Первый дон - Пьюзо Марио. Страница 22

Умение создать ощущение, что в его компании человеку легко и вольготно, в арсенале Александра являлось самым эффективным оружием. Собеседник проникался впечатлением, что его благополучие – главная забота Папы.

Тем самым он заручался доверием человека, убеждал верить сначала в него, а уж потом в себя. В этом и заключалось истинное предательство.

Умение это Александр искусно использовал и с королевскими особами, и с детьми, и со своими подданными: будучи Папой, он владел всем миром.

На мгновение обаяние Папы зачаровало Чезаре. Но упоминание Крестового похода сорвало пелену с глаз.

Папа и короли часто эксплуатировали идею Крестового похода, чтобы выудить деньги из верующих. Крестовый поход рассматривался как один из источников дохода. Но время Крестовых походов безвозвратно ушло, ислам стал слишком силен. И уже сам угрожал Европе. Венецианцы боялись, что такая война положит конец морской торговле и турки смогут даже напасть на их город. Франция и Испания постоянно ссорились из-за Неаполя, Папа отдавал все силы на то, чтобы сохранить хотя бы призрачную власть над Папской областью. И его отец не мог всего этого не понимать. Чезаре также знал, что в сердце Александра Хуан уверенно держит первое место… наверное, думал он, по праву. Ибо Хуан в совершенстве владел уловками хитрой женщины и манерами придворного. Иной раз ему даже удавалось очаровать Чезаре, хотя Чезаре презирал брата, считая его трусом. Главнокомандующий папской армией? Отменная шутка, но не более того!

– Если я возглавлю Крестовый поход, то выбрею себе тонзуру, – пообещал Чезаре. До сих пор, даже став кардиналом, Чезаре не брил макушку.

Александр рассмеялся.

– После того, как ты возьмешь Иерусалим, возможно, тебе удастся убедить церковь расстаться и с обетом безбрачия, и с тонзурами. Возможно, какой-то смысл в этом есть, но и первое, и второе противоестественно. – Александр помолчал, погрузившись в раздумья. – Позволь напомнить тебе вот о чем. Присоединившись к французской армии, ты должен охранять жизнь второго заложника, Джема. Не забывай, что турецкий султан платит за него сорок тысяч дукатов в год. Если он умрет или сбежит, денег не будет. А он приносит их больше, чем кардинальская шляпа.

– Я буду охранять и его, и себя, – ответил Чезаре. – Надеюсь, ты удержишь моего брата Хуана в Испании. Он ни в чем не должен помогать королю Фердинанду, чтобы не ставить под угрозу мою жизнь.

– Твой брат будет выполнять только мои приказы, – пообещал Александр. – А первый и главный мой приказ – обеспечение твоей безопасности. В конце концов, сын мой, в твоих руках будущее семьи Борджа.

– Для тебя я, как всегда, сделаю все, что в моих силах, – ответил Чезаре. – И для церкви.

Зная, что во второй половине дня его возьмут в заложники и увезут из Рима, Чезаре до зари покинул Ватикан и ускакал за город. На этот раз не на прогулку, а с конкретной целью.

Дорога привела его в лес, где еще кипела ночная жизнь и ухали филины. До маленькой деревушки, расположенной за лесом, он добрался, когда первые лучи солнца начали разгонять тьму. Лошадь вспотела от долгой скачки.

Подойдя к маленькому каменному домику, он позвал хозяйку: «Нони, Нони!»

Ему никто не ответил. Он оглядел поле, никого не увидел. Объехал дом.

Старуха, годами согнутая пополам, отдыхала, тяжело оперевшись на толстую палку. Передвигалась она с огромным трудом, волоча ноги, словно шла сквозь годы. В другой руке она держала корзинку с только что собранными на огороде травками и цветами. При ходьбе голову она опускала так низко, что едва не касалась земли. Вдруг подняла голову, огляделась. Но не увидела его. Поставила корзинку на влажную землю, сорвала пучок травы, положила поверх цветов. Обратила взор к небесам, перекрестилась. Потащилась дальше.

– Нони, – вновь позвал Чезаре старуху, подъехав вплотную. – Нони!

Женщина остановилась, подняла палку, словно хотела ударить пришельца. Но, присмотревшись, узнала его.

Улыбнулась.

– Слезь с коня, мой мальчик, – голос дрожал от волнения и возраста. – Подойди сюда, позволь прикоснуться к тебе.

Чезаре спрыгнул с коня, осторожно, чтобы, не дай бог, не сломать хрупкие косточки, обнял старуху.

– Что я могу сделать для тебя, сын мой? – спросила она.

– Мне нужна твоя помощь. Травка, которая на много часов вгонит взрослого мужчину в сон, в остальном не причинив ему никакого вреда. Без цвета и без запаха.

Старуха хохотнула, с любовью коснулась пальцами щеки Чезаре.

– Хороший мальчик. Ты – хороший мальчик, – повторила она. – Не яд? Ты не такой, как твой отец… – пробормотала она. Вновь хохотнула, ее лицо покрылось морщинками, совсем как тонкий лист пергамента.

Чезаре знал Нони всю жизнь. По Риму ходили слухи, что в Испании она была кормилицей Александра, и тот питал к ней такую любовь, что привез в Италию, купил этот домик и огород, где она могла выращивать свои травки.

Она всегда жила одна, однако никто не беспокоил ее, ни ночные бандиты, ни городские вандалы, которые иной раз отправлялись грабить беззащитных крестьян. Впрочем, удивляло это далеко не всех, потому что, согласно Другим слухам, покровители у Нони были посильнее Святейшего Папы. Глубокой ночью странный вой доносился из ее дома, и не только при полной луне. И еще, Чезаре точно знал, что ей не приходится охотиться или покупать еду. Мертвых птичек и маленьких животных, которых оставалось только положить в котелок, она находила на пороге или в огороде.

Александр редко говорил о ней при Чезаре, но всегда с теплотой и любовью. Каждый год он торжественно приезжал к ее домику, чтобы Нони омыла его в маленьком, чистом пруду, расположенном за огородом. Сопровождающие близко не подходили, но клялись, что слышали рев ветра и хлопанье крыльев и видели, как падали звезды.

Ходили и другие истории. На шее Александр носил янтарный амулет, он получил его от Нони еще молодым кардиналом и однажды, потеряв, пришел в ужас. Случилось это в тот день, когда на охоте он упал с лошади, ударился головой и пролежал без сознания много часов. Все думали, что он умрет.

Тем временем множество слуг разыскивали амулет и сумели-таки найти его. Александр поправился, а потом попросил ватиканского ювелира снабдить золотую цепь, на которой висел амулет, крепким замком. Потом расплавил замок, чтобы никогда не снимать его. Александр клялся, что амулет защищает от зла, и никто не мог убедить его в обратном.

Нони все так же медленно доползла до дома, вошла.

Чезаре последовал за ней. На крюках, вбитых в почерневшие от времени стены, висели связки высушенных растений. От одной Нони осторожно оторвала несколько листочков, обернула ими головку каменного пестика, опустила в ступу, растолкла листочки в мельчайший порошок.

Ссыпала в маленький мешочек, протянула Чезаре.

– Этот порошок вызывает глубокий, без сновидений, сон. Для одного человека тебе нужна крохотная щепотка.

Того количества, что я тебе дала, хватит на целую армию.

Чезаре поблагодарил старуху, вновь обнял ее. Когда собрался сесть на лошадь, она коснулась его руки и предупредила: «В твоем доме смерть. Кто-то молодой. Береги себя, ибо опасность грозит и тебе».

Чезаре кивнул, попытался успокоить ее:

– Смерть всегда ходит рядом, ибо живем мы в опасные времена.