Выбор - Спаркс Николас. Страница 45

— Прости, что плакал, — прошептал Тревис. Глядя на Габи, он видел, как поднимается и опускается ее грудь. — Не удержался.

Тревис знал, что не услышит ответа. Такое случалось только раз в день.

— Знаешь, что мне в тебе нравится? — спросил он. — Помимо всего прочего? — Он с трудом улыбнулся. — Мне нравится, как ты обращаешься с Молли. Кстати, у нее все в порядке. Она по-прежнему любит лежать в высокой траве. Когда я ее там вижу, то вспоминаю первые годы нашего брака. Помнишь, мы брали собак с собой на пляж? Если выходили рано, то спускали их с поводка, и они носились вокруг. Это были такие… спокойные утра, и мне нравилось смотреть, как ты со смехом гоняешься за Молли, пытаясь шлепнуть ее по заднице. Она просто с ума сходила, если вы начинали играть. Глаза так и блестели, когда она ждала твоего следующего движения.

Тревис помолчал, с удивлением заметив, что голубь вернулся. Наверное, птице понравилось слушать, как он говорит.

— Кстати, именно тогда я и понял, что ты будешь отличной матерью. По тому, как ты вела себя с Молли. Даже в самый первый раз, когда мы встретились. — Он покачал головой. — Веришь или нет, но я с удовольствием вспоминаю, как ты влетела ко мне домой тем вечером. И вовсе не потому, что в итоге мы поженились. Ты походила на львицу, которая защищает свое потомство. Человек не может настолько рассердиться, если он не способен сильно любить. Наблюдая, как ты обращаешься с Молли — с любовью, вниманием и заботой, — я понял, что такой же ты будешь с детьми.

Тревис провел пальцем по руке Габи.

— Знаешь, как это важно для меня — видеть, что ты любишь наших дочерей? Даже не представляешь, какое это огромное утешение. — Он склонился к ее уху: — Я люблю тебя, Габи, сильнее, чем ты можешь себе представить. Ты идеальная жена. Ты воплощение всех моих надежд и мечтаний. Ты сделала меня счастливее всех мужчин на свете. И я не хочу сдаваться. Не могу. Понимаешь?

Тревис тщетно ждал ответа. Как всегда — ничего, как будто Бог давал понять: его любви недостаточно. Глядя на Габи, Тревис вдруг ощутил себя старым и усталым. Он поправил одеяло, страдая от одиночества и сознавая, что каким-то образом подвел жену.

— Пожалуйста, — попросил он. — Ты должна очнуться, родная. Пожалуйста. У нас мало времени.

— Привет, — сказала Стефани. Одетая в джинсы и футболку, она мало походила на преуспевающего профессионала. Она жила в Чепл-Хилле и была старшим проектным менеджером стремительно растущей биотехнологической фирмы. В течение последних трех месяцев Стефани проводила несколько дней в неделю в Бофоре. После аварии она оставалась единственной, с кем Тревис мог нормально говорить. Лишь сестра знала все его секреты.

— Привет, — ответил Тревис.

Она пересекла комнату и наклонилась над постелью.

— Привет, Габи, — сказала Стефани, целуя ее в щеку. — Как поживаешь?

Тревису нравилось, как Стефани обращается с его женой. Не считая его самого, сестра была единственной, кто чувствовал себя в присутствии Габи уверенно.

Стефани придвинула стул и села рядом с Тревисом.

— А как у тебя дела, старший брат?

— Нормально.

Она оглядела его с ног до головы:

— Ужасно выглядишь.

— Спасибо.

— Ты слишком мало ешь. — Стефани полезла в сумку и вытащила пакетик арахиса. — Держи.

— Я не голоден. Только что съел ленч.

— Какой?

— Вполне достаточный.

— Сделай, как я прошу, ладно? — Стефани зубами разорвала пакетик. — Съешь орехи, а я обещаю заткнуться и больше тебя не трогать.

— Ты каждый раз так говоришь.

— Потому что ты каждый раз ужасно выглядишь. — Она кивком указала в сторону Габи: — И она наверняка со мной согласна.

Стефани никогда не выражала сомнений, если Тревис говорил, что слышит голос Габи, а если и выражала, то очень спокойно.

— Да.

Сестра сунула ему пакетик:

— Ешь.

Тревис взял пакетик и положил на колени.

— Сунь их в рот, разжуй и проглоти! — Стефани заговорила как мать.

— Тебе никто не говорил, что временами ты чертовски нахальная?

— Мне говорят это каждый день. Поверь, сейчас рядом с тобой самое место нахальному человеку. Я для тебя вроде как дар небес.

Тревис впервые за день искренне рассмеялся:

— Не то слово. — Взял несколько орешков и положил в рот. — Как дела у вас с Бреттом?

Стефани последние два года встречалась с Бреттом Уитни. Это был один из преуспевающих инвесторов — невероятно богатый, красивый и, по мнению многих, самый завидный жених к югу от линии Мейсона-Диксона [6].

— Ничего.

— Снова гром в раю?

Стефани пожала плечами:

— Он опять сделал мне предложение.

— И что ты сказала?

— То же, что и в прошлый раз.

— И как он это принял?

— Спокойно. Конечно, снова изобразил, что он сердит и безутешен, но уже через пару дней пришел в норму. Выходные мы провели в Нью-Йорке.

— Почему бы тебе просто не выйти за него?

Стефани пожала плечами:

— Рано или поздно, возможно, я так и сделаю.

— Сестра, это был шанс. Ведь наверняка тебе хотелось согласиться, когда он просил.

— И что? Попросит еще раз.

— Ты так уверена…

— Да. Я соглашусь, когда не останется никаких сомнений в том, что он хочет на мне жениться.

— Он уже трижды делал предложение. Ты еще не убедилась?

— Он всего лишь думает, будто хочет на мне жениться. Бретт из тех парней, которые любят трудности, и сейчас очередная проблема — это я. Следовательно, пока я остаюсь непреклонной, он будет делать предложение. Когда я пойму, что он готов, скажу «да».

— Не знаю…

— Поверь, — сказала Стефани. — Я знаю мужчин. И у меня свои уловки. — Ее глаза лукаво блеснули. — Бретту известно, что я в нем не нуждаюсь, и это его буквально убивает.

— Да уж, ты в нем действительно не нуждаешься.

— Давай сменим тему. Когда ты собираешься вернуться на работу?

— Скоро, — неохотно ответил Тревис.

Стефани полезла в пакетик и сунула несколько орешков в рот.

— Сам знаешь, у папы силы уже не те.

— Да.

— Так что… на следующей неделе?

Тревис не ответил, и сестра скрестила руки на груди.

— Давай поступим следующим образом, поскольку ты, очевидно, еще не совсем собрался с духом, ты начнешь появляться в клинике каждый день и работать там по крайней мере до часу. Это твое новое расписание. По пятницам можешь закрывать в полдень. Таким образом, на долю папы остаются лишь четыре вечера в неделю.

Тревис прищурился:

— Ты долго размышляла?

— Кому-то было нужно этим заняться. И учти, я стараюсь не только ради папы. Тебе нужно снова приняться за работу.

— А если я считаю, что еще не готов?

— Плохо. И тем не менее займись делом. Если не ради себя, то ради Кристины и Элайзы.

— О чем ты?

— О твоих дочерях. Не забыл?

— Я прекрасно о них помню, но…

— И ты любишь их, ведь так?

— Что ты имеешь в виду?

— Если ты их любишь, — продолжала Стефани, пропустив вопрос мимо ушей, — то вновь начнешь вести себя, как подобает отцу. В том числе вернешься на работу.

— Зачем?

— Ты должен показать им: какие бы ужасы ни случались в жизни, нужно двигаться дальше. Таков твой долг. Кто еще объяснит это девочкам?

— Стефа…

— Я и не говорила, что будет легко. Но у тебя нет выбора. В конце концов, ты ведь не позволил им бросить школу? Они по-прежнему учатся? Ты заставляешь их делать уроки?

Тревис промолчал.

— Если ты требуешь, чтобы они выполняли свои обязанности — а ведь им всего лишь шесть и восемь, — то выполняй и свои. Дочери должны видеть, как ты возвращаешься к нормальной жизни. Работа — ее часть. Прости, но по-другому нельзя.

Тревис покачал головой, ощутив возрастающий гнев:

— Ты не понимаешь…

— Прекрасно понимаю!

Он стиснул двумя пальцами переносицу.

— Габи…

Тревис смолк. Сестра положила ему руку на колено.

— Страстная? Умная? Добрая? Порядочная? Веселая? Терпеливая? Такая, какой должна быть жена и мать? Иными словами, почти идеальная?