Плавание «Утреннего Путника» - Льюис Клайв Стейплз. Страница 25

– О какие они забавные, какие смешные, – расхохоталась Люси. – Это Вы сделали их такими?

– Да, да, я превратил Дафферов в Моноподов, – ответил Чародей. Он тоже смеялся до слез. – Но смотри дальше, – добавил он.

А зрелище стоило того. Конечно, эти маленькие человечки не могли ходить или бегать, как мы. Они передвигались прыжками, как блохи или лягушки. И что за прыжки это были! Как будто каждая большая ступня была сделана из пружин. И с какой силой они приземлялись: именно это и производило тот топот, что накануне так озадачил Люси. Теперь они скакали во все стороны и кричали друг другу:

– Эй, ребята! Мы снова видимы.

– Да, мы видимы, – произнес некто в красном колпаке с кисточкой, очевидно, Главный Монопод. – И, как я говорю, когда мы видимы, мы можем видеть друг друга.

– Да, именно так, именно так, Главный, – закричали все остальные. – В этом-то вся суть. Ни у кого нет такой ясной головы, как у тебя. Проще ты бы не мог это сформулировать.

– Эта малышка, она явно застала старика дремлющим, – сказал Главный Монопод. – На этот раз мы обхитрили его.

– Именно это мы и сами собирались сказать, – подхватил хор. – Ты сегодня еще правее, чем обычно, Главный. Так и продолжай, так и продолжай.

– Но как они смеют так отзываться о Вас? – спросила Люси. – Не далее чем вчера они, казалось, так Вас боялись. Разве они не знают, что Вы можете их услышать?

– Вот это одна из самых забавных черт Дафферов, – ответил Чародей. – Иногда они могут представлять дело так, будто я всем командую, все слышу и исключительно опасен, а в следующий момент они думают, что могут меня обмануть такими уловками, которые и младенец-то разгадает. Благослови их, Господь!

– Нужно ли превращать их обратно в их прежнюю форму? – спросила Люси.

– О, я надеюсь, что оставить их такими, какие они сейчас, не будет слишком жестоко. Неужели им это действительно так не нравиться? Они кажутся вполне счастливыми. Вы только поглядите на этот прыжок. А на что они походили раньше?

– Обычные маленькие гномы, – ответил Чародей. – Совершенно не такие симпатичные, как та разновидность, что у вас в Нарнии.

– Очень жалко будет, если придется снова превратить их, – сказала Люси. – Они такие смешные и даже довольно милые. Как Вы думаете, если я им скажу об этом, это будет иметь какое-нибудь значение?

– Я уверен, что будет, если ты сможешь вбить это в их головы.

– А Вы не пойдете со мной, чтобы попытаться это сделать?

– Нет, нет. Без меня у тебя гораздо лучше получится.

– Большое спасибо за завтрак, – сказала Люси и побежала прочь.

Она быстро сбежала по лестнице, по которой этим утром всходила с таким испугом, и прямо внизу налетела на Эдмунда. Все остальные ждали вместе с ним, и Люси почувствовала угрызения совести, увидев их взволнованные лица и осознав, как надолго она о них позабыла.

– Все в порядке! – крикнула она. – Все в полном порядке! Чародей – молодчина, и я видела его – Аслана…

После этого она унеслась от них со скоростью ветра и выбежала в сад. Там дрожала земля и звенел воздух от прыжков и криков Моноподов. Как только они заметили ее, их старания удвоились.

– Вот она, вот она! – закричали они. – Трижды «ура» в честь малышки! Ах! она должным образом, основательно разобралась со старым джентльменом.

– И мы очень сожалеем, – сказал Главный Монопод, – что не можем доставить Вам удовольствия увидеть нас такими, какими мы были до того, как нас обезобразили, потому что Вы бы просто не поверили, насколько велика разница, и это чистая правда, потому что невозможно отрицать, что мы сейчас жуткие уроды, так что мы и не будем Вас обманывать.

– Эх, Главный, мы именно такие и есть, именно такие, – раздались эхом другие голоса, причем все их обладатели подпрыгивали, как детские мячики.

– Ты верно сказал, ты верно сказал.

– Но я вовсе не считаю вас уродами, – попыталась перекричать их Люси.

– Мне кажется, вы очень симпатичные.

– Слушайте, слушайте! – воскликнули Моноподы. – Вы правы, Мисси. Мы очень симпатично выглядим. Трудно найти больших красавцев.

Они сказали это без всякого удивления, очевидно, не заметив, что переменили свое мнение на противоположное.

– Она говорит, – заметил Главный, – о том, какими мы были симпатичными до того, как нас обезобразили.

– Ты прав, Главный, ты прав, – подхватили остальные. – Именно об этом она и говорит. Мы сами слышали.

– Да, не об этом! – закричала Люси. – Я сказала, что вы теперь очень симпатичные.

– Именно так, именно так, – заявил Главный Монопод, – она сказала, что мы раньше были очень симпатичные.

– Слушайте, слушайте их обоих, – сказали Моноподы. – Вот это пара. Всегда правы. Лучше они не могли бы все сформулировать.

– Но мы же говорим совершенно противоположные вещи! – воскликнула Люси, топая ногой от нетерпения.

– Именно так, совершенно верно, именно так, – откликнулись Моноподы.

– Ничего нет лучше противоположностей. Так и продолжайте оба.

– Да вы кого угодно сведете с ума, – сказала Люси, сдавшись.

Однако Моноподы казались совершенно удовлетворенными, и она решила! что в целом беседа удалась.

Прежде чем этим вечером все отправились спать, случилось еще кое-что, отчего Дафферы стали еще больше довольны своим одноногим состоянием. Каспиан и все Нарнианцы, как можно скорее, отправились обратно на берег, чтобы сообщить новости Ринсу и всем остальным, находившимся на борту «Рассветного Путника» и к этому времени уже довольно сильно беспокоившимся о них. И, конечно же, Моноподы отправились с ними, прыгая, как футбольные мячики, и громко соглашаясь друг с другом до тех пор, пока Юстас не сказал:

– Хотел бы я, чтобы Чародей сделал их не невидимыми, а неслышимыми.

О н вскоре пожалел о своих словах, потому что ему тут же пришлось объяснять, что неслышимый – это тот, кого невозможно услышать, и, хотя он очень старался, он так до конца и не был уверен, что Моноподы действительно поняли его. А что ему больше всего не нравилось, так это то, что в конце концов они заявили:

– Э, да он не умеет формулировать мысли так, как наш Главный. Но Вы научитесь, молодой человек. Прислушивайтесь к нему. Он Вам покажет, как нужно говорить. Уж он-то настоящий оратор!

Когда они добрались до залива, у Рипичипа возникла блестящая идея. Он попросил спустить на воду свою маленькую плетеную лодочку и плескался в ней до тех пор, пока Моноподы не заинтересовались достаточно основательно. Тогда он встал в лодочке и сказал:

– Почтеннейшие и разумнейшие Моноподы, вам не нужны лодки. Каждый из вас может использовать ногу для этой цели. Попробуйте просто прыгнуть так легко, как только сможете, на воду, и вы увидите, что произойдет.

Главный Монопод отошел назад, предупреждая остальных, что вода довольно-таки мокрая, но двое или трое из молодежи все-таки рискнули; затем еще некоторые последовали их примеру, и в конце концов все сделали тоже самое. Дело пошло. Единственная огромная ступня Монопода выступала в качестве естественного плота или лодки, и, когда Рипичип научил их вырезать для себя грубые весла, они стали грести по всему заливчику вокруг «Рассветного Путника» и выглядели при этом совершенно, как флотилия маленьких каноэ, на корме каждого из которых стоит по толстому гному. Моноподы в конце концов даже устроили гонки, а с корабля им спустили бутылки вина вместо призов, и все моряки перегнулись через борт и смеялись до упаду.

Еще Дафферам очень понравилось их новое имя – Моноподы – оно казалось им просто великолепным именем, хотя они ни разу не смогли произнести его правильно.

– Именно такие мы и есть, – оглушающе кричали они. – Монипады, Помоноды, Поддимоны. У нас и у самих точно такое же название вертелось на кончике языка.

Но скоро они перепутали его со своим старым именем – Дафферы – и в конце концов остановились на том, чтобы называть себя Даффлпадами. И вполне возможно, что именно это имя и закрепилось за ними на века.