С первого взгляда - Спаркс Николас. Страница 39

Разумеется, доктор Эндрю Соммерс — высокий, элегантный, с волнистыми темными волосами — по мере сил держался так, как будто всего лишь щупал Лекси пульс, и та охотно подыгрывала. Пока доктор Соммерс проверял и трогал, они поболтали о недавней жаре, о лесных пожарах в Вайоминге и о том, что доктор мечтает поужинать в «Гербсе», который ему то и дело нахваливали пациенты. Время от времени он вкраплял в разговор привычные вопросы — например, чувствует ли она головокружение или тошноту? Лекси отвечала так легко, как будто они беседовали за ленчем.

Джереми, сидевшему у изголовья, ситуация казалась нереальной. Да, мистер Соммерс — врач. Джереми не сомневался, что он смотрит десятки пациенток каждый день, но все-таки изо всех сил старался не замечать, что врач делает с его женой. Видимо, Лекси к этому привыкла, но Джереми сейчас от души радовался, что он мужчина.

Когда врач ушел, Джереми и Лекси несколько минут в одиночестве ждали медсестру. Та пришла, приказала Лекси задрать блузку и выдавила на выпяченный живот немного геля. Лекси охнула.

— Простите, мне следовало предупредить, что будет холодно. Давайте посмотрим, как там дела у малыша.

Сестра надавливала на живот то сильнее, то слабее и одновременно объясняла то, что видит, расшифровывая сонограмму для Джереми и Лекси.

— Вы уверены, что это девочка? — спросил Джереми. Хотя в последний раз он в этом убедился, ему с трудом удавалось разобрать на картинке хоть что-нибудь.

— Абсолютно. — Медсестра указала на экран. — Вот отсюда хорошо видно. Посмотрите сами.

Джереми прищурился.

— И что там такое?

— Вот попка, а вот ножки. Она как будто нам позирует…

— Я ничего не вижу.

— Вот именно. Следовательно, это девочка.

Лекси засмеялась, и Джереми склонился к ней.

— Поздоровайся с Мисти, — шепнул он.

— Ш-ш! Я пытаюсь наслаждаться процессом, — ответила она, стискивая ему руку.

— Отлично, теперь я кое-что измерю, чтобы удостовериться, что ребенок развивается правильно.

Медсестра нажала несколько кнопок. Джереми вспомнил, что в последний раз было то же самое.

— Развитие идет нормально, — сообщила она. — Здесь сказано, что ребенок должен родиться девятнадцатого октября.

— Все в порядке? — уточнил Джереми.

— Кажется, да, — сказала сестра. Она принялась измерять сердце и объем бедер и вдруг замерла. Вместо того чтобы нажать на кнопку, она сосредоточилась на какой-то белой полоске, которая тянулась к ребенку и больше смахивала на помехи или трещину на экране. Сестра слегка нахмурилась, а потом быстро начала перемещать движок, то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть загадочный объект. Судя по всему, она изучала ребенка со всех ракурсов.

— Что вы делаете? — спросил Джереми. Сестра, казалось, была в глубокой задумчивости.

— Кое-что проверяю, — пробормотала она, продолжая рассматривать картинку, потом покачала головой и снова занялась странной волнистой полоской. Изображения ребенка то появлялись, то исчезали.

— Что там? — требовательно спросил Джереми. Сестра, не отрывая глаз от экрана, тяжело вздохнула. Голос у нее был на удивление спокойный.

— Возможно, доктор захочет посмотреть…

— На что?

— Разрешите мне пригласить доктора Соммерса, — заявила она, вставая. — Полагаю, он сможет сказать вам больше, чем я. Подождите, пожалуйста, я скоро вернусь.

Лекси, заслышав размеренный звук ее голоса, страшно побледнела. Джереми почувствовал, как жена снова стискивает ему руку, на сей раз сильнее. В его сознании пронеслись несколько ужасающих образов: он прекрасно понял, что имела в виду сестра. Она увидела нечто необычное, странное… плохое. Время как будто остановилось; Джереми перебирал в уме варианты и пытался угадать, что означает эта нечеткая линия.

— В чем дело? — шепнула Лекси.

— Не знаю, — ответил Джереми.

— С ребенком что-то не так?

— Она этого не сказала. — Джереми пытался успокоить и себя, и ее. Он сглотнул: во рту вдруг все пересохло. — Я уверен, какие-нибудь пустяки.

Лекси, казалось, была готова заплакать.

— И зачем она пошла за врачом?

— Наверное, так положено, если она что-нибудь видит на экране.

— Но что она увидела? — умоляюще спросила Лекси. — Я ничего не вижу!

Джереми задумался.

— Понятия не имею…

Не зная, что еще можно сделать, он придвинулся ближе вместе со стулом.

— Мы знаем, что у девочки правильно бьется сердце и что она растет. Наверное, сестра сказала бы раньше, если бы с ребенком что-то было не так.

— Ты видел ее лицо? По-моему, она… испугалась. Джереми промолчал. Просто уставился в стену. Хотя Лекси была рядом, Джереми вдруг ощутил себя одиноким.

Вскоре сестра вернулась с врачом, на их лицах застыли натянутые улыбки. Сестра села, доктор Соммерс встал за ее спиной. Ни Джереми, ни Лекси не знали, что сказать. В тишине Джереми слышал собственное дыхание.

— Посмотрим… — произнес доктор Соммерс.

Сестра добавила немного геля; когда прибор коснулся живота Лекси, на экране вновь появился ребенок. Сестра указала где-то рядом с ним.

— Видите?

Врач подался вперед, Джереми тоже. Он снова увидел волнистую белую линию. Теперь он заметил, что она как будто отходит от стенок, окружающих ребенка.

— Вот. Врач кивнул.

— Она примыкает?

На экране замелькали разные ракурсы. Сестра покачала головой.

— Незаметно, чтобы примыкала. Кажется, я везде проверила.

— Давайте проверим еще раз, — предложил врач. — Позвольте, я сам этим займусь…

Он сел на ее место и принялся в молчании смотреть на экран. Видимо, он хуже владел прибором, потому что картинки возникали медленнее. Как и сестра, доктор Соммерс подался вперед; долгое время царила тишина.

— Что это? — дрожащим голосом спросила Лекси. — Что вы ищете?

Врач взглянул на сестру, и та тихо вышла. Когда они остались одни, он указал на белую полоску.

— Видите? — спросил он. — Это называется амниотическая перетяжка. Я проверяю, не примыкает ли она к телу ребенка. Такое бывает обычно в районе конечностей. Но по-моему, она нигде не примыкает, и слава Богу.

— Что значит «перетяжка»? Какой от нее вред? — спросил Джереми.

Врач вздохнул:

— Эта перетяжка состоит из того же волокнистого материала, что и амнион — мешок, в котором находится ребенок. Видите? — Он провел пальцем сначала по мешку, потом по перетяжке. — Один ее конец прикреплен к амниону, а другой свободен. Этот свободный конец может прилепиться к плоду. В таком случае ребенок родится с синдромом амниотических перетяжек.

Врач помолчал, потом заговорил снова — с подчеркнутым бесстрастием.

— Буду предельно честен: если это произойдет, то высок шанс возникновения аномалий. Я знаю, как тяжело это слышать, но именно поэтому мы и занимаемся обследованием плода. Хотим быть уверены, что перетяжка не примыкает к телу ребенка.

Джереми затаил дыхание. Углом глаза он видел, как Лекси прикусила губу.

— А она может примкнуть? — спросил он.

— Никто не знает. Сейчас свободный конец перетяжки плавает в амниотической жидкости. Плод еще довольно мал. Когда ребенок подрастет, угроза примыкания увеличится, но подлинный синдром амниотических перетяжек случается редко.

— А какого рода аномалии бывают? — прошептала Лекси.

Врач явно не хотел отвечать на этот вопрос.

— Повторяю, все зависит от того, в каком месте примыкает перетяжка. Если синдром подлинный, последствия могут быть серьезными.

— Насколько серьезными?

Доктор Соммерс вздохнул:

— Если перетяжка примкнет к конечностям, ребенок может родиться без руки, или без ноги, или с деформированной стопой, или со сросшимися пальцами — это называется синдактилия. Если перетяжка примыкает в другом месте, может быть еще хуже.

Джереми ощутил тошноту.

— И что теперь? — спросил он. — С Лекси все будет в порядке?

— Да. Синдром амниотических перетяжек никак не отражается на матери. И мы ничего не можем сделать — только ждать. Нет никаких причин соблюдать постельный режим или что-то в этом духе. Я бы порекомендовал ультразвуковое исследование, чтобы получить более четкую картинку, но опять-таки мы будем высматривать лишь, не примыкает ли перетяжка к плоду. А я не вижу, чтобы она примыкала. Нужно проводить обследования регулярно — каждые две-три недели.