carpe baculum! [4] – прокричал он мне вслед, каким-то образом поняв, что я еще не успел начисто позабыть латынь, и, вероятно, посмеявшись по-своему, по-кошачьи, приказав мне на классическом языке принести палку.

Постепенно привыкаешь к вечным подколкам со стороны кошек насчет собачьей жизни, хотя, думаю, их глава от подобных глупостей мог бы и воздержаться. Но он же все-таки кот и, по-видимому, очень давно не видел собаки, поэтому не смог удержаться.

– Et cum spiritu tuo, – ответил я и шагнул в дверь.

– Benedicte [5], – донесся до меня далекий ответ.

Я снова повис в пространстве меж двух миров.

– Что там такое случилось? - окликнула меня Серая Дымка.

– Он на прощанье посмеялся над моей Вахтой.

– С чего бы это?

– Будь я проклят, если знаю. По его морде ничего нельзя прочитать, ты что, забыла?

Тут она внезапно нырнула в еще один прямоугольник. Очень странное зрелище представляла она – колеблющаяся, плоская картинка кошки. Затем Дымка превратилась в горизонтальную линию, концы черточки сошлись друг с другом, и все исчезло. Когда наступила моя очередь, дело оказалось куда проще. Я очутился рядом с ней на вершине Собачьего Гнездовища прямо перед каменной плитой, которая снова стала серым камнем с несколькими царапинками на нем. Солнце зависло далеко на западе, гроза уже кончилась.

Я огляделся по сторонам. Никто, вроде, за нами не шпионил.

– До заката время еще есть, так что мы успеем проверить место, которое ты вычислил, – предложила Дымка.

– Нет, оставим это до завтра. Я и так подзадержался, мне надо дом обходить.

– Хорошо.

Мы побежали домой. Я вспомнил о даре старого кота, но завтра будет завтра.

– Моим снам недостает пышности Целефаиса, – заметил я.

– А какие они?

– Я возвращаюсь в первобытный лес, где обитает старый волк по имени Ворчун. Он учит меня всему.

– Если там водятся зуги, – сказала она, – значит, мы пролетали над твоим лесом. Он к западу от реки Шай. Сразу под Вратами Глубоких Дрем.

– Может быть, – пробормотал я, сразу подумав о маленьких коричневых существах, которые жили на дубах, питались древесными грибами и бесследно исчезали, едва завидев людей. Ворчун частенько насмехался над ними, – впрочем, это его обычное расположение духа.

На западе багрянели облака, а наши лапы насквозь пропитались влагой, оставшейся на траве после грозы.

Кровь, моря и океаны крови. Возможно, стоит воспользоваться намеком.

Этой ночью мы с Ворчуном станем бесцельно бродить по лесам, пока не подеремся, и в очередной раз я буду бит.

23 ОКТЯБРЯ

С утра я снова взялся за работу: проверил Тварей, а затем обследовал все снаружи. Прямо перед нашей парадной дверью лежало черное перышко. Оно могло принадлежать Ночному Шороху. А могло случиться, что открывающие подбросили его, снабдив каким-нибудь мерзким заклинанием. А может, оно случайно залетело. Я отнес находку за дорогу, в поле, и помочился на нее.

Серая Дымка опять куда-то исчезла, поэтому я направился к дому Ларри. Он впустил меня, и я рассказал ему обо всем, что случилось с тех пор, как мы в последний раз виделись.

– Надо будет проверить тот склон, – сказал он. – Может, там раньше стояла часовня.

– Верно. Сходим прямо сейчас?

– Давай.

Пока он искал пальто, я рассматривал его растения. Некоторые экземпляры выглядели довольно-таки экзотично. Я не стал рассказывать ему о Линде Эндерби, поскольку в нашем разговоре он вскользь упомянул, что они беседовали о ботанике, и только. Может, Великий Сыщик и вправду увлекается цветами?

Он вернулся уже в пальто, и мы пустились в дорогу. Когда мы очутились в открытом поле, небо заволокло облаками, задул сильный ветер. Спустя немного времени мы наткнулись на огромные бесформенные следы, уводящие к скрытой пеленой бури ферме Дорогого Доктора. Я принюхался – пахло Смертью.

– Здоровяк снова выходил, – заметил я.

– Я туда так и не дошел, а надо бы познакомиться, – ответил Ларри. – Я даже начинаю подумывать, не тот ли это весьма знаменитый ученый, с которым мне доводилось встречаться? Может, это он продолжает свои исследования?

Дальше развивать мысль он не стал – мы вышли к дереву, в стволе которого глубоко увяз арбалетный болт.

– Что ты думаешь о викарии Робертсе? – спросил я тогда.

– Очень честолюбивый человек. Совсем не удивлюсь, если узнаю, что он поставил себе целью в одиночку добраться до конца и быть единственным, кто откроет Врата.

– А Линетт тут при чем? Ты же сам прекрасно знаешь, что принесение в жертву человека вовсе не так уж важно. Ну, может, что-то вроде смазки.

– Я думал о ней, – промолвил он. – По пути назад мы завернем к дому викария, покажешь мне ее комнату.

– Я и сам не знаю, где она. Но попрошу Серую Дымку сводить меня туда. А потом покажу тебе.

– Сделай это, пожалуйста.

Наконец мы подошли к склону невысокого холма, к месту, где, согласно моим расчетам, должен был располагаться центр.

– Ну что, это здесь? – уточнил он.

– Да, примерно. Плюс-минус. В отличие от остальных, я как правило, работаю не по карте.

Мы прошлись вдоль холма.

– Склон как склон, – наконец подвел он итог. – Ничего необычного, если только те деревья не остатки священной рощи.

– Они совсем молоденькие. По-моему, они выросли здесь лишь недавно.

– Да. И мне тоже так кажется. Но меня не покидает ощущение, будто в своих подсчетах ты что-то упустил. В этот вариант я вхожу?

– Да.

– Мы это уже обсуждали. А что если без меня? Куда тогда уйдет центр?

– На другую сторону холма и дальше на юго-восток. Ходьбы как от твоего дома до дороги перед хижиной Оуэна.

– Давай посмотрим.

Мы взобрались на холм, спустились по противоположному склону и повернули на юго-восток.

В конце концов мы вышли к какому-то болоту, где я и остановился.

– Вон там, – сказал я. – Еще шагов пятьдесят-шестьдесят. Не думаю, что нам стоит лезть в эту грязь, если и отсюда все видно. Тот же самый вариант.

– Да. Малопривлекательное зрелище. – Он некоторое время обозревал округу. – Тогда, – наконец промолвил он, – ты, наверное, кого-то упустил.

– Таинственный игрок? – спросил я. – Ты считаешь, что кто-то все это время прячется от нас?

– Похоже. А что, раньше такого не бывало?

Я поворошил в памяти, припоминая подробности Игр, в которых довелось участвовать.

– Случалось, – ответил я. – Но остальные обязательно вычисляли его.