Время для звезд. Небесный фермер - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 5

– А как это они нас заставят? Нам платили за то, что мы явились сюда и прошли тест. Именно это мы и сделали. Это уж их дело – организовать тесты так, чтобы результаты были надежными. Если бы я их организовывал, я бы сумел.

– Пэт, ты мошенник и жулик сразу.

Я вспомнил доктора Арно… Такая приятная женщина.

– Пожалуй, я завтра останусь дома.

Сказал я это в тот момент, когда Пэт нырнул в шахту. Весь путь вниз он был футов на десять ниже меня, и у него было сорок этажей на обдумывание ответа. Когда я приземлился рядом с ним, он ответил мне, сменив тему:

– Они делали тебе инъекцию?

– Да.

– Ты догадался заставить их дать подписку об ответственности или постеснялся?

– Ну, вроде того, – я пощупал конверт, лежащий в моем кармане; я уже успел забыть о нем. – Я заставил доктора Арно написать, что она нам вводила.

Пэт протянул руку к конверту.

– Мои извинения, маэстро. С помощью моих мозгов и твоей удачи мы сделали, что хотели. – Он начал вскрывать конверт. – Спорю, это был неопентотал – или что-нибудь из барбитуратов.

Я выхватил у него конверт.

– Это мой.

– Ну и открывай его сам, – ответил он, – и не задерживай уличное движение. Очень хочется поглядеть, каким это наркотиком они нас напичкали.

Мы вышли из здания на пешеходный уровень, в совете Пэта определенно был смысл. Прежде чем вскрыть конверт, я, а затем и он, прошел по переходу на быструю западную полосу и встал за ветровым козырьком. Только я развернул лист, как Пэт начал читать вслух через мое плечо:

– Фонд Далеких Перспектив, и все такое прочее – для инъекций, введенных субъектам 7L 435 и 6 Т. П. Бартлету и П. Г. Бартлету (идентичные близнецы) использовалась дистиллированная вода с необходимым уровнем солей и дозировкой – каждая по одной десятой куб. см. Подпись «Доктор Арно. Доктор-Биолог. От имени Фонда». Том, нас надули!

Я уставился на бумагу, пытаясь как-то соотнести то, что со мной творилось, с тем, что было на ней написано. Пэт добавил с надеждой в голосе:

– А может быть, это и есть надувательство? А на самом деле нам ввели что-то другое, только они не хотят этого признавать?

– Нет, – медленно сказал я. Я был совершенно уверен, что доктор Арно не стала бы писать слово «вода», а в действительности вводить нам какой-нибудь из наркотиков – не такой она человек. – Пэт, дело не в наркотиках, а в гипнозе.

Он покачал головой.

– Этого не может быть. Допустим, что я поддаюсь гипнозу, но ведь ты не поддаешься. Нечего там гипнотизировать. И меня, дорогой ты мой, тоже никто не гипнотизировал. Никаких крутящихся светлых точек, никаких движений руками – да моя красотка Мейбл даже в глаза-то мне не глядела. Она просто сделала мне укол, велела расслабиться и наслаждаться происходящим.

– Ты, Пэт, совсем как маленький. Крутящиеся лампочки и все такие штуки – это для дураков. И какая разница, как это называть, гипнозом или рекламой. Они сделали нам по уколу, намекнули, что мы почувствуем сонливость – вот мы и уснули.

– Это я, значит, чувствовал сонливость? И вообще Мейбл делала совсем не так. Она сказала, чтобы я не засыпал, а уж если засну – проснулся, когда она меня позовет. Потом, когда они принесли тебя, она…

– Подожди секунду. Ты хотел сказать, когда они перенесли тебя в ту комнату, в которой был я…

– Да нет, ничего подобного я не хотел сказать. После того, как они принесли тебя, Мейбл дала мне этот самый список чисел, я продиктовал его тебе и…

– Да подожди ты, – сказал я. – Пэт, ты все путаешь. Каким образом ты мог читать эти числа, находясь в полной темноте? Наверное, это она их тебе прочитала. Я хочу сказать… – Тут я остановился, потому что у меня самого все как-то не сходилось. Вообще-то она могла диктовать их ему из другой комнаты. – На тебе были наушники?

– А какое это имеет значение? И вообще, там не было полной темноты, во всяком случае, после того, как внесли тебя. Она держала список на таком пюпитре, у которого была своя собственная лампочка, света было достаточно, чтобы видеть числа и ее руки.

– Пэт, перестань повторять эту чепуху. Загипнотизированный или нет, я не отключался настолько, чтобы совсем не замечать, что происходит. Меня никуда не перемещали, вероятно, они сумели перевезти тебя, совсем не потревожив. И в комнате, где мы сидели, было абсолютно темно, ни проблеска.

Пэт ответил не сразу, что было совсем на него не похоже. В конце концов он сказал:

– А ты уверен в этом, Том?

– Конечно, уверен.

Он вздохнул.

– Мне бы не хотелось говорить этого, зная, что ты мне ответишь. Но что прикажешь делать, если ни одна теория не сходится с фактами?

– Что? Это что, викторина? Значит, надо выбросить их на помойку и подыскать новую. Основы методологии, вводный курс.

– Ну что же, тогда примерь вот эту, только по размеру примерь, не беспокойся о том, как она сидит. Том, радость моя, держись крепче, – мы действительно читаем мысли.

Я примерил ее и так и сяк – результат меня не вдохновил.

– Пэт, то, что ты не можешь ничего объяснить, еще не повод уподобляться толстой старухе, которая ходит к гадалкам. У нас все перепуталось в голове, то ли от наркотиков, то ли от гипноза – с этим я согласен. Но все равно не может быть, чтобы мы читали мысли друг друга, а то мы давным-давно делали бы это. Мы обязательно заметили бы.

– Совсем не обязательно. В твоей голове никогда не было особого изобилия мыслей, так что там было замечать?

– Ну, это надо еще разобраться…

– Чему равен натуральный логарифм двойки?

– Ноль запятая шесть девять три один, как ты сказал, хотя я почти не пользуюсь четырехзначными таблицами. А в чем, собственно, дело?

– Логарифм четырехзначный потому, что она мне его таким дала. Ты помнишь, что она сказала перед тем, как я продиктовал тебе это число?

– Чего? Кто?

– Мейбл. Доктор Мейбл Лихтенштейн. Что она сказала?

– Никто ничего не говорил.

– Том, сенильный ты мой симбиот, она сказала мне, что я должен делать, в частности, диктовать тебе числа. Сказала она мне это чистым, пронзительным сопрано. Ты ее слышал?

– Нет.

– В таком случае, тебя не было в этой комнате. Тебя не было нигде в пределах слышимости, несмотря даже на то, что я готов был поклясться на Библии, что они пристроили тебя рядом со мной. Я точно знал, что рядом. Но в действительности тебя не было. Значит, это телепатия.

Все это меня ошарашило. Я не ощущал в себе телепатических способностей. Вот голод – его я ощущал.

– Согласен и с тем, и с другим, – поддержал меня Пэт, – так что давай сойдем у Беркли и перехватим по бутерброду.

Я последовал за ним, чувствуя себя уже не таким голодным и еще более ошарашенным. Пэт ответил на то, что я не решился произнести вслух.

Глава 3

Проект Лебенсраум

Хотя меня и просили не торопиться и подробно описать, как все было, сделать этого я не могу. Несколько дней у меня не было ни минуты, чтобы продолжить эти записи и, кроме того, если бы мне даже не нужно было работать, все равно рассказать «все» я бы не смог, так как, чтобы записать все, что случилось за день, надо больше одного дня. И чем больше стараешься, тем сильнее отстаешь. Так что я и стараться не буду, а просто пройдусь по самым заметным эпизодам.

Вообще, суть проекта Лебенсраум знакома каждому. Мы не стали рассказывать маме и отцу про тот первый день. Нельзя подвергать родителей такому сильному испытанию, они обязательно станут волноваться и начнут навязывать свою волю. Мы просто сказали им, что тесты продолжатся и завтра, а также, что результатов нам не сообщили.

Казалось, доктор Арно ничуть не удивилась, когда мы ей сказали, что все знаем, и даже тогда, когда я выпалил, что мы думали, что жульничаем, но, видимо, все было наоборот. Она только кивнула и сказала, что так было надо – создать у нас впечатление, что все, как обычно, хотя при этом все, и они и мы, немного хитрили.

– Видите ли, у меня были ваши личностные характеристики; они подсказывали мне, как себя вести с вами, – добавила она, – к истине в психологии иногда приходится идти кружным путем.