Достаточно времени для любви, или жизнь Лазаруса Лонга - Хайнлайн Роберт Энсон. Страница 96

– Я бы не хотела пережить своих создателей, Лазарус.

– Неужели? Ты говоришь это сейчас, дорогая, а что запоешь через миллион лет? Минерва, подруга моя дорогая, единственная моя подруга, с которой я могу быть откровенным, – я уверен, что ты носишься с этой идеей с того самого момента, как получила доступ к информации клиники. Но даже при всей твоей скорости мышления ты не обладаешь необходимым опытом, каким обладают люди из плоти и крови, чтобы все правильно обдумать. Если ты рискнешь, то не сумеешь быть одновременно и машиной, и живым существом. Конечно, есть и промежуточные варианты: машины, наделенные человеческим мозгом, и живые тела, контролируемые компьютерами. Но ты хочешь быть женщиной. Так? Верно?

– Если бы только я могла стать женщиной, Лазарус!

– Значит, я правильно понял тебя, дорогуша. И мы оба знаем – почему.

Но – подумай об этом! – вдруг тебе удастся осуществить такое рискованное преображение, и я не знаю, какова здесь степень риска. Я же просто старый судовладелец, отставной сельский доктор, отставший от времени инженер, а ты обладаешь всей информацией, которую моя раса сумела собрать о подобных вопросах. И потом – вдруг окажется, что Айра не захочет брать тебя в жены? Компьютер молчал целую миллисекунду.

– Лазарус, если Айра откажет мне, то откажет бесповоротно. Ему не обязательно жениться на мне... Может быть, со мной у вас не возникнут такие же трудности, как с Ллитой? И не научите ли вы меня "эросу"?

Лазарус сначала обомлел, потом загоготал.

– На лопатки! Вот уложила меня девица, прямо между водой и ветром! Хорошо, дорогуша, торжественно обещаю: если ты сделаешь это и Айра не захочет с тобой спать, я возьму тебя в свою постель и сделаю все возможное, чтобы удовлетворить тебя! Или же скорей всего будет наоборот – мужчина всегда выдыхается скорее женщины. О'кей, дорогуша, обещаю, что буду держаться поблизости, в качестве дублера, пока не станет ясен итог. – Он хихикнул. – Сладкая моя, мне уже просто хочется, чтобы Айра опозорился, и жаль, что ты так хочешь его. Давай-ка обсудим практические вопросы. Скажи, каким образом это можно осуществить?

– Теоретически это возможно, Лазарус. Но в моей памяти отсутствуют данные о том, что такие попытки предпринимались. Все должно происходить, как при полной кленовой реювенализации, в которой компьютер помогает перенести воспоминания старого мозга в чистое клоповое тело. Что-то вроде того, когда я перемещаюсь из себя, находящейся здесь, во дворце, в свою новую личность на корабле.

– Минерва, я полагаю, что здесь все сложнее – и гораздо более рискованно, – чем и то, и другое. Различные скорости мышления, дорогая. От машины к машине ты перемещаешься за долю секунды, а на полную клоновую реювенализацию, я думаю, уходит как минимум два года – чуть поторопишься, и старичок помрет недоделанным идиотом. Разве не так?

– Прежде такие случаи бывали, Лазарус, но в последние два столетия...

– Ну хорошо, мое мнение ничего не стоит. Переговори обо всем с экспертом, таким, которому можешь доверять. Хотя бы с Иштар, хотя тебе, возможно, потребуется другой специалист.

– Лазарус, таких специалистов нет; подобного не делали никогда. Иштар можно верить, я уже обсуждала с ней этот вопрос.

– И что же она говорит?

– Что не знает, можно ли это осуществить на практике и преуспеть с первой попытки. Но она симпатизирует мне – она ведь женщина! – и уже обдумывает, как сделать все самым безопасным способом. Она говорит, что потребуется прибегнуть к помощи самых лучших генных хирургов, а также полностью клонировать взрослое тело.

– Кажется, я чего-то не понял. Создать клон можно без генного хирурга высшего полета; я сам делал это. А потом помещаешь клон в матку, и, если он примется, через девять месяцев эрзац-мать вручит тебе младенца. Так легче и безопаснее.

– Но, Лазарус, я не могу переселиться в младенческий мозг. Там не хватит места!

– Хм. Да. Верно.

– Даже имея полноразмерный взрослый мозг, мне придется тщательно выбирать, что взять с собой, а что оставить. Кроме того, простой клон меня не устраивает, я хочу быть сложным.

– М-м-м... что-то я сегодня не сообразителен. Конечно, ты не захочешь стать двойником – Иштар, например, – и запечатлеть свою личность и избранные познания на том, что получится из ее мозга. Хм-м... дорогуша, а могу ли я предложить тебе мою двенадцатую хромосомную пару?

– Лазарус!

– Не плачь, девица, а то шестеренки заржавеют. Не знаю, правы ли теоретики, однако считается, что усиление генного комплекса в этой хромосоме сулит долгий век. Может, это и так, но не исключено, что я передам тебе останавливающиеся часы. Быть может, лучше воспользоваться двенадцатой хромосомой Айры?

– Нет, от Айры я не возьму ничего.

– И ты полагаешь, что сумеешь все провернуть, оставив его в неведении? – Лазарус задумался. – Ах да, дети, забыл...

Компьютер не ответил.

Лазарус мягко проговорил:

– Нетрудно было понять, что ты захочешь сама проделать весь фокус. Значит, и от Гамадриады не станешь ничего брать, поскольку она его дочь, разве только генетические карты покажут, что опасность отсутствует. М-м-м... дорогуша, значит, ты хочешь создать такую сложную смесь, какую только можно, не так ли? Чтобы твой клон был уникальным сочетанием плоти и крови, а не полной или частичной копией любой из существующих зигот? Значит, тебе потребуются двадцать три родителя? Не об этом ли ты думаешь? – Я думаю, что так было бы лучше. Лазарус. Это можно сделать, не разделяя парные хромосомы: и операция проще, и никакой возможности занести неожиданное усиление. Неплохо бы подыскать двадцать три удовлетворительных донора, готовых поделиться своими хромосомами.

– А кто сказал, что они должны хотеть поделиться? Мы их украдем у них, дорогуша. Гены не принадлежат никому, личность просто их охраняет. Человеку они передаются сами собой в мейотической пляске, а он передает их потомкам столь же слепым образом. В клинике должны храниться тысячи тканевых культур, в каждой из которых не одна тысяча клеток. Кто узнает, кого встревожит, если мы позаимствуем по одной клетке всего-то из двадцати трех культур? Не афишируя свои действия. И не стоит думать об этической стороне проблемы – это все равно что выкрасть двадцать три песчинки с огромного пляжа. Да что мне их этика? Скорее всего мы уже по горло увязли во всяких запрещенных методиках. Х-м-м... кстати, об отчетах, которые ты хранишь в Доре. Не найдется ли в них генетических карт тканей? И историй болезней предположительных доноров?