Дверь в лето (сборник) - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 25

— Ну? Какого черта вам нужно?

Понадобились полчаса времени и кое-какие документы, дабы убедить его, что никакой жены у меня сроду не было и что я — основатель фирмы.

Тут появились сигары и выпивка, разговор стал совершенно дружеским; меня познакомили с коммерческим директором, главным инженером, начальниками отделов.

— Мы думали, что вы умерли, — сказал мне Куртис. — Так говорится в официальной истории нашей компании.

— Это всего лишь слухи. Меня спутали с каким-то другим Д.Б.Дэвисом.

— Чем вы сейчас заняты, мистер Дэвис? — спросил Джек Галлуэй, коммерческий директор.

— Ничем особенным. Я занят, гм, в автомобильном бизнес Но собираюсь в отставку. А почему вы спрашиваете?

— “Почему?!” Разве это не очевидно? — Он повернулся к главному инженеру, мистеру Макби — Слыхали, Мак? Все вы, инженеры, одним миром мазаны: не видите своей выгоды, даже когда она сама вешается вам на шею. “Почему?” мистер Дэвис? Потому ч вы клад для нас! Потому что вы — сюжет для романа. Основатель Фирмы Восстает из Могилы к Своему Детищу. Изобретатель Нового Робота — Слуги Видит Плоды Своего Гения.

— Подождите минутку, — прервал я его. — Я же не рекламный манекен и не восходящая звезда. Я люблю уединение. Я не за этим шел сюда. Я пришел сюда работать… инженером.

Мистер Макби поднял брови, но ничего не сказал.

Некоторое время мы спорили. Галлуэй пытался доказать, что я обязан помочь фирме, которую основал. Макби говорил мало, ясно было, что он не считает меня подарком своему отделу. Между прочим он спросил, что я знаю о проектировании стереоцепей и мне пришлось признаться, что все мои познания почерпнуты из популярной литературы.

Наконец, Куртис предложил компромисс.

— Послушайте, мистер Дэвис, ваше положение — совершенно особое. Одно можно сказать — вы основали не только эту фирму, целую индустрию. Но, как верно намекнул мистер Макби, с тех пор эта ИНДУСТРИЯ ушла далеко вперед. Считайте, что вы приняты в штат фирмы на должность… гм, Заслуженного Инженера-Исследователя

— А что это будет означать? — заколебался я.

— Все что вы захотите. Честно говоря, я надеюсь, что вы, кроме всего прочего, будете сотрудничать с мистером Галлуэем. Мы не только производители, но и торговцы.

— Гм… а проектировать я смогу?

— Как пожелаете. У вас будет все, что надо и вы сможете делать все, что захотите.

— Все что надо?

Куртис посмотрел на Макби.

— Конечно, конечно… — ответил главный инженер, — в разумных пределах, естественно.

Он изъяснялся на шотландском диалекте и я еле понимал его.

— Мы все устроим, — живо сказал мистер Галлуэй. Простите, босс, можно я заберу мистера Дэвиса? Нужно щелкнуть его рядом с первой моделью Горничной.

Что он и сделал. Я рад был увидеть ее… самую первую модель, в которую вложил столько сил и души. Я хотел взглянуть, работает ли она, но мистер Макби не позволил мне включить ее — похоже, он всерьез не верил, что я умею с нею обращаться.

Март и апрель слились в один медовый месяц. У меня было все, что я хотел: инструменты, специальные журналы, торговые каталоги, библиотека, Чертежник Дэн (“Горничные, Инкорпорейтид” не производили чертежных автоматов, предпочитая пользоваться моделью “Аладдина”) и инженерная трепотня… музыка для моих ушей!

Ближе всех я сошелся с Чаком Фриденбергом, главным помощником главного инженера. По-моему, Чак был единственным настоящим инженером; все прочие были просто хорошо выдрессированными механиками… в том числе и Макби — для того, чтобы быть Инженером нужно, по-моему, нечто большее, чем диплом и шотландский акцент. Позже, когда мы сошлись еще ближе, Чак признавался, что питает к главному инженеру те же чувства.

— Мак и вправду боится всего нового. Будь его воля, он бы работал теми же методами, что и его дедушки в копях Клайда. [31]

— Что же он делает на своей должности? Подробностей Фриденберг не знал. Кажется, раньше существовала фирма-производитель, которая брала напрокат патент (мои патенты) у “Горничных, Инкорпорейтид”. Лет двадцать назад фирмы слились и новая фирма приняла имя той, что я основал. Чак думал, что Макби был нанят именно тогда.

— Для пущей важности, должно быть, — добавил он.

Мы с Чаком частенько просиживали вечерами за кружкой пива, обсуждая технические проблемы, дела фирмы и все такое прочее. Его особенно интересовало все, что относится к Спящим. Этим интересовались многие, причем интерес был какой-то нездоровый (как если бы мы были уродами). Поэтому я предпочитал помалкивать об анабиозе. Чак — другое дело, он был зачарован самой идеей прыжка во времени, тем, что есть люди, для которых то время, когда он родился, было “только вчера”.

В награду он был всегда готов консультировать мои технические идеи и откровенно указывал мне (а это случалось частенько) на то, что устарело к 2001 году от Рождества Христова. Под его дружеским руководством я быстро наверстывал упущенное, становился современным инженером.

Но когда я обрисовал ему в общих чертах идею автосекретаря, он озабоченно спросил:

— Дэн, ты занимался этим в рабочее время?

— Гм, нет, а что?

— Что написано в твоем контракте?

— Что? Но у меня нет контракта.

Куртис вставил меня в платежную ведомость, а Галлуэй только и знал, что меня фотографировать. Кроме того, он был штатной тенью писаки, который извел меня идиотскими вопросами. Вот и все.

— Ммм… На твоем месте, друг мой, я бы ничего не предпринимал, пока не достигну твердого положения в фирме. Твой прибор — и в самом деле новинка. И я думаю, ты сможешь сделать его.

— Целиком с тобой согласен.

— Отложи его на время. Ты же знаешь, чем занята наша фирма. Она делает деньги и выпускает хороший товар. Но все новинки последних десяти лет мы выпускали по лицензиям. Я ничего не могу сделать помимо Мака. А ты можешь наплевать на него и рвануть прямо к боссу. Но, если не хочешь продешевить, не отдавай это фирме… по крайней мере — сейчас.

Я внял его совету: продолжал проектировать автосекретаря, но сжигал все чертежи. Мне они были не нужны — я помнил их до последней черточки. Виноватым я себя не чувствовал: ведь меня наняли не как инженера, а как витринный манекен для Галлуэя. Когда он выжмет меня досуха, они заплатят мне за месяц вперед, скажут “спасибо” и выставят за дверь.

К этому времени я должен стать настоящим инженером, чтобы открыть собственную контору. Если Чак захочет, я и его возьму.

Джек Галлуэй не стал размениваться на газеты — он хотел пристроить мою историю в общенациональные журналы, вроде “Лайфа” и увязать ее с успехами фирмы за прошедшие тридцать лет. “Лайф” наживку не взял, но Джек умудрился пристроить меня, вкупе с рекламой, в другие журналы.

Я начал подумывать о том, чтобы отпустить бороду — тогда меня никто не узнает.

Я получал множество писем, один из моих корреспондентов обещал, мне, что я буду вечно гореть в аду за то, что пошел против предначертания Божия. Я наплевал на это; если бы Бог имел относительно меня другие планы, он бы искоренил анабиоз в зародыше, резоны такого рода мало меня трогали.

Во вторник, третьего мая 2001 года мне позвонили.

— Вас просит миссис Шульц, сэр. Вы будете с нею говорить?

Шульц? Дьявольщина, я же обещал Доути, что разберусь с нею. И все время откладывал, будучи уверен, что она — одна из тех зараз, что пристают к бывшим Спящим и изводят их вопросами.

Доути сообщил, что с декабря она звонила несколько раз, пыталась узнать мой адрес, но неизменно получала отказ.

“Ладно, — подумал я. — Поговорю с ней, чтобы она не докучала Доути”.

— Соединяйте, — сказал я.

— Это Дэнни Дэвис? — раздалось из трубки.

Экрана у моего телефона не было и видеть меня она не могла.

— Говорите. Ваша фамилия — Шульц?

— Ох, Дэнни, дорогой, как я рада снова слышать твой голос!

Я молчал.

— Ты не узнаешь меня?