Крестный отец (др.перевод) - Пьюзо Марио. Страница 19

— Это сын дона, — сказал он. — Я отведу его.

Майклу показалось, что дом полон незнакомых людей. Только в столовой он увидел жену Хагена, Терезу, которая сидела на диване и курила сигарету. На столике напротив нее стоял стакан виски. На другом конце дивана сидел здоровяк Клеменца. Лицо Клеменца ничего не выражало, но было покрыто испариной, а сигара в его руке была скользкой и черной от слюны.

Клеменца участливо пожал руку Майклу и проговорил:

— Твоя мать в больнице у отца, он будет в порядке.

Пауло Гатто тоже встал, чтобы пожать ему руку. Майкл посмотрел на него странным взглядом. Он знал, что Пауло остался дома, сославшись на болезнь. В его темном исхудалом лице чувствовалось напряжение. Гатто был известен, как человек ловкий, умеющий без осложнений выполнять самую деликатную работу, и вот сегодня, кажется, он потерпел неудачу. Майкл обратил внимание на нескольких мужчин, которые сидели в разных углах комнаты, но не узнал ни одного из них. Вдруг его осенило: Клеменца и Гатто на подозрении. Полагая, что Гатто был на месте происшествия, он спросил его:

— Как Фредо? Он в порядке?

— Врач сделал ему укол, — сказал Клеменца. — Теперь он спит.

Майкл подошел к жене Хагена и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. Они всегда были друзьями.

— Не беспокойся. С Томом ничего не случится. Ты уже говорила с Сонни?

Тереза на мгновение прижалась к нему и отрицательно покачала головой. Эта красивая, нежная женщина больше американка, чем итальянка, была очень напугана. Майкл взял ее за руку и заставил подняться с дивана. Потом повел ее в угловую комнату, в кабинет отца.

Сонни, растянувшись в кресле у письменного стола, в одной руке держал желтый блокнот, в другой — карандаш. В комнате находился и капорегиме Тессио, которого Майкл знал и присутствие которого говорило о том, что это его люди охраняют дом. У него в руке тоже был блокнот и карандаш.

Сонни вышел изо стола и обнял Терезу.

— Не беспокойся, Тереза, — сказал он. — С Томом ничего не случилось. Они просто хотят ознакомить его со своими предложениями, а потом освободить. Он не принимает непосредственного участия в наших операциях, он всего лишь наш адвокат. Поэтому у них нет никаких оснований убивать его.

Он отпустил Терезу и подошел к Майклу, который у своему удивлению, тоже удостоился его объятий и поцелуя в щеку. Майкл оттолкнул Сонни и сказал, улыбаясь:

— Я привык к твоим побоям, а теперь должен привыкать и к этому.

Когда они были моложе, между ними постоянно вспыхивали ссоры и драки.

Сонни пожал плечами:

— Слушай, мальчик, я очень волновался, не застав тебя в твоей деревне. Уж не очень улыбалось мне принести весть о твоей гибели нашей старухе. Про отца мне пришлось ей рассказать.

— Как она восприняла это? — спросил Майкл.

— Хорошо, — ответил Сонни. — Однажды она уже пережила подобное. Ты был тогда слишком молод, чтобы помнить это, и после тех событий дела шли довольно гладко. — Он остановился, а потом добавил. — Она в больнице со стариком. Он выкарабкается.

— А почему бы и нам не отправиться туда? — спросил Майкл.

Сонни отрицательно покачал головой и сухо заметил:

— Я не могу оставить этот дом, пока все не кончится.

Зазвонил телефон. Сонни взял трубку и внимательно слушал. Майкл подошел к столу и бросил взгляд на блокнот, в котором Сонни за минуту до этого что-то писал. Там был перечень имен. Первыми в списке числились Солоццо, Филип Татаглия и Джон Татаглия. Майкл вдруг понял, что это люди, которых, по мнению Сонни и Тессио, следовало убить.

Повесив трубку, Сонни сказал Терезе:

— Ты не могла бы подождать в гостиной? Нам с Тессио надо кончить кое-какие дела.

— Этот звонок имеет какое-нибудь отношение к Тому? — спросила она.

Сонни обнял ее и повел к двери.

— Клянусь тебе, с ним ничего не случится, — сказал он. — Подожди в гостиной. Как только что-нибудь станет известно, я тут же сообщу тебе.

Он закрыл за ней дверь. Майкл уселся в одно из обитых кожей огромных кресел. Сонни бросил на него быстрый и острый взгляд и сел за письменный стол.

— Ты будь возле меня, Майк, — сказал он. — Услышишь вещи, которые тебе не хотелось бы слышать.

Майкл зажег сигарету.

— Я могу помочь тебе, — сказал он.

— Нет, не можешь, — отозвался Сонни. — Старик рассердился бы, как черт, узнай он, что ты замешан в это дело.

Майкл встал и завопил:

— Да ты что, вшивый выродок? Он же мой отец. Я не сумею помочь? Сумею. Я не обязательно должен убивать людей, но помочь могу. Перестань относиться ко мне, как к маленькому братику. Я видел войну. В меня стреляли. Я сам убил нескольких японцев. Что ты думаешь я сделаю, когда ты кого-нибудь прикончишь? В обморок упаду?

Сонни улыбнулся.

— Еще немного, и ты захочешь, чтобы я поднял руки. О'кэй, оставайся здесь и займись телефоном. — Он повернулся к Тессио. — Только что я получил информацию, которую мы ждали. Кто-то должен был показать на старика. Это мог быть Клеменца и это мог быть Пауло Гатто, который для удобства заболел. Я уже знаю, кто. Посмотрим-ка, Майк, что ты думаешь по этому поводу?

С величайшей осторожностью Майкл обдумывал этот вопрос. Клеменца — капорегиме семейства Корлеоне. Дон Корлеоне сделал его миллионером, и они были близкими друзьями на протяжении более, чем двадцати лет. Его должность — одна из самых значительных в организации. Чего может Клеменца добиться изменой своему дону? Заработать деньги? Он достаточно богат, но ведь людям свойственна погоня за наживой. Стать сильнее? Быть может, это месть за нечаяно нанесенную или даже не существующую обиду? Его могло задеть, что Хаген назначен консильори. А может быть это уверенность бизнесмена в том, что Солоццо в конце концов одержит верх? Нет, не может Клеменца быть изменником. Майкл пришел к этому выводу, хотя при этом подумал, что просто не хочет смерти Клеменца. Когда он был малышом, этот толстяк приносил ему самые красивые подарки и часто, когда дон был загружен делами, брал его с собой на прогулки. Он не может поверить в то, что Клеменца предал их.

А с другой стороны, Солоццо хотел иметь Клеменца в кармане больше, чем кого-либо другого из семейства Корлеоне.

Мысли Майкла перенеслись на Пауло Гатто. Пауло еще не нажил богатства. Его ценят, и подъем его по служебной лестнице в организации ему обеспечен, но ему, как и всем в таких случаях, приходиться ждать. Молодости, однако, свойственны мечты о силе и могуществе. Это должен быть Пауло. И тут Майкл вспомнил, что когда в шестом классе пустовало место за его партой, он меньше всего хотел, чтобы его занял Гатто.

— Ни один из них, — сказал он, но сказал только потому, что Сонни заявил, будто знает ответ.

Сонни улыбнулся ему.

— Не беспокойся, — сказал он. — Клеменца в порядке. Это Пауло.

Майкл видел, что с сердца Тессио, будто камень свалился. Он тоже был капорегиме и симпатизировал Клеменца. Кроме того, и сам факт измены не столь серьезен, раз предатель занимал такой незначительный в организации пост. Тессио осторожно спросил:

— Значит, завтра я могу отправить своих людей по домам?

— Послезавтра, — ответил Сонни. — Слушай, я хочу поговорить с братом о семейных делах с глазу на глаз. Сделай одолжение, подожди в гостиной. Список кончим составлять позже. Ты поработаешь над ним вместе с Клеменца.

— Конечно, — ответил Тессио и вышел из комнаты.

— Как ты можешь с такой уверенностью утверждать, что это Пауло? — спросил Майкл.

— У нас свои люди на телефонной станции, и они прослушали все разговоры, которые вели по своим домашним телефонам Пауло и Клеменца. В один из трех дней, когда Пауло болел, ему позвонили из автомата, что напротив конторы старика. Сегодня тоже. Они хотели проверить, будет ли со стариком Пауло или вместо него послан кто-то другой. А может быть, они звонили по другой причине. Это уже не имеет значения. — Сонни пожал плечами. — Слава богу, что это Пауло. Клеменца нам очень нужен.

— Это будет война до победного конца? — спросил Майкл.