Дорога доблести - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 98

О'кей, вот я и здесь!

Уехал я не на той же неделе, но очень скоро. Мы со Стар провели потрясающую, полную слез ночь накануне моего отъезда, и она снова заплакала, целуя меня на прощание (Au'voir‹До свиданья (фр.)›, а не прощай). Но я знал, слезы ее высохнут, как только я скроюсь из вида, и ей было известно, что я это знаю, и я был уверен, что она тоже считает, что так лучше, потому и уехал. Хотя тоже со слезами.

"Пан-Американ" работает хуже коммерческих Врат. Меня мгновенно перекинули через три промежуточных станции без всяких там фокусов-покусов. Какая-то девица скомандовала "Занимайте места, пожалуйста" и… готово!

Я вышел на Земле, одетый в лондонский костюм, с паспортом и другими бумагами в кармане, с Леди Вивамус в коробке, которая была совсем не похожа на ящик для шпаги. В других карманах лежали чеки на золото, поскольку я вдруг обнаружил, что не имею ничего против оплаты геройства. Высадился я около Цюриха, но точного адреса не знаю - об этом заботятся Врата. Вместо этого меня обеспечили средствами для передачи сообщений.

Вскоре мои аккредитивы превратились в номерные счета в трех швейцарских банках, что было сделано с помощью юриста, к которому мне было велено обратиться. Я приобрел дорожные чеки в нескольких туристских бюро, часть из них отправил письмами в США, часть взял с собой, так как ни в коем случае не хотел отдавать дяде Сэму девяносто один процент.

Когда начинаешь жить по новому календарю, как-то теряешь способность следить за ходом времени. У меня осталась неделя-другая до срока прибытия, указанного в моих бумагах. Я решил придерживаться этой даты - не следовало вызывать подозрений. Так я и сделал, отправившись на старой четырехмоторной машине по маршруту Прествик - Нью-Йорк.

Улицы показались мне грязнее, дома ниже, а заголовки газет - хуже прежнего. Я перестал читать газеты и решил тут не задерживаться - думал о Калифорнии, как о своем "доме". Я позвонил маме, она сердилась за мое долгое молчание, и я пообещал приехать на Аляску, как только смогу. Как они поживают? (Я подумал, что моим сводным братьям и сестренкам возможно потребуется денежная помощь для получения образования.) В общем, все было в порядке. Отчим еще летал и даже получил повышение по службе. Я попросил всю корреспонденцию пересылать на адрес тетки.

Калифорния выглядела лучше, чем Нью-Йорк, и все же это была не Невия и даже не Центр. Народу было куда больше, чем мне помнилось. Все, что можно сказать о калифорнийских городах, это то, что они лучше многих других. Я побывал у тетки с дядей, они были всегда добры ко мне, и я намеревался истратить часть швейцарского золота на выкуп дяди у его первой жены. Оказалось, что она уже умерла, и теперь они поговаривали о строительстве собственного бассейна.

Поэтому я сидел тихо. Один раз меня уже чуть не погубило богатство, в результате чего я заметно повзрослел. Решил следовать правилу Их Мудростей: лучшее - враг хорошего.

Студенческий кампус казался меньше, а студенты - совсем юными. Я им, вероятно, представлялся стариком. Я как раз выходил из пивнушки, что напротив административного корпуса, когда туда вошли двое в своих лозунговых свитерах, отпихнув меня в сторону. Второй из них сказал:

– Куда прешь, папаша!

Я оставил его в живых.

Футбол был восстановлен в правах, тренер новый, новые раздевалки, стойки выкрашены, поговаривали о собственном стадионе. Тренер слыхал обо мне.

Он знал мои рекорды и намеревался сделать себе имя.

– Ты ведь вернешься в команду? Я ответил, что не думаю.

– Ерунда! - сказал он. - Ты же должен получить этот дурацкий диплом. Будет глупо, если ты позволишь армейской службе погубить свою карьеру. Послушай… - И он понизил голос. - Говорить о месте уборщика в спортзале не приходится - руководство на это не пойдет. Но ведь может же парень жить на стороне, что устроить вовсе не трудно. А если жалование он будет получать из рук в руки, то кому какое дело? Помалкивай в тряпочку, и порядок… А ветеранские денежки пойдут на карманные расходы.

– Так у меня их нет, ветеранских-то.

– Ты что, старик, газет не читаешь? - У него была вырезка. Пока я отсутствовал, на участников моей "невойны" распространили права ветеранов.

Я обещал обдумать его предложение.

Впрочем, такого намерения у меня не было. А вот завершить инженерное образование я решил, так как вообще люблю завершать все свои дела. Только не в этом колледже.

Этим же вечером я получил весточку от Джоан, от той девчонки, что так здорово проводила меня в армию, а потом выскочила замуж. Я и сам намеревался отыскать ее и завернуть к ним с мужем домой, но до сих пор не узнал ее новой фамилии. Но она сама повстречала мою тетку и позвонила.

– Изи! - воскликнула она и, казалось, с радостью.

– Кто это? Минутку… Джоан!

Прийти к ним сегодня же ужинать? Отлично! Что ж, я с нетерпением буду ждать встречи с тем счастливчиком, который стал ее мужем.

Джоан была все такой же хорошенькой, наградила меня смачным поцелуем, ознаменовавшим радость встречи, чисто сестринским, но сочным. Потом я познакомился с ребятишками - один еще в колыбельке, другой уже учился ходить.

Муж был в Лос-Анджелесе.

Мне следовало бы тут же взяться за шляпу. Но… - все хорошо, ничего такого не произошло - муж позвонил уже после разговора со мной, чтобы сказать, что задерживается в Лос-Анджелесе на ночь, он ведь видел, как я играю в футбол, и уж, конечно, я был бы просто обязан повести ее в ресторан поужинать и, может, мы договоримся на завтра, ей не удалось договориться на сегодня с приходящей няней, а кроме того сейчас должны забежать "на стаканчик" ее сестра с мужем, они на ужин не смогут остаться, так как уже с кем-то договорились, да ты же знаешь и мою сестру, вон они уже на крыльце, а я еще и детей не уложила…

Сестра и ее муж пришли только на один стаканчик. Джоан с сестрой пошли укладывать ребятишек, а муж остался со мной и спросил, как дела в Европе, поскольку он знал, что я только что вернулся оттуда, после чего он рассказал мне, как идут дела в Европе и что там надо изменить.

– Вы знаете, мистер Джордан, - говорил он, похлопывая меня по колену, - человек, занимающийся торговлей недвижимостью, подобно мне, становится тонким знатоком человеческой натуры, он обязан стать таким и, хотя я в Европе не был, в отличие от вас, так как не имел на это времени, и вообще должен же кто-то оставаться дома, платить налоги и приглядывать за делами, пока вы, молодые счастливчики, гоняете по всему миру, но человеческая натура повсюду одинакова, и если бы мы сбросили одну единственную бомбочку на Минск, или Пинск, или еще куда-нибудь, они тут же прозрели бы, а мы прекратили бы дергаться из стороны в сторону, что так вредит делам. Вы со мной согласны?