Фата-Моргана 9 (Фантастические рассказы и повести) - Эллиот Уильям. Страница 44

— Моя родина здесь.

Ты улыбнулся и снова лег. Твое сознание слегка затуманилось, хотя я могла следовать за каждой мыслью, многие из них казались странными и непостижимыми.

— Добрая старая Мать-Земля. Родина, милая Родина. Я не знаю даже, в какой, она стороне. Потерялся, просто потерялся. Может быть, я никогда больше не увижу Нью-Йорк, никогда не попробую суп из устриц, никогда не попаду на бейсбол, никогда больше не встречу ее.

Ты заплакал. Я обняла тебя, медленно гладила твои волосы, посылая приятные и успокаивающие мысли.

— Я ненавидел и презирал Землю, не выносил ее. И всех, кто на ней живет, — рыдал ты. — Больше всех я ненавидел ее. О, я любил ее, но стал ненавидеть. Ты можешь понять такое?

— Она была красивая, чудесная, я всегда мечтал о такой. Она была первой красивой девушкой, которая взглянула на меня дважды, а мне уже было тридцать пять. И мы поженились. А в ту первую ночь — о Господи!

Ты посмотрел на меня со слезами на лице, твой привлекательный двойной подбородок покраснел, натертый о шею. Я нежно, утешающе погладила твое лицо.

— В ту первую ночь нашего медового месяца, когда я к ней пришел, она ЗАСМЕЯЛАСЬ! Ты можешь понять такое? Засмеялась! «Ты, жирная скотина, — сказала она, — убирайся от меня. Я не хочу тебя больше видеть, жирный увалень!» Я мог убить ее!

— Она обманула меня ради моих денег. Больше я не встречал ее, но ненавидел всем сердцем. А позже была другая девушка, и она тоже смеялась надо мной. Я не мог этого вынести, поэтому купил космический корабль, просто чтобы вырваться оттуда, прочь от Земли. Я никому на ней не был нужен.

Ты продолжал плакать. Я наклонилась и поцеловала тебя. Если женщины твоей планеты настолько глупы, что не оценили тебя, я в этом не виновата. Как страстно я хотела тебя!

Ты поднял взгляд и улыбнулся в ответ на мой поцелуй. Я снова вошла в твое сознание и разделила твое удовольствие. Ведь ты, к радости моей, думал о любви, которую мы узнали прошедшей ночью.

ВПЕРЕД, ВПЕРЕД! БЫСТРЕЕ! ЕЩЕ НЕ ЗАВЕРШИЛСЯ СРОК НАШЕЙ ЛЮБВИ.

Немного погодя я встала, чтобы приготовить завтрак. Я взяла сочные фрукты и смешала их с жирным питательным кремом. Я открыла для тебя орехи с самых крупных деревьев, подрумянив их аппетитную мякоть на открытом огне. Я тушила в собственном соку личинки самых прожорливых насекомых, пока блюдо не приобрело восхитительный янтарный цвет.

И, работая, я все время пела про себя. Я была очень счастлива, ведь оберегать красоту своего избранника — это счастье для женщины. И когда я глядела на тебя, думая о том, что тебе приготовить, я уже знала, что прибавишь в весе, что ты увеличишь талию, превзойдя заветные мечты любой женщины на ФРТ.

— Я… Я, пожалуй, буду звать тебя Жозефиной, — сказал ты мне во время еды. — А я буду твоим Наполеоном. И мы будем жить здесь в вечной ссылке. И целыми днями ничего не делать — только есть, — сказал ты, подмигивая мне, и наложил себе еще фруктов с кремом. Мое сердце разрывалось от счастья.

— Вряд ли я смогу выразить тебе, как много это для меня значит — твоя любовь и все остальное. Первый раз в своей жизни я счастлив. Я чувствую, что действительно ПРИНАДЛЕЖУ, если ты поймешь, что… — ты прервался. — О, смотри, кто-то идет сюда. Не будет ли неприятностей из-за того, что я здесь?

И тогда я увидела их, идущих к нам по тропе — мою бабушку, и мать, и четверых старших сестер. Но обратилась к нам одна бабушка, как то и приличествовало ее положению.

— Это тот мужчина, который прибыл прошлой ночью в золотом огне?

Я видела ее глаза, раздевающие тебя, алчущие тебя.

— Да, высокочтимый Матриарх. Он — один из людей-богов от другого солнца.

— Что им нужно, Жозефина? — спросил ты, ведь, разумеется, ты не мог понять их слов.

— Он хорошо сложен, не так ли, дитя мое? — сказала бабушка.

Она еще не кончила этих слов, как я почувствовала, какую страшную участь уготовила нам она в своей безнравственной ревности.

— Он прекрасен, Возлюбленная Мать.

— И ты полагаешь, что если ты первой нашла его и привела к себе, то имеешь на него неотъемлемые права? — спросила она с вкрадчивой жадностью.

— Он мой. Святая Женщина. Мы любим друг друга, и он станет отцом моих детей. Это веление судьбы.

Голос старухи стал громовым.

— Он не твой! Он принадлежит нам всем! И получит его та, кто докажет это право в состязании!

— Жозефина, я сделал что-то не так?

Я не могла ответить тебе, любимый, так как оцепенела от страха. Я знала, на какие низости способна она, моя собственная прародительница.

Матриарх ждала возражений, готовая уничтожить меня. Но я была слишком умна для этого. Я не сопротивлялась, хотя и понимала, что на время это уронит меня в твоих глазах.

— Он будет немедленно отправлен в лагерь для мужчин и будет содержаться там до официального открытия брачного сезона, — прорычала она, снова надеясь спровоцировать меня на открытую враждебность. Когда я не поддалась, она изменила тактику.

— Каким замечательным мужем будет он, — проговорила она, снова оглядывая твои великолепные формы. — Сколько детей подарит он какой-то счастливице!

Я едва переносила ее издевательства, но уже тогда, властитель моего сердца, у меня созрел план. Ты еще станешь моим!

— Стражи, взять его! — крикнула старуха.

— Жозефина, что они делают? Не давай им забрать меня! Я люблю тебя, Жозефина! Скажи им, что я на тебе женюсь. Не отдавай им меня!

Я воспринимала смятение в твоих мыслях, чувство потери, ошеломившее тебя, когда тебя уводили мои грубые сестры. Как желала я, чтобы и ты видел мою боль. Как бы я хотела сказать тебе — жди, терпеливо жди, пока не настанет время.

НО ТЕПЕРЬ, МЕЧТА МОЕГО СЕРДЦА, ТЫ НЕ ДОЛЖЕН ЖДАТЬ И НЕ ДОЛЖЕН МЕШКАТЬ. О, ТЫ СПОТКНУЛСЯ! ПОДНИМИСЬ, ЛЮБОВЬ МОЯ! ПОДНИМИСЬ И БЕГИ! СМЕРТЬ ИДЕТ ЗА ТОБОЙ ПО ПЯТАМ!

Как ныло мое тело от одиночества в первую ночь без тебя, как не хватало мне обволакивающего тепла твоей мягкой и податливой плоти! Но я заставила себя сосредоточиться на главном — к тому времени я полностью продумала свой план.

На следующий день я пришла в лагерь для мужчин. Каким гордым и прекрасным выглядел ты, как выделялся красотой среди худосочных мужчин измельчавшего народа ФРТ.

В тот день я принесла тебе самую сытную, самую вкусную еду, какую только можно было встретить на ФРТ. День за днем я соблазняла тебя едой, фунт за фунтом добавляя красоту твоему и без того совершенному телу. Матриарх следила за каждым моим шагом с ревностью, но и с затаенной усмешкой. Она рассчитывала получить тебя сама. Это понимала и я, и все мои сестры.

Я предоставила ей следить и усмехаться — ведь она не догадывалась о моем плане. И одна я знала, что ей придется довольствоваться вместо тебя каким-нибудь жалким, чересчур мускулистым здешним мужчиной. Стоило ли мне ее ненавидеть?

Три долгих месяца я носила тебе еду. Однажды, когда я возвращалась из лагеря, Матриарх остановила меня.

— Зачем ты тратишь столько времени на нездешнего человека-бога? — колко спросила она меня с насмешливой гримасой на лице. — Разве ты не понимаешь, что всего через две ночи начнется брачный сезон, и ворота лагеря будут открыты для всех полноправных женщин ФРТ?

— Я люблю его, Достойнейшая, и делаю это не из корысти, а потому, что не могу иначе.

— Что ж. Это хорошо. Ты молода и быстронога. Может быть, тебе и удастся опередить остальных.

Но я знала, что это ложь. Она бы никогда не допустила честного состязания. Но меня это не волновало — ведь одна я знала, что ты станешь моим задолго до этого.

В тот же день, поздним вечером, я выскользнула из своей обители и спряталась неподалеку от лагеря, где тебя держали в заключении. Охрана была малочисленна — все, кроме одной или двух, отдыхали перед празднествами, которые начнутся следующей ночью. В этом году немногие мужчины достигли зрелости, и достанутся они лишь самым быстроногим женщинам.