Достаточно времени для любви, или жизнь Лазаруса Лонга - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 157

– Галахад, – серьезно сказал я, – перестань-ка па минуточку жевать. Возни с детьми я не боюсь. Я привык вставать по ночам к плачущему ребенку за сотню лет до того, как ты родился. Я бы хотел принять участие в колонизации, снова жениться, воспитывать детей. Правда, я думал вернуться на Секундус, чтобы уладить кое-какие дела, а потом опять приехал бы со второй партией поселенцев. Но я могу послать все к черту и остаться, поскольку некоторые из вчерашних замечаний старейшего явно были предназначены для меня. Во всяком случае я принял их на свой счет... это о том, что следует бросить все и уйти. Секундус сейчас – дымящийся вулкан: старая лиса в любую минуту может развязать там кровопролитие, жертвой которого могу стать и я – просто потому, что принадлежу к числу главных бюрократов. – Я глубоко вздохнул. – Но я не понимаю, почему меня приглашают остаться в доме старейшего. Почему?

– Уж не из-за твоей красоты, – ответил Галахад.

– Это я знаю. Впрочем, собаки, от меня не шарахаются, лицо как лицо. – Да, ничего. Но хирург-косметолог может делать чудеса. А я здесь второй по мастерству... из двоих. Попрактиковаться всегда полезно, и ты ничего не потеряешь.

– К черту, дорогой, не разыгрывай меня. Отвечай на мой вопрос.

– Ты понравился близнецам.

– Да? По-моему, они восхитительны. Однако мнению подростков едва ли следует доверять.

– Джастин, не позволяй им дурачить себя; они совсем взрослые, только выглядят как дети. Кроме того, они идентичны нашему предку. А он наделен даром видеть человека насквозь и угадывать плохих. Лазарус позволяет девицам вольничать, потому что доверяет им; он знает – они будут стрелять лишь затем, чтобы убить, в противном же случае оружие останется в кобуре. Я поперхнулся.

– Ты хочешь сказать, что их маленькие пистолеты – не игрушки?

Мой старый друг Обадия посмотрел на меня так, будто я сказал нечто непристойное.

– Что ты говоришь, Джастин! Лазарус не выпустит женщину из дома без оружия.

– Почему? Колония кажется вполне мирной. Или я чего-то не заметил?

– Да нет. Разведывательная партия Лазаруса установила, что на этом субконтиненте крупные хищники не водятся. Но мы привезли с собой более опасную разновидность двуногого хищника, и, невзирая на тщательный отбор, Лазарус не считает, что все они ангелы. Да он и не искал таких; из них не получаются настоящие поселенцы. Ах да, вчера на Минерве была юбчонка. Ты не обратил на нее внимания? В такую-то жару!

– Да не очень.

– Под ней она носит пистолет. И все-таки Лазарус никуда не пускает Минерву одну. Обычно ее охраняют близнецы, поскольку ей все-таки лишь три года и она еще не умеет стрелять, как девчонки. К тому же она более доверчива, чем они. А как ты стреляешь?

– Вроде бы ничего. Я начал брать уроки, когда решил эмигрировать. Но у меня не было времени попрактиковаться.

– Постарайся найти – не будет же Лазарус ездить с тобой. Он считает себя ответственным лишь за женщин. Но если ты попросишь, как это сделали мы с Айрой, он научит тебя всему – начиная от того, как бороться голыми руками, и кончая импровизированным оружием. Уж за две-то тысячи лет он в этом поднаторел. Хочешь знать, что случилось со мной? Сам знаешь, я был человеком домашним; ученым, любителем старых книг – и никогда не носил оружия. Потом прошел реювенализацию, сам выучился на реювенализатора и у меня стало еще меньше оснований носить оружие. Но четырнадцать лет назад я позанимался с чемпионом всех времен по выживаемости. И каков результат? Я сделался сильным и гордым. Но убивать до сих пор никого не пришлось. – Галахад вдруг ухмыльнулся. – Впрочем, это только начало.

– Галахад, – сказал я, – вот одна из причин, по которой я согласился выполнить глупое поручение мадам Арабеллы: мне хотелось узнать, как здесь все на самом деле. Очень хорошо, я учту твой совет. Но ты все-таки не ответил на мой вопрос.

– Хмм... я-то давно знаю тебя, Айра тоже, как и Минерва, хотя ты не сразу ей поверил. Гамадриада видела тебя, но не знала до прошлой ночи. Иштар знала тебя только по твоим картам, всегда оказывала тебе самую сильную поддержку. Но решающий фактор таков: Тамара хочет, чтобы ты стал членом нашей семьи.

– Тамара?

– Ты кажешься удивленным.

– Я действительно удивлен.

– Не понимаю почему. Чтобы прийти сюда вчера, она договорилась, чтобы ее подменили. Она любит тебя, Джастин. Разве ты этого не знаешь?

– Хмм... – В голове у меня помутилось. – Да, я знаю. Но Тамара всех любит.

– Нет, лишь тех, кто нуждается в ее любви, а она всегда знает их. У нее невероятная эмпатия, из нее получится великий реювенализатор. В нашей семье Тамара имеет право требовать все, что ей хочется, а она хочет тебя... чтобы ты остался с нами жить, был вместе с нами.

– Я буду... проклят. (Тамара?) – Едва ли. Если бы я верил в проклятия, то скорее всего подумал, что тот, кого выбрала Тамара Сперлинг, не может быть проклят.

Галахад улыбнулся, и счастливое выражение лица больше добавило его привлекательности, чем красота. Я попытался вспомнить, был ли он так же красив сто лет назад. Я не безразличен к мужской красоте, и сексуальность моя сбалансирована не идеально: в присутствии милой женщины и красивого мужчины я буду смотреть только на женщину. Из меня никогда не получится эстет; в вопросах красоты я не компетентен. Приношу заранее извинения любой женщине, которая найдет мою примитивную позицию оскорбительной.

Но я разделю свою постель с Галахадом, предпочитая его эгоистичной красавице; он добр, благороден, он хороший друг и обладает таким же веселым нравом, как близнецы. Я подумал, что мне хотелось бы встретить его сестру... мать или дочь... женскую версию его личности.

Тамара! Мысль о ней не давала мне покоя: я никак не мог понять, что крылось в словах Галахада.

Он продолжал:

– Закрой рот, дорогой; я удивился не меньше тебя. Даже если бы мы не были давними друзьями, я бы подчинился желанию Тамары, чтобы потом изучить тебя. Тамара никогда не ошибается. Может, ты спятил и потребовал он нее этого? А может, ты сверхчеловек, и она нуждается в тебе? Но ты ни то ни другое – или я чего-то не понимаю. Ты не болен, я думаю, разве что чуть-чуть, лихорадкой, которую разносят дикие гуси. Может, ты и впрямь супермен – но никто из нас вчера этого не нашел. Если ты супержеребец, значит, сдерживал себя. Правда, Гамадриада сказала за завтраком, что женщина в твоих объятиях счастлива. Но она вовсе не утверждала, что ты самый великий любовник во всей Галактике.