Рыцарь - Вулф Джин Родман. Страница 45

Насекомые пожирали листья, проливая животворный сок, и всевозможные животные грызли кору, убивая деревья. Поэтому женщина создавала для растений защитников, беря крохотные частицы их собственных душ и частицы своего существа, бледно-серой мудрости, сверкавшие подобием жемчужин. А также сухие ветки, листья, землю, огонь и дым, воду и мох. Самые разные подручные материалы.

Поначалу защитники походили скорее на животных, но огромная женщина под корнями посмотрела в небо и увидела там Митгартр и людей, пашущих поля, сажающих цветы и ухаживающих за фруктовыми садами. Тогда она придала защитникам обличье, похожее на человеческое. Сперва они здорово смахивали на огородных пугал, но постепенно становились все лучше и лучше, а в конце концов обрели способность сами менять свое обличье, чтобы стать еще лучше.

Некоторые до сих пор защищают, даже от меня. Ты знаешь таких?

Я увидел Дизири, и у меня перехватило дыхание. Мне показалось, я просто умру, коли сейчас не дотронусь до нее, не поговорю с ней.

– Да. Я люблю ее.

Я тоже, сказала Кулили.

Потом Дизири исчезла.

Теперьты хочешь увидеть меня? Воочию?

Кажется, я сказал «да».

Потом началось ожидание. Прошло не десять минут и не десять секунд. Так текло время до изобретения первых часов. Я неподвижно висел в холодной морской воде, медленно вращаясь и напряженно ожидая – и больше ничего не делая. Белые, желтые и зеленые огоньки кружились вокруг меня, и золотые, и лазурные.

Наша лампа.

Огоньки собрались вместе, я увидел, что на самом деле это рыбы. Маленькие оранжевые рыбки, блестевшие подобием свечных огоньков; черные рыбы с огромными головами и кошмарными зубами, торчащими изо рта, словно красно-синие червяки; длинные серебристые рыбы с жабрами и хвостами, похожими на горящие электрические лампочки; и еще множество других, которых я забыл. Все оттенки красного, желтого, синего и прочих цветов.

Только рыбы не имели значения. Значение имело то, что находилось под ними; а находилась под ними белая нить, огромный спутанный клубок белой нити, живой и пульсирующий. Поначалу он показался мне бесформенным, но стоило мне подумать так, он обрел форму. Я увидел рот, способный поглотить «Западного купца», и нос величиной с холм. Только то был красивый рот и красивый нос. Довольно скоро я увидел глаза, белые глаза, словно затянутые бельмами. Они моргнули, и в них появились зрачки, в которые я мог бы нырнуть; и глаза стали голубыми, и на бледных щеках расцвели розы. Я увидел женщину, послужившую моделью для статуи. Только обычно скульптуры больше реального человека. А подо мной, в морской глубине находилась женщина, которая могла бы носить свою статую на цепочке на шее, как кулон.

Ты намерен убить меня? По-прежнему?

Во-первых, я не хотел убивать. Во-вторых, вряд ли мне удалось бы.

– Мне придется попытаться, Кулили, – сказал я. – Мне придется попытаться изо всех сил, поскольку я обещал. Но я надеюсь, ты спасешься. Я надеюсь, у меня не получится.

Сейчас?

– Нет. Твои рыбы могут запросто убить меня, а у меня нет даже меча.

Пусть наша следующая встреча состоится не скоро!

Глава 28

ТРИ ГОДА

Подъем на поверхность занял много времени. Странно, но когда ты всплываешь с большой глубины, тебе всегда кажется, что до поверхности осталось меньше, чем остается на самом деле. На глубине темно хоть глаз выколи – темнее, чем самой темной ночью. Ты долго плывешь наверх, и наконец становится светлее, и ты начинаешь различать окружение и думаешь, что находишься на глубине каких-нибудь десяти-двенадцати футов. И ты поднимаешься еще на двадцать пять футов, или на пятьдесят, или на сто – но так и не достигаешь поверхности воды, и вокруг ничего не меняется. Мне раз пять казалось, что я вот-вот вынырну, прежде чем я действительно вынырнул.

А когда это случилось, я испытал легкое потрясение. Во-первых, под водой я не дышал и привык к этому. Я вынырнул во впадине между двумя волнами. Я с силой выдохнул, и вода хлынула у меня изо рта и носа, стекая по подбородку. А потом большая волна ударила мне в лицо. Я захлебнулся, а когда снова поднял голову над водой, я издавал звуки, похожие на бульканье кипящего кофейника. Отфыркавшись и отплевавшись, я рассмеялся.

Потом я принялся плавать в свое удовольствие, глубоко ныряя в волны. Я резвился так, наверное, с полчаса.

Я видел солнце и потому знал, что снова нахожусь в Митгартре, а не в Эльфрисе. Я знал также, что, спустившись недавно на большую глубину к Кулили, я оказался в пределах Эльфриса. Я решил, что нахожусь неподалеку от острова и в любой момент могу доплыть до него, проведать двух эльфийских девушек и Гарсега и сказать Гарсегу, что мне потребуется оружие посерьезнее копья или боевого топора, чтобы убить Кулили, и что в любом случае я не хочу убивать ее. При этой мысли я исполнился надежды договориться с ним об оказании какой-нибудь другой услуги взамен обещанной. Возможно, не одной, а двух или трех.

Довольно скоро я решил, что мне уже хватит развлекаться: возможно, до острова придется плыть долго, и потому пора потихоньку двигаться. Я выпрыгнул высоко из воды, как иногда делают рыбы, и осмотрелся по сторонам. Потом я выпрыгнул еще раз и еще раз. Никакого острова поблизости я не увидел. И вообще ничего, похожего на землю. Я увидел лишь корабль примерно в миле от меня. Я решил подплыть к нему, поскольку с палубы, по крайней мере, обзор лучше. Дул слабый ветерок, но корабль шел с креном в моем направлении, так что мне оставалось только подплыть к месту, находящемуся по курсу судна, и ждать. В любом случае я мог плыть быстрее, чем двигался корабль, и потому догнал бы его без всякого труда.

Я узнал корабль, только когда он подошел совсем близко. Почти вся краска облупилась со стен форкастля, и позолота осыпалась с деревянной фигуры женщины на носу. Но это был «Западный купец». Я не верил своим глазам, даже когда взобрался на на борт.

Впередсмотрящий прокричал что-то (я не разобрал слов) и, соскользнув по фока-штапу, спрыгнул на палубу передо мной. Он уставился на меня вытаращенными глазами, а потом повалился на колени.

– Сэр Эйбел! Я не знал, что это вы, сэр. Я не знал, что это такое, сэр. Прошу прощения, сэр! У меня в мыслях не было обидеть вас, сэр. Никогда, клянусь ветром и водой.

– Ты меня и не обидел, – сказал я. – Не волнуйся. Если… постой-ка! Ты Поук!

– Так точно, сэр.

– Ты изменился. Из-за бороды. Сколько времени я отсутствовал, Поук?

– Три года, сэр. Мы… я думал, вы никогда не вернетесь, сэр. И капитан тоже. Все так думали.

– Капитан? Мне казалось, я убил его.

– Капитаном стал Керл, сэр, бывший старший помощник. Я… я подписал бумаги, поскольку в противном случае они не стали бы меня кормить. И… и с тех пор я плаваю на «Западном купце». Уже дослужился до впередсмотрящего на грот-мачте, сэр, а мне доводилось работать в местах и похуже.

Я пожал Поуку руку и сказал, что горжусь им.

– Только я уйду от них, сэр, если вы заставите капитана расторгнуть наш договор, сэр. Я снова буду служить вам, сэр Эйбел, как раньше, если вы не сердитесь на меня за то, что я не занялся каким-нибудь другим делом во время вашего отсутствия. – Поук перевел дух и судорожно сглотнул. – А даже если сердитесь, сэр, я все равно готов служить вам.

Я не знал, что и думать.

– У тебя здесь хорошая работа. Ты сам сказал только что.

– Да, сэр.

– Я не могу платить тебе и кормить тебя. Посмотри на меня. У меня нет даже штанов.

– Я одолжу вам свои, сэр. Только они будут вам малы, наверное.

– Спасибо. Но ты прав, они наверняка на мне лопнут. Если я вообще сумею натянуть их. Нам нужно поговорить с капитаном. Капитаном Керлом?

– Так точно, сэр.

– Я знаю, что ты не имеешь права оставлять пост и тебе не следует даже разговаривать со мной. Но прежде чем я отправлюсь на поиски Керла, я спрошу, почему ты хочешь бросить свою работу и служить мне, если знаешь, что у меня нет денег?